Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Да… и это вполне понятно, – с благоговением произнес Хью.
Глава 10
Хью, хотя и начавший привыкать к причудам Эрминтруды и ее дочери, не ожидал, что гипотеза Мэри встретит у них столь живейший отклик. И пяти минут не прошло после того, как Мэри поделилась своими опасениями, а Эрминтруда и Вики уже окончательно уверились, что именно так все и было на самом деле, и ничто на белом свете уже не могло поколебать их уверенности. Однако если Эрминтруда считала двуличие Уолли непростительным, то Вики, напротив, в открытую высказывала свое восхищение его поступком.
– Как грустно, что лишь после смерти человека начинаешь его понимать, – со вздохом сказала она. – Лично мне, дорогая Эрминтруда, его замысел представляется верхом хитроумия. Как думаешь, не из-за этого ли бедного Уолли убили?
– С какой стати? – удивился Хью.
– Ну, я не знаю, – пожала плечами Вики, – но ничуть не удивлюсь, если окажется, что речь шла о каком-то грандиозном и воистину дьявольском плане. Или даже заговоре.
– Тогда чем быстрее ты выбросишь из головы эти мысли, тем будет лучше.
Вики странно посмотрела на него из-под полуопущенных пушистых ресниц.
– Зануда всегда зануда, – тихонько, словно себе под нос, пробормотала она.
Хью зарделся.
– И вовсе я не зануда, – раздраженно начал он, – а просто…
– …привык всю жизнь сидеть в заплесневелом чулане, накрывшись пронафталиненным одеялом, – фыркнула Вики.
– Вики, не хами! – осадила дочь Эрминтруда.
– А что делать, мамулькин, если он напоминает мне сразу тлю, и ревматизм, и мороз в мае, и проеденные молью старые тряпки…
– И что еще? – угрожающе спросил Хью.
– О, перечислять устанешь. Тухлую капусту, пенный огнетушитель, прошлогодний снег, задрипанную…
– А сказать тебе, кого напоминаешь мне ты? – поинтересовался Хью, переходя на аргументы типа «от такой слышу».
– Нет, спасибо, – обезоруживающе кротко улыбнулась Вики.
Хью невольно рассмеялся, и накалившаяся было обстановка сразу заметно разрядилась. Лишь Эрминтруда, считавшая Хью достойным и славным молодым человеком, еще некоторое время продолжала метать в сторону дочери неодобрительные взгляды.
– Вот что я точно сделаю, – сказала она наконец, – так это спрошу Гарольда Уайта, что именно они с Уолли затевали, собираясь вчера к чаю.
– Это, конечно, правильно, – кивнула Мэри, – но делиться ли мне своими подозрениями с инспектором?
– Я бы на твоем месте не стал, – произнес Хью. – Если, правда, не окажется, что ты и впрямь напала на верный след. Откровенно говоря, не думаю, что инспектор тебе поверит.
– Я тоже, – неожиданно согласилась Вики. – У него поразительно закостенелый склад ума, который мне кого-то напоминает… Не могу только вспомнить, кого именно.
– Меня, – смеясь подсказал Хью.
– Вполне возможно! – не моргнув и глазом ответила Вики.
– Вики, мне за тебя стыдно! – прикрикнула Эрминтруда.
Несколько минут спустя, провожая Хью к машине, Мэри тоже сочла своим долгом извиниться за поведение Вики, но Хью со смехом отмахнулся.
– Меня ее выходки только забавляют, – признался он.
– Да, потому что ты не должен общаться с ней каждый день.
– Согласен, тебе, наверное, приходится несладко, – улыбнулся Хью. В следующий миг лицо его посерьезнело. – Послушай, Мэри, неужели ты и вправду считаешь, что твой сумасбродный кузен выдумал эту историю с шантажом?
– Говорить такое стыдно, я понимаю, но это было бы вполне в его духе, – сказала Мэри, потупив взор.
Гарольд Уайт, которому Джанет, верная своему обещанию, передала послание Эрминтруды, пришел в Пейлингс вскоре после ужина. Нельзя сказать, чтобы собравшиеся в гостиной были к тому времени настроены на непринужденный лад. Князь, предпочитавший ковать железо, пока горячо, только-только принялся обхаживать тет-а-тет Эрминтруду, как в комнату довольно бесцеремонно, на его взгляд, вторглись Вики и Мэри. Их приход, естественно, тут же положил конец его излияниям; не повеселел князь и осознав, что ни одна из юных дев даже не помышляет о том, чтобы уйти и оставить светлейшего гостя наедине с предметом его вожделений. Мэри уселась на диванчик и занялась вышивкой, а Вики (на сей раз вредная девчонка нацепила на себя скромное платьице из черной тафты с буфами на рукавах), решив сыграть роль преданной невинной дочурки, прикорнула у ног Эрминтруды, положив голову ей на колени. Поскольку часом раньше она предупредила Мэри, что собирается всколыхнуть в Эрминтруде материнские чувства, Мэри с легкостью распознала ее тактику. Князь же, который даже заподозрить не мог, что подобное проявление дочерней любви было лишь частью коварного умысла, очень скоро с негодованием убедился, что романтическое настроение Эрминтруды уступило место материнскому обожанию.
Однако стоило появиться Гарольду Уайту, как Эрминтруда ощетинилась. Она даже прервала его соболезнования, заявив:
– Очень любезно с вашей стороны, мистер Уайт, что вы нашли время и соблаговолили зайти к нам. Надеюсь, я не слишком вас обеспокоила?
– О нет, что вы! – воскликнул Уайт, придвигая к себе стул. – Бедный старина Уолли! Ужасная история! Без него ваш дом сразу опустел.
– Возможно, – сухо произнесла Эрминтруда. – Однако я хотела бы знать, мистер Уайт, что Уолли делал у вас вчера?
Гарольд Уайт, казалось, опешил:
– Делал у меня? Что вы имеете в виду? Он вовсе ничего не делал.
– Тогда зачем он к вам пошел?
– Послушайте, миссис Картер, я просто пригласил бедного Уолли на чай, вот и все.
– А вот мне почему-то так не кажется, – с чувством сказала Эрминтруда. – Более того, я хочу, чтобы вы мне объяснили, зачем пригласили к себе еще и этого Джоунса.
– Послушайте, почему я должен отчитываться, зачем приглашаю к себе на чай пару приятелей…
– Боже упаси, мистер Уайт, я вовсе не собираюсь вторгаться в вашу личную жизнь, но мне непонятно, отчего вдруг именно вчера вы так засуетились. Только звонили раза три… Неужели всего лишь потому, что вам так не терпелось попить чаю в обществе моего Уолли? Именно это меня и интересует. Не забывайте – его ведь убили!
– Надеюсь, вы не думаете, что убил его я? – с вызовом спросил Уайт.
Князь встал и рассыпался в извинениях.
– У вас личный разговор, крупиночка моя, – проворковал он. – Позвольте мне оставить вас и исчезнуть.
– Если это из-за меня, то можете не исчезать, – великодушно разрешил Уайт. – Мне скрывать нечего.
Однако князь, кланяясь и пятясь, все же вышел из гостиной. Эрминтруда тут же заявила, что не собирается ходить вокруг да около.
– Скажите, мистер Уайт, что вы с Уолли затевали тайком от меня?
