Джон Карр - Смерть и Золотой человек
Ник все продолжал вертеть свой бокал.
— Маски! — сказал он. — Да! Вот именно! Нас одурачили искусной и ловкой маской…
— В переносном смысле?
— Да, в переносном. Самой ловкой и искусной маской из всех, какие я когда-либо встречал. И одновременно единственной, какая выглядела убедительно. — Он все никак не мог отделаться от мучившей его мысли.
— Ах! — невольно воскликнула Бетти.
Ник повернулся, чтобы проследить за направлением ее взгляда. Она смотрела на сцену. Серые шелковые кулисы уехали в боковины, и перед ними открылась полутемная пещера. Ник засмеялся было, но тут же осекся.
Снизу, подобно воплощению зла или нечистой совести в нравоучительных пьесах, медленно поднимались голова и плечи сэра Генри Мерривейла. Подъемник работал бесшумно, все зубцы и шестеренки были смазаны. Вот над сценой показались то, что раньше называлось талией, и ноги. С тихим стуком крышка ударила о доски пола, и Г. М. оказался на сцене.
Он разрушил чары, громко засопев. Сравнение с нечистой совестью оказалось верным. Постояв некоторое время без движения и словно ругаясь про себя, он сошел с подъемника, спустился со сцены и подошел к Нику.
— Послушайте, сынок, — проворчал он, оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не подслушивает. — Вы, наверное, думаете, вы вбили себе в голову — чтоб мне лопнуть! — что старик недостаточно внимания уделяет делу, так ведь?
— Вы, сэр, — лицо, свободно изъявляющее свою волю.
Г. М. ткнул в него пальцем:
— Не смейте! Не хватало еще, чтобы вы начали изображать из себя брюзгу! Вы ведь полагаете, что я только слоняюсь повсюду без дела?
— Да.
— Ну что ж… Возможно, я немножко и лодырничаю. — Г. М. задумался. — Но… я столько лет мечтал о такой возможности! Вы, сынок, не понимаете философии фокусников.
— Да.
— То-то. Самый настоящий, неподдельный фокусник — простая душа, человек, преданный чистому искусству. Он не требует денег. Он не требует славы. Все, что ему нужно, — возможность выступать перед зрителями, любыми зрителями, которые не разбегаются, как только он закатывает рукава. — Г. М. разоткровенничался, что, вообще говоря, было ему несвойственно. — По крайней мере, я всегда прилипаю к месту, как только вижу фокусника. Понимаете?
— Да, кажется, понимаю.
Г. М. многозначительно прищурил один глаз:
— Но если вы думаете, что я совершенно забыл обо всем остальном…
Ник почувствовал громадное облегчение.
— Понимаю! Старший инспектор сказал, что, возможно, вы что-то затеваете.
— Вот как? Значит, Мастерс опять вмешивается? Ему кажется, что он — настоящий факир. Что он еще сказал?
— Он предложил нам сравнить наши наблюдения.
— Хм! Что ж! Я не против!
— Тогда скажите мне вот что: какова, по-вашему, главная проблема?
Г. М. глубоко задумался. Погладил себя ладонью по лысине, потер щеку, почесал подбородок и покачал головой.
— Главная проблема, — ответил он наконец, — костюм. У меня, конечно, есть индийский тюрбан от маскарадного наряда, который где-то откопала младшая из двух девиц. Но, видите ли, у меня нет халата с достаточно просторными карманами. Мне и вовсе не во что было бы нарядиться, если бы экономка не дала мне халат своего покойного мужа. Он погиб на…
— Сэр Генри! — позвала Бетти.
— Что?
Бетти подошла к Г. М. и ласково тронула за рукав.
— Мне серьезно кажется, — заявила она, кивком указывая на Ника, — что вы доведете инспектора Вуда до нервного припадка, если будете продолжать в том же духе. Он ведь вовсе не о представлении говорил! Он говорил о нашем деле.
— Так почему же он, чтоб ему провалиться, не сказал мне об этом прямо? — возмутился Г. М.
— Я так и сказал.
— Ладно, ладно! Не кипятитесь, сынок. Не все сразу.
Г. М. затих, уперев кулаки в бедра.
— Что-то подсказывает мне, — продолжал он спустя некоторое время, — что вы, по вашему мнению, нашли ответ на все вопросы.
— Да. По-моему, нашел.
— Вот как! В таком случае задам вам всего один вопрос. Есть много способов добиться ответа, но мой путь — самый короткий. И если вы дадите мне правильный ответ, мы обдумаем дальнейший план действий.
Ник положил блокнот на барную стойку и расправил плечи.
— Хорошо. Валяйте, спрашивайте!
— Как по-настоящему звали Эль Греко?
Наступила пауза.
Ник понимал: Г. М. не шутит. Наоборот. Он на полном серьезе ждал ответа. Ник готов был ответить на множество самых странных вопросов, но вопрос Г. М. поверг его в смятение. Он оглянулся:
— Здесь какой-то подвох? Ведь Эль Греко и звали Эль Греко, разве нет?
— Ах, сынок! Эль Греко означает по-испански просто «грек». Вы ведь не думаете, что его так окрестили?
На заднем плане вновь заработал подъемный механизм и пришла в движение крышка люка. Над полом показались голова и плечи капитана Доусона. Не переставая подниматься, он заговорил:
— Эй! Кто-то спрашивает, как по-настоящему звали Эль Греко? Это просто, как том такой-то в энциклопедии. Его звали…
— Трави канат! — проревел возмущенный Г. М. — Дело очень важное! Нам нужно кое о чем поговорить. Опускайте его!
Внизу подсвечивая фигуру капитана, мелькнул свет.
— Что он говорит? — спросила снизу Элинор.
— Говорит, опускай меня!
Капитан исчез; на лице его застыло застенчивое, но озадаченное выражение. Ник мялся.
— Надеюсь, — сказал он, — я не сделал из себя посмешище. Но я не понимаю, при чем тут Эль Греко.
— Не понимаете, сынок?
— Да; и Золотой человек тоже, если уж на то пошло. При всем к вам уважении я признаю: данную улику можно истолковать в единственном смысле. Позвольте дать вам подсказку.
Ник назвал фамилию одного известного литературного персонажа.
Г. М., начавший было отворачиваться, круто повернул назад, словно его укололи булавкой.
— Я также признаю, — продолжал Ник, — что в медицине я никогда не был силен, иначе еще одну улику я бы заметил гораздо раньше.
Г. М. глубоко вздохнул:
— Да, сынок. Да! Сдается мне, сейчас вы ее заметили.
Ум женщины, в данном случае Бетти, полон загадок. Но таинственные реплики, которыми в ее присутствии обменивались двое людей, способны довести женщину до отчаяния скорее, чем несчастная любовь или муж, надевший сомнительную шляпу.
До сих пор Бетти проявляла терпение. Но видимо, и у него были пределы. Переводя взгляд с одного на другого, она заломила руки.
— Вы раскусили штуку с кровью на липкой ленте? — осведомился Г. М.
— Да. Да, мне так кажется.
— А поцарапанное серебро? — Г. М. вытянул руку вперед, словно отталкивая что-то.
