Уилки Коллинз - Лунный камень
— Отъ этого открытія, замѣтила моя госпожа, — вѣроятно, будетъ зависѣть и открытіе вора?
— Извините, миледи, я не говорю, что алмазъ украденъ. Я утверждаю только, что алмазъ пропалъ. Открытіе испачканнаго платья можетъ только указать вамъ путь къ разысканію его.
Миледи взглянула на меня.
— Понимаете ли вы это? спросила она.
— Вѣроятно, приставъ Коффъ понимаетъ это, миледи, отвѣчалъ я.
— Какимъ же путемъ предполагаете вы разыскивать испачканное платье? спросила моя госпожа, еще разъ обращаясь къ приставу. — Мнѣ совѣстно сказать, что комнаты и сундуки моихъ добрыхъ старыхъ слугъ уже были обысканы первымъ слѣдователемъ, и потому я не могу и не хочу вторично подвергать ихъ подобному оскорбленію!
Вотъ это была госпожа, вотъ это была женщина, единственная, быть-можетъ, изъ десяти тысячъ!
— Объ этомъ я, и хотѣлъ поговорить съ вами, сударыня, сказалъ приставъ. — Прежній слѣдователь тѣмъ и испортилъ все дѣло, что не сумѣлъ скрыть отъ слугъ своего подозрѣнія противъ нихъ. Еслибъ я вздумалъ поступитъ по его примѣру, то нѣтъ сомнѣнія, что всѣ они, и преимущественно женщины, старались бы всячески препятствовать слѣдствію. А между тѣмъ, ихъ сундуки непремѣнно должны быть обысканы, по той простой причинѣ, что первый обыскъ имѣлъ цѣлію найдти алмазъ, тогда какъ второй будетъ клониться къ тому, чтобъ отыскать испачканное платье. Я совершенно согласенъ съ вами, миледи, что слѣдуетъ пощадить самолюбіе слугъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ я убѣжденъ и въ томъ, что необходимо осмотрѣть ихъ платья.
Признаюсь, было отъ чего стать въ тупикъ! Даже и миледи высказала это, только, разумѣется, въ болѣе изящныхъ выраженіяхъ.
— Я уже составилъ планъ, который долженъ устранить это затрудненіе, сказалъ приставъ Коффъ. — Если вамъ угодно будетъ на него согласиться. Я предлагаю прямо и откровенно объясниться съ слугами.
— Но женщины тотчасъ же сочтутъ себя заподозрѣнными, перебилъ я.
— Женщины этого не сдѣлаютъ, мистеръ Бетереджъ, отвѣчалъ сержантъ, — если только я предупрежу ихъ, что намѣренъ осмотрѣть, начиная съ гардероба миледи, вещи всѣхъ лицъ, ночевавшихъ здѣсь въ прошлый вторникъ. Это, конечно, пустая формальность, прибавилъ онъ, искоса поглядывая на мою госпожу, — но слуги подчинятся ей охотно, если ихъ уравняютъ съ господами, а вмѣсто того чтобы препятствовать обыску, они сочтутъ за честь ему содѣйствовать.
Я тотчасъ же уразумѣлъ истину его словъ; даже и миледи, оправившись отъ изумленія, поняла, что онъ былъ правъ.
— Такъ вы убѣждены, что осмотръ необходимъ? оказала она.
— Я не вижу, миледи, кратчайшаго пути для достиженія нашихъ цѣлей.
Госпожа моя встала, чтобы позвонить свою горничную.
— Прежде чѣмъ говорить съ прислугой, вы получите ключи отъ моего собственнаго гардероба, оказала она.
— Не лучше ли намъ прежде удостовѣриться, что остальные леди и джентльмены, живущіе въ домѣ, согласны на мое предложеніе? неожиданно перебилъ ее приставъ.
— Но, кромѣ меня, единственная леди въ этомъ домѣ миссъ Вериндеръ, отвѣчала моя госпожа съ видомъ величайшаго удивленія, — а единственные джентльмены племянники мои: мистеръ Блекъ и мистеръ Абльвайтъ. Ни отъ кого изъ трехъ нельзя ожидать отказа.
Тутъ я напомнилъ миледи, что мистеръ Годфрей уѣзжаетъ. Но не успѣлъ и промолвить это, какъ самъ онъ постучался въ дверь и вошелъ проститься съ моею госпожой вмѣстѣ съ мистеромъ Франклиномъ, которыя ѣхалъ проводить его до станціи желѣзной дороги. Миледи объяснила ему возникшее затрудненіе, и мистеръ Годфрей мигомъ удалилъ его. Онъ крикнулъ въ окно Самуилу, чтобы внесли на верхъ его чемоданъ, и собственноручно передалъ свои ключа приставу.
— Багажъ мой можно переслать въ Лондонъ по окончаніи розыска, сказалъ онъ.
Принимая ключи отъ мистера Годфрея, приставъ счелъ за нужное извиниться предъ нимъ.
— Весьма сожалѣю, сэръ, сказалъ онъ, — что я принужденъ безпокоить васъ изъ-за пустой формальности; но примѣръ господъ благотворно подѣйствуетъ на прислугу, примиривъ ее съ обыскомъ.
Трогательно простившись съ миледи, мистеръ Годфрей просилъ ее передать его прощальное привѣтствіе миссъ Рахили. Судя по его словамъ, онъ какъ будто не вѣрилъ въ возможность положительнаго отказа со стороны своей кузины и, повидимому, готовъ былъ возобновить ей свое предложеніе при первомъ удобномъ случаѣ. Выходя изъ комнаты, вслѣдъ за своимъ двоюроднымъ братомъ, мистеръ Франклинъ объявилъ приставу, что всѣ его вещи готовы для обыска, такъ какъ онъ не имѣетъ обыкновенія держать ихъ подъ замкомъ, за что приставъ поспѣшилъ принести ему свою глубочайшую признательность. Стало-быть, миледи, мистеръ Годфрей и мистеръ Франклинъ съ полною готовностію отозвалась на предложеніе слѣдователя. Теперь оставалось только получить согласіе миссъ Рахили, а затѣмъ, созвавъ прислугу, приступить къ розыску испачканной одежды.
Необъяснимое отвращеніе миледи къ приставу сдѣлало это совѣщаніе почти невыносимымъ для нея, когда я и приставъ опять остались съ ней наединѣ.
— Если я пришлю вамъ сейчасъ ключи миссъ Вериндеръ, сказала миледи, — то вы, надѣюсь, не потребуете отъ меня ничего болѣе въ настоящую минуту.
— Извините, миледи, отвѣчалъ приставъ Коффъ, — прежде чѣмъ приступить къ обыску, я желалъ бы, съ вашего позволенія, просмотрѣть книгу для записки бѣлья. Легко можетъ статься, что пятно осталось на какой-нибудь полотняной вещи. Въ случаѣ, если осмотръ гардеробовъ не приведетъ насъ къ желаемому результату, то необходимо будетъ приступить къ переборкѣ не только бѣлья, оставшагося въ домѣ, но и отданнаго въ стирку. Если по счету окажется, что недостаетъ какой-нибудь штуки бѣлья, то можно будетъ смѣло предположить, что на ней-то и сдѣлано было пятно, вслѣдствіе чего владѣлецъ означенной вещи, вѣроятно, съ умысломъ уничтожилъ ее вчера или нынче. Когда женщины приходили сюда въ четвергъ утромъ для допроса, надзиратель Сигревъ обратилъ ихъ вниманіе на попорченную дверь, «и я боюсь, мистеръ Бетереджъ», прибавилъ приставъ, обращаясь ко мнѣ,- «чтобъ это не оказалось въ послѣдствіи одною изъ грубѣйшихъ ошибокъ надзирателя Сигрева».
Миледи приказала мнѣ позвонить и распорядиться насчетъ бѣльевой книги. Она медлила уходить изъ комнаты, въ ожиданіи новыхъ требованій со стороны пристава послѣ просмотра книги.
Бѣльевую книгу внесла Розанна Сперманъ. Она явилась въ это утро къ завтраку, блѣдная и печальная, хотя уже на столько оправившаяся отъ нездоровья, что могла исполнять свои обязанности. При входѣ ея въ комнату приставъ Коффъ пристально посмотрѣлъ ей въ лицо, а когда она повернулась спиной, чтобы выйдти вонъ, глаза его пытливо устремились на ея искривленное плечо.
