Агата Кристи - Подвиги Геракла
— Вот именно. — Стоддард с облегчением вздохнул. — Вас не проведешь!
— Eh bien[111], так чем же я могу быть вам полезен, друг мой?
Стоддарду трудно было решиться изложить свою просьбу. Наконец он, запинаясь, выдавил:
— Наверное, это будет б-большой смелостью с моей стороны… п-п-просить вас приехать сейчас… Но я влип в д-д-дурацкую историю…
— Разумеется, я приеду. К вам домой?
— Нет, я сейчас нахожусь в проулке за нашей улицей. Конингбай Мьюз, дом семнадцать. Вы правда смогли бы приехать? Я был бы вам бесконечно признателен.
— Выезжаю немедленно, — отозвался Пуаро.
2Пуаро шел по темному проулку, вглядываясь в номера домов. Был второй час ночи, и почти все окна были уже темными.
Когда он добрался до дома 17, дверь сразу открылась — на пороге стоял доктор Стоддард.
— Вот что значит настоящий друг! — сказал он. — Проходите, пожалуйста.
Узенькая лестница, похожая на приставную, вела на второй этаж. Там, справа от нее, располагалась довольно просторная комната, обставленная диванами, устланная коврами и вышитыми серебром треугольными подушками. В самых неожиданных местах стояли бутылки и бокалы.
В комнате царил страшный беспорядок, повсюду валялись окурки и битое стекло.
— Ага! — констатировал Пуаро. — Mon cher Watson[112], чутье мне подсказывает, что здесь была вечеринка.
— Да, была, — мрачно подтвердил Стоддард. — И еще какая!
— Так вы в ней не участвовали?
— Нет. Я здесь исключительно в профессиональном качестве.
— И что же случилось?
— Этот дом принадлежит некой Пейшенс Грейс, миссис Пейшенс Грейс, — пояснил Стоддард.
— Что ж, — сказал Пуаро, — очаровательное имя, хотя и немного старомодное.
— Ни то, ни другое определение миссис Грейс не подходит. Она недурна собой, но без сантиментов. Дважды была замужем, а сейчас у нее есть любовник, малоприятный тип по фамилии Хокер, которого она подозревает в том, что он хочет ее бросить. Так вот, сегодня они решили провести вечеринку. Начали с выпивки, а закончили наркотиками, точнее, кокаином. Кокаин — такая штука, от которой поначалу у человека появляются за спиной крылья и все вокруг кажется просто восхитительным. Ощущение такое, что можешь горы свернуть. Но если немного перебрать, возникает нервное перевозбуждение, галлюцинации и состояние невменяемости. У них возникла отчаянная перебранка. В результате он улизнул, хлопнув дверью, а она начала палить по нему из окна, из новенького револьвера, который ей кто-то — от большого ума — подарил.
— И что же, попала она в него? — поднял брови Пуаро.
— В Хокера? Нет, зато зацепила несчастного бродягу, рывшегося в мусорных ящиках. Попала ему в руку. Он, конечно, поднял дикий крик, и гости тут же приволокли его сюда, но перепугались при виде хлещущей из раны крови и кинулись за мной.
— И что же?
— Ну, я его заштопал. Ничего серьезного. Потом его стали всячески обрабатывать, и в конце концов за пару пятифунтовых бумажек он согласился забыть об этом происшествии. Бедняга явно считал, что ему здорово повезло.
— А что было дальше?
— Для меня работы хватало. Миссис Грейс впала в истерику. Я сделал ей укол и отправил спать. Еще одна молоденькая девчушка была на грани обморока, так что пришлось заняться и ею. К этому моменту остальные постарались смыться.
Доктор замолчал.
— И тогда, — продолжил за него Пуаро, — у вас появилось время оценить ситуацию.
— Именно так, — подтвердил Стоддард. — Будь это обычная попойка, тут можно было бы поставить точку. Но наркотики — дело другое.
— Вы уверены, что не ошиблись?
— Уверен. Я даже нашел немного кокаина в лакированной шкатулке — его, как вы знаете, нюхают. Вопрос в том, откуда они его берут. Помню, вы как-то говорили о надвигающейся волне наркомании.
Пуаро кивнул.
— Полицию заинтересует эта вечеринка, — заметил он.
— Вот именно… — уныло протянул Майкл Стоддард.
Пуаро пытливо на него посмотрел.
— А вы бы хотели, чтобы все обошлось без полиции?
— Когда хорошие люди попадают в такие ситуации, — промямлил Стоддард, — это на них плохо сказывается…
— Это вы о миссис Грейс так заботитесь?
— Да нет. Ее голыми руками не возьмешь!
— Так, значит, о той, другой девушке? — ласково спросил Пуаро.
— Ее, конечно, тоже так просто не возьмешь, — кивнул Стоддард. — По крайней мере, такой она старается выглядеть, храбрится… На самом же деле она просто еще очень глупенькая… Ну, в какой-то степени девица она бесшабашная, что и говорить, и все же это просто детские шалости. Она попала в эту историю, потому что… Ну, это вроде бы модно, или шикарно, или… что-то в этом роде.
На губах Пуаро появилась легкая улыбка.
— Вы встречались с ней прежде? — поинтересовался он.
Майкл Стоддард еще более смущенно, чем всегда, кивнул головой.
— Мы познакомились в Мертоншире, на балу. Она дочь отставного генерала — гром и молния, или, пакка сахиб[113], и прочее в том же духе. У него четверо дочерей, и все далеко не паиньки — что неудивительно при таком-то папаше… Да и место, где они живут, прямо скажем, не для девичьих добродетелей. Там сплошные оружейные заводы, никаких патриархальных провинциальных нравов — в основном, испорченные легкими деньгами богачи. Ну, девчонки и затесались в дурную компанию.
Пуаро внимательно посмотрел на Стоддарда.
— Теперь понятно, зачем я вам понадобился. Хотите, чтобы я взял это дело в свои руки?
— А вы возьмете? Я понимаю, что так это оставлять нельзя, но… но мне бы хотелось уберечь Шилу Грант от излишнего внимания прессы и полиции.
— Думаю, это возможно. Я хотел бы взглянуть на эту юную леди.
— Пойдемте.
Стоддард двинулся к выходу. Из комнаты напротив раздался капризный голос:
— Доктор, ради Бога, доктор, я с ума схожу.
Стоддард и Пуаро направились в эту комнату, как оказалось, в спальню, где творилось нечто невообразимое: рассыпанная по полу пудра, разбросанная одежда вперемежку с какими-то горшками и кувшинами. На кровати лежала женщина с неестественно белыми волосами и отрешенным порочным лицом.
— По мне ползают какие-то букашки, — пожаловалась она… — Клянусь, в самом деле ползают. Я сойду с ума… Бога ради, сделайте мне хоть какой-нибудь укол.
Доктор Стоддард склонился над кроватью и принялся ей что-то говорить профессионально-умиротворяющим голосом.
Пуаро тихонько вышел из комнаты. Напротив была еще одна дверь. Он открыл ее и увидел скромно обставленную крошечную комнатку, больше похожую на конуру. На кровати недвижно лежала стройная, миниатюрная девушка.
