Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке
– Понимаете, – продолжал судья Пурлей, – я никогда лично не встречался с мистером Нортоном, несмотря на то что я давно в дружеских отношениях с мистером Кринстоном и даже уже один раз в прошлом подвозил мистера Кринстона к дому мистера Нортона.
Казалось, что Мейсон улыбается.
– Сколько раз вам приходилось говорить с мистером Нортоном по телефону? – спросил Мейсон.
На лице судьи Пурлея появилось удивление.
– Ни разу в жизни, – заявил он.
– Вы никогда не обсуждали с ним траст-фонд, учрежденный в пользу его племянницы, мисс Фрэнсис Челейн?
Глаза судьи Пурлея еще больше округлились от удивления.
– Боже, нет. Конечно нет!
– Вы когда-нибудь с кем-нибудь обсуждали этот траст-фонд?
Драмм вскочил на ноги:
– Ваша честь, я возражаю. Перекрестный допрос ведется неправильно. Это свидетельства, полученные со слухов, – они несущественны и не относятся к делу. Адвокат защиты обходным путем пытается воспроизвести разговоры, которые…
– Протест принимается, – перебил его судья Маркхэм.
Драмм сел на место.
В зале суда наступила тишина. Лицо Мейсона ничего не выражало.
– У вас есть еще вопросы? – обратился к нему судья Маркхэм.
– Нет, ваша честь, – ответил Мейсон, к удивлению всего зала. – Больше вопросов нет.
Глава 21
– Пригласите сержанта Махонея, – объявил Клод Драмм.
Сержант Махоней подошел к столу секретаря суда, поднял правую руку, принял присягу, а затем направился к месту дачи свидетельских показаний.
– Ваше имя – сержант Махоней?
– Да, сэр.
– Вечером двадцать третьего октября текущего года вы дежурили на пульте в центральном полицейском участке нашего города, не так ли? – спросил Клод Драмм.
– Да, сэр.
– К вам поступал звонок вечером в одиннадцать четырнадцать?
– Да, сэр.
– Не могли бы вы описать этот звонок?
– Звонил мистер Нортон и…
Мейсон уже начал вставать, но Клод Драмм опередил его, перебив свидетеля:
– Секундочку, сержант. Я хочу предупредить вас, что вы находитесь под присягой и должны давать свидетельские показания только в отношении тех фактов, которые известны вам лично. Вы лично не знали, что поступил звонок от Эдварда Нортона. Вы знаете только, что вам кто-то позвонил.
– Он сказал, что говорит Эдвард Нортон, – выпалил сержант.
В зале послышался смех, за которым немедленно последовал удар молоточка судьи Маркхэма, призывающий к тишине.
– Просто сообщите нам, что вам сказали по телефону, – попросил Драмм, боковым зрением поглядывая в сторону Мейсона, ожидая, что со стороны защиты последует возражение.
Мейсон сидел с безразличным видом.
– Вы не хотите перефразировать вопрос, господин заместитель окружного прокурора? – спросил судья Маркхэм.
Стало заметно, что Драмму неуютно.
– Никаких возражений со стороны защиты нет, ваша честь, – заявил Мейсон.
– Хорошо, – сказал судья. – Отвечайте, сержант.
– Он позвонил, и я зарегистрировал время звонка – одиннадцать четырнадцать вечера. Мужчина представился как Эдвард Нортон и сообщил о краже автомобиля марки «Бьюик», заводской номер 6754093, номерной знак 12M-1834. Он хотел, чтобы мы нашли машину и арестовали водителя, кто бы он ни был. Насколько я помню, он сказал, что, даже если сидящий или сидящая за рулем – его родственники, он все равно хочет, чтобы его или ее арестовали.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Клод Драмм к Мейсону.
– Этот звонок состоялся единовременно? – спросил адвокат.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Просто проверяю, свежо ли событие у вас в памяти.
– Конечно, единовременно, – ответил сержант.
Мейсон достал из своего дипломата газету.
– Вы сделали заявление журналистам, когда событие было еще свежо в вашей памяти, не так ли?
– Да, я разговаривал с ними на следующее утро.
– А разве вы не заявляли в то время, что звонок был прерван?
– Вношу протест! – закричал заместитель окружного прокурора. – Вы своим вопросом обвиняете свидетеля.
– Я просто пытаюсь освежить события в его памяти, – ответил Мейсон.
Сержант Махоней старался жестами привлечь внимание суда.
Судья Маркхэм улыбнулся и заявил:
– Я вижу по свидетелю, что вы освежили его память, господин адвокат. Продолжайте, сержант.
– Все правильно. Теперь я вспомнил. Я принял звонок, а в середине разговора нас разъединили – кажется, в первой части. Он представился, назвал свой адрес, выяснил, попал ли в полицейский участок, и заявил, что хочет сообщить об имевшем место преступлении. Затем нас разъединили. Я уже посмотрел в справочнике и нашел его телефонный номер, чтобы перезвонить, но он снова дозвонился сам и сказал, что нас разъединили.
– Это все, – многозначительно объявил Мейсон.
Клод Драмм выглядел удивленным.
– Какое отношение это имеет к делу? – резким тоном спросил он.
Судья постучал молоточком по столу.
– Тихо! – крикнул он. – У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин заместитель окружного прокурора?
– Нет, – ответил Клод Драмм, он задумчиво смотрел на Мейсона.
– Приглашайте следующего свидетеля, – приказал судья Маркхэм.
– Артур Кринстон, – объявил Клод Драм.
Артур Кринстон поднялся со стула в зале суда, прошел вперед, принял присягу и сел в свидетельское кресло.
– Вас зовут Артур Кринстон, и вы являетесь здравствующим партнером фирмы «Кринстон и Нортон», которая состояла из вас и Эдварда Нортона?
– Все правильно, сэр.
– Эдвард Нортон мертв?
– Да, сэр.
– Вы видели труп Эдварда Нортона, мистер Кринстон?
– Да, сэр. Двадцать третьего октября текущего года.
– В какое время?
– Я впервые увидел труп в одиннадцать тридцать пять или тридцать шесть вечера.
– Где находился труп?
– Лежал на письменном столе в кабинете Нортона с разбитой головой.
– Что вы сделали?
– Сообщил в полицию.
– Вы в тот вечер виделись с обвиняемой Фрэнсис Челейн?
– Да.
– В какое время?
– Примерно в полночь или около того.
– Вы сказали ей о смерти ее дяди?
– Да.
– Вы упоминали о краже «Бьюика» и о том, что ее дядя звонил в полицию?
– Да.
– Она в то время сказала вам что-нибудь о «Бьюике»?
– Отвечайте: да или нет, – предупредил судья Маркхэм. – Это предварительный вопрос.
– Да, – кивнул Артур Кринстон.
– В какое время?
– Около полуночи.
– Кто присутствовал при вашем разговоре?
– Мисс Челейн, мистер Дон Грейвс и я.
– Больше никого не было?
– Нет, сэр.
– Что она сказала?
– Она сказала, что взяла «Бьюик» примерно без четверти одиннадцать и поехала кататься, а вернулась примерно в четверть первого или что-то около полуночи.
