Эрл Гарднер - Показания одноглазой свидетельницы
– Когда вы в первый раз увидели обвиняемую, – обратился Мейсон к миссис Мейнард, – она была под густой вуалью?
– Да, сэр.
– Вуаль мешала вам рассмотреть ее лицо?
– Да, сэр. Именно для этого она и надела вуаль.
– Но когда она вышла из туалетной комнаты на автобусной станции, она была уже без вуали?
– Да.
– И вы в первый раз увидели ее лицо?
– Да, сэр.
– Тогда откуда вам известно, что именно она перед этим была под вуалью?
– Ну... наверно, я это определила по ее одежде.
– Можете ли вы описать ее одежду?
– Подробно – нет. Но я знаю, что это та самая женщина... знаю, и все тут.
– А вы не знаете, сколько женщин находилось в то время в туалетной комнате?
– Н-нет.
– Вы просто увидели, как туда вошла женщина в густой вуали, а потом увидели, как вышла обвиняемая, и почему-то пришли к выводу, что это одна и та же женщина?
– Я это знаю. Я узнала ее.
– Как?
– По одежде.
– Как она была одета?
– Я уже говорила, что не могу точно сказать, как она была одета, но приблизительно – помню. Я совершенно точно могу сказать, что было надето на мне, и помню, что она была одета очень похоже. Мы об этом говорили, когда...
– Вы уже рассказывали об этом, – прервал ее Мейсон, – когда вас допрашивал прокурор, но можете ли вы точно описать, как была одета обвиняемая?
– А когда я опишу, – возразила она, – вы спросите, как была одета женщина, сидевшая впереди меня, а потом – женщина, сидевшая сзади, и если я не отвечу, вы меня выставите здесь круглой дурой.
Зал грохнул от смеха.
Судья Кейс постучал молотком по столу, требуя тишины, но он и сам улыбался, когда, повернувшись к Мейсону, сказал:
– Продолжайте.
– Итак, вы не можете вспомнить, как была одета обвиняемая?
– Не могу.
– Почему же вы тогда так уверены в том, что именно она вошла в туалетную комнату под вуалью?
– Она, а кто ж еще? Когда она вышла, я, хотя сейчас и не помню, как она была одета, сразу поняла, что это именно та женщина, которая только что вошла туда в вуали. Я клянусь в этом.
– Ну а если бы в это время на вас не было очков, – сказал Мейсон, вы могли бы узнать ее?
– Я была в очках.
– Но если бы вы были без очков, могли бы вы узнать ее?
– Нет.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.
– Это была, – объявил Гамильтон Бергер, – наша последняя свидетельница. Со стороны обвинения свидетелей больше нет.
Судья Кейс и многочисленные судейские клерки, забежавшие, чтобы послушать, как Мейсон допрашивает миссис Мейнард, были явно озадачены сообщением прокурора.
– Суд объявляет десятиминутный перерыв, – сказал судья Кейс, – после чего начнется допрос свидетелей защиты.
– Бог ты мой, Перри, – негромко сказал адвокату Дрейк во время перерыва. – Что он вытворяет, этот Бергер? Просто водевиль какой-то.
– Нет, он ловко ведет дело, – возразил Мейсон. – Тут было сказано уже достаточно для того, чтобы уличить мою клиентку в убийстве, если защита ничего не предпримет. Сейчас главное решить – вызывать или не вызывать миссис Фарго свидетельницей. Ее единственный шанс – рассказать все как было. Но она почему-то не хочет этого делать.
– А что произошло на самом деле? – спросил Дрейк.
– Я считаю, что все случилось так, – начал Мейсон, – миссис Фарго собиралась в гости к матери, но перед самым отъездом поссорилась с мужем. Он присвоил часть ее личных денег, доставшихся ей по наследству, подделав счета тысяч на двадцать пять или тридцать. Думаю, что миссис Фарго поймала его на жульничестве и, возможно, пригрозила полицией, и тогда Фарго запер ее в спальне. Думаю, она была там в то время, когда я осматривал дом.
– А потом, ты полагаешь, у них дошло до драки? – спросил Дрейк.
– Да, я думаю, когда Фарго отпер дверь, он, возможно, пытался ее задушить, а она схватила нож и заколола его, не намеренно, а просто ударила вслепую, стараясь защититься. Осознав, что она натворила, она кинулась в панике вниз по лестнице, вскочила в машину и помчалась, думая, что, если успеет к автобусу, у нее будет алиби. Я считаю, она действительно первоначально собиралась лететь шестичасовым самолетом, но поездка в автобусе давала ей больше возможностей доказать свое алиби.
– Ну, а если она все это расскажет, – начал Дрейк, – тогда...
– Тогда тот факт, что она пыталась организовать фальшивое алиби и дала письменные показания, чтобы подкрепить его, безнадежно восстановят против нее публику. Если бы я только мог узнать истинный мотив ее поступков, у меня был бы шанс ее спасти.
– А ты не можешь заставить ее рассказать тебе правду?
– Нет.
– А если ты сам расскажешь здесь всю правду, как ты ее себе представляешь?
– Если бы я знал причину, по которой она ни слова не говорит мне, я мог бы что-то сделать. А так я могу лишь утопить ее еще глубже. Решат, что я придумал ей красивую версию, а в действительности она убила мужа, чтобы получить страховку.
– Большая страховка?
– Двадцать пять тысяч долларов. Как раз столько, сколько присвоил ее муж.
– Страховка в ее пользу? Она получит проценты или всю сумму?
– Всю сумму.
– Да, нелегкая задачка! – воскликнул Дрейк. – А ты уверен, что ее алиби фальшивое?
– Идет судья, – перебил его Мейсон.
Судья Кейс, заняв свое место, обратился к адвокату:
– Есть свидетели со стороны защиты?
– Да, Ваша Честь. Я хочу вызвать одного свидетеля.
Лицо окружного прокурора просияло в предвкушении перекрестного допроса, которому он подвергнет миссис Фарго, но Мейсон сказал:
– Доктор Карлтон Б.Рэдклифф, вызванный повесткой в суд со стороны защиты, будьте любезны занять свидетельское место.
Хриплый, придушенный крик разорвал тишину.
Все повернули головы и увидели, что миссис Мейнард подымается с места.
– Вы не имеете права! – кричала она. – Вы не имеете права копаться в моей личной жизни и вытаскивать...
Судья Кейс стукнул молотком.
– Тихо! – крикнул он. – Соблюдайте порядок в зале! Зрителей попрошу не вмешиваться.
Миссис Мейнард покачнулась, судорожно закашлялась и тяжело опустилась на стул.
Мейсон задал доктору Рэдклиффу несколько предварительных вопросов, затем спросил:
– Знакомы вы с миссис Ньютон Мейнард, свидетельницей, которая только что давала показания?
– Да, сэр. Знаком.
– Видели ли вы миссис Мейнард двадцать первого сентября текущего года?
– Нет, сэр. Не видел.
