Эрл Гарднер - Дело нервного сообщника
– Что произошло потом?
– Она вышла со стоянки и уселась в машину, которая поджидала ее у ворот и за рулем которой сидел мужчина.
– Вы хорошо его рассмотрели?
– Нет, сэр.
– Вы смогли бы его узнать, если бы снова увидели?
– Нет, сэр. Все, что я знаю, – это то, что за рулем голубого седана сидел мужчина.
– Что было дальше?
– Машина, в которую села обвиняемая, уехала.
– Когда вы в следующий раз увидели обвиняемую?
– Вечером того же дня, примерно без пятнадцати шесть.
– Что она делала?
– Она приехала на стоянку в такси.
– Где вы находились в это время?
– Я возвращался с дальнего участка стоянки.
– Что делала обвиняемая?
– Она шла к своей машине. Я думал, она хочет вывести машину со стоянки, так что я…
– Суд не интересует, что вы думали. Рассказывайте лишь о том, что вы делали и видели.
– Я быстрым шагом направился к ее машине, чтобы быть рядом, когда она захочет заплатить за пользование стоянкой.
– Вы видели, что делала обвиняемая?
– Я видел, как она открывала отделение для перчаток.
– Что конкретно она делала?
– Она возилась с дверцей «бардачка».
– Что дальше?
– Потом она кому-то позвонила из телефонной будки и направилась к такси, которое все еще ее поджидало.
– Когда вы увидели обвиняемую в следующий раз?
– Это было спустя примерно полчаса.
– Что делала обвиняемая?
– Заплатила за пользование стоянкой и вывела свою машину.
Гамильтон Бергер снисходительно посмотрел на Перри Мейсона и сказал:
– Защита может приступить к перекрестному опросу.
Мейсон глянул на часы и сказал:
– У защиты нет вопросов.
– Что?! – поразился прокурор.
– Нет вопросов, – безразлично ответил Мейсон.
Гамильтон Бергер с трудом поборол свои эмоции и с видом человека, приведшего тяжкое дело к триумфальному завершению, провозгласил:
– Прошу вызвать свидетеля Джемисона Белла Джиббса.
Джиббс прошел к свидетельскому месту и после предварительных процессуальных процедур повернулся к Гамильтону Бергеру.
– Вы сказали, что работаете на станции техобслуживания? – задал вопрос тот.
– Да, сэр.
– Вам знакома обвиняемая?
– Да, сэр, хорошо знакома.
– Вы иногда обслуживаете ее машину?
– Да, сэр.
– Когда вы в последний раз занимались ее автомобилем?
– Рано утром третьего июня этого года.
– Кто привел автомобиль на вашу станцию обслуживания?
– Сама обвиняемая.
– Что она вам сказала?
– Сказала, что спешит, и попросила быстро провести самые необходимые смазочные работы и сменить масло в картере.
– Что вы сделали?
– Я обслужил машину, проверил смазку, покрышки и батарею.
– Обвиняемая просила вас сделать что-нибудь еще?
– Нет, сэр, не просила. Однако я заметил, что коврик на полу немного грязный, вытащил его и почистил.
– Что потом?
– Я оставил записку, в которой была указана плата за услуги. Я всегда так делаю.
– Где вы оставили записку?
– Я засунул ее под дверцу «бардачка».
– И что произошло при этом?
– Я хотел вставить записку так, чтобы она торчала из «бардачка», но дверца была прикрыта неплотно, и записка провалилась внутрь. Я боялся, что обвиняемая не найдет ее там, поэтому открыл дверцу и достал записку.
– Что вы увидели?
Мейсон бросил взгляд на присяжных: они подались вперед, не отрывая глаз от свидетеля.
– Я заметил, что в отделении для перчаток лежит револьвер.
– Что еще?
– Какой-то бинокль… то есть я решил, что это бинокль, он был в футляре.
– Каково было относительное положение револьвера и футляра для бинокля?
– Револьвер лежал ближе.
– То есть, когда вы открыли отсек для перчаток, – прямо у вас под рукой?
– Да.
– А бинокль?
– В глубине.
– Что вы сделали затем?
– Знаете, временами из отсеков для перчаток крадут вещи, поэтому я подумал…
– Оставьте домыслы, – резко оборвал его Гамильтон Бергер. – Прошу вас говорить только о том, что вы делали. Мотивы своих поступков вы будете объяснять, когда на перекрестном допросе вам будут заданы соответствующие вопросы. Я же прошу вас рассказать жюри, что именно вы сделали.
– Я вытащил револьвер, осмотрел его, прикинул, как он сидит в руке.
– Вы разбираетесь в револьверах?
– О да, я люблю оружие!
– Вы когда-нибудь стреляли из револьвера?
– Да, неоднократно.
– Я вручаю вам револьвер, фигурирующий в деле как вещественное доказательство, и прошу вас сказать, видели ли вы его раньше?
– Да, сэр.
– Где?
– В отсеке для перчаток в автомобиле обвиняемой.
– Этот самый револьвер?
– Конечно, я не смотрел его номер, но это та же марка, тот же тип, та же модель.
– Вопросы защиты? – небрежно бросил Гамильтон Бергер.
– Вопросов нет, – смиренно сказал Мейсон.
– Ваша честь, – произнес Гамильтон Бергер, – я хочу, чтобы моя следующая свидетельница дала показания вне очереди. Делаю я это по разным причинам, в объяснение которых в данный момент не имею возможности вдаваться. С разрешения суда я также замечу, что ее показания могут показаться не имеющими очевидной связи с рассматриваемым делом. Однако я заверяю суд, что такая связь есть и что показания данной свидетельницы очень важны. Поэтому я прошу суд вызвать ее вне очереди.
– Хорошо, – постановил судья Сидгвик, – вы можете вызвать свидетельницу. Если по ходу допроса возникнут какие-либо возражения, они будут рассмотрены.
– Вызываю Рут Марвел, – заявил Гамильтон Бергер.
– Господи! – приглушенно простонала Сибил Харлан.
– Спокойнее, – прошипел Мейсон. – Не выдавайте своих чувств! На нас смотрят присяжные. Помните – у вас должно быть лицо игрока в покер!
Мейсон посмотрел на часы и принял расслабленную позу. Судя по его виду, все свидетельства обвинения были малосущественными.
Рут Марвел, очевидно, недавно плакала. Она вынуждена была присягнуть, представиться и назвать свой адрес. Разозленная Рут сверкала глазами в сторону прокурора, но избегала глядеть на Сибил Харлан.
– Вы какое-то время были подругой обвиняемой? – светским тоном поинтересовался Гамильтон Бергер.
– Да, – отрезала свидетельница.
– И были таковой третьего июня сего года?
– Да.
– Вы встречались с ней в этот день?
– Да, несколько раз.
– Когда вы видели ее в тот день в последний раз?
– Я не помню точного времени. Вечером.
– Ранним вечером?
– Да.
– И чем вы занимались в это время?
– Мы осматривали выставленную на продажу собственность.
– Где?
– Я не помню.
– Что это была за собственность?
– Земельные участки с застройкой.
– Несколько участков?
