Филлис Джеймс - Пристрастие к смерти
Если речь заранее отрепетирована, подумал Дэлглиш, то все происходило с ним вчера слишком уж подозрительно вовремя. К тому же Суэйн необычно откровенен для человека, которого даже не просили рассказывать о его передвижениях и у которого нет никаких оснований предполагать, будто речь вообще идет об убийстве. Но если время его приезда подтвердится, то, похоже, Суэйн действительно чист.
— Послушайте, если у вас больше нет ко мне вопросов, я бы поднялся к Барби. Для нее это страшный удар. Мэтти даст вам адрес Бруно, если понадобится.
После того как он ушел, все какое-то время хранили молчание, потом Дэлглиш сказал:
— Интересно, что леди Бероун наследует дом. Я думал, что он является неотчуждаемым наследством.
Фаррелл отнесся к вопросу как профессионал.
— Да, ситуация необычная. Я, разумеется, уполномочен и леди Урсулой, и леди Бероун предоставить вам всю необходимую информацию. Старое имение Бероунов, то, что в Гэмпшире, было закреплено за наследниками, но они давно лишились его вместе с большей частью состояния. Этот же дом всегда переходил от одного баронета к другому по завещанию. Сэр Пол унаследовал его от своего брата, но был всегда чрезвычайно озабочен тем, как распорядиться им дальше. После женитьбы он составил новое завещание, в котором полностью отписал его жене. Никаких иных толкований завещание не допускает. У леди Урсулы есть свой капитал, но в завещании содержится небольшой завещательный отказ в ее пользу и несколько больший — в пользу единственной дочери сэра Пола, мисс Сары Бероун. Холлиуэлл и мисс Мэтлок получают по десять тысяч фунтов каждый, а картину Артура Дэвиса, если я правильно помню имя, масло, он отписал председателю местного отделения своей партии. Есть еще мелкие дары, но дом, его содержимое и достойное обеспечение отходят к его жене.
А ведь один лишь дом стоит по меньшей мере три четверти миллиона, может, гораздо больше, учитывая его расположение и уникальную архитектуру. Дэлглиш припомнил, как это часто с ним случалось, слова старого сержанта, с которым служил в начале своей карьеры: «Любовь, Похоть, Ненависть, Корысть — вот четыре столпа убийства, парень. Но главный из них — корысть».
3
Последней, с кем они беседовали в тот день на Камден-Хилл-сквер, была мисс Мэтлок. Дэлглиш попросил ее показать, где Бероун держал свой ежедневник, и она отвела их в кабинет на первом этаже. Дэлглиш знал, что с точки зрения архитектуры это была одна из самых экстравагантных комнат в доме и, быть может, наиболее типичная для стиля Соуна. Восьмигранная, все стены заставлены высокими, от пола до потолка, книжными шкафами со стеклянными дверцами. Между шкафами к куполу, увенчанному восьмигранным же фонарем из разноцветного стекла, поднимаются пилястры с каннелюрами. Упражнение, подумал Дэлглиш, на хитроумную организацию ограниченного пространства, выдающийся образец успешного воплощения особого дара архитектора. И тем не менее это все равно была комната, предназначенная скорее для того, чтобы ею восхищаться, чем жить в ней, работать или отдыхать.
Посреди кабинета прочно обосновался массивный письменный стол красного дерева. Дэлглиш и Кейт направились к нему. Мисс Мэтлок, стоя в дверях, не сводила напряженного взгляда с лица Дэлглиша, словно опасаясь, что отведи она его хоть на миг — и он набросится на нее.
— Вы можете показать, где именно всегда лежал ежедневник? — спросил он.
Она прошла вперед и без слов открыла верхний правый ящик. Сейчас в нем не было ничего, кроме двух коробок — с писчей бумагой и конвертами.
— Сэр Пол здесь работал? — спросил Дэлглиш.
— Писал письма. Парламентские бумаги он держал в своем министерском кабинете, а те, что касались его избирателей, — в кабинете на Ренхем-Грин, — ответила она и добавила: — Он любил, чтобы все было раздельно.
Раздельно, беспристрастно, под контролем, подумал Дэлглиш. У него снова возникло ощущение, что он находится в музее и что Бероун сидит в этом богато декорированном зале как сторонний наблюдатель.
— А его личные бумаги? — спросил он. — Вам известно, где он их хранил?
— Полагаю, в сейфе. Он спрятан за книгами в шкафу справа от двери.
Если Бероун действительно был убит, сейф и его содержимое придется осмотреть. Но с этим, как и со многим другим, можно повременить.
Дэлглиш направился к книжным шкафам. Разумеется, это всего лишь расхожая мудрость, будто человека можно узнать по книгам, собранным в его личной библиотеке. Библиотека Бероуна свидетельствовала о том, что беллетристике он предпочитал биографическую, историческую литературу и поэзию, и тем не менее, осматривая полки, Дэлглиш, к своему удивлению, увидел, что свою библиотеку сэр Пол подбирал по образцу библиотеки частного клуба или роскошного круизного лайнера — такого, конечно, который предоставляет возможность путешествия с целью культурного обогащения, а не развлечения ради, причем по высокой цене. Аккуратно расставленный на полках, здесь имелся предсказуемый, неоригинальный набор книг хорошо образованного, культурного англичанина, знающего, что следует читать. Но Дэлглишу и в голову бы не пришло, что свой выбор в области художественной прозы Бероун согласует с Букеровским шорт-листом. И ему снова показалось, что истинная индивидуальность этого человека ускользает от него, что даже сама комната и находящиеся в ней предметы сговорились скрыть от него сущность Пола Бероуна.
— Сколько человек имели доступ в эту комнату вчера?
Казенная безликость библиотеки, видимо, повлияла на него. Вопрос был сформулирован странно, чего даже он сам не мог не заметить, и мисс Мэтлок не преминула продемонстрировать свое презрение.
— Доступ? Кабинет находится в частном доме. Мы его не запираем. Все члены семьи и их друзья имеют то, что вы называете доступом.
— И кто конкретно входил сюда вчера?
— Точно не знаю. Предполагаю, что сэр Пол входил, раз вы нашли ежедневник при нем в церкви. Миссис Миннз должна была войти, чтобы вытереть пыль. Мистера Фрэнка Мазгрейва, партийного председателя его избирательного округа, проводили сюда, когда он пришел вскоре после полудня, но он не стал ждать. Мисс Сара Бероун заходила во второй половине дня проведать бабушку, но она, думаю, ожидала в гостиной и ушла до возвращения леди Урсулы.
— Мистеру Мазгрейву и мисс Бероун дверь открывали вы?
— Да, я открывала им дверь. Больше здесь это делать некому, — ответила она и, помолчав, добавила: — У мисс Бероун были когда-то собственные ключи от входной двери, но она не взяла их с собой, когда покидала дом.
