Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер
И он к ней не прикасался.
— Унесите мадам к миссис О'Коннор, — бросил Микеле носильщикам и повернулся ко мне: — С вашего позволения, разумеется. — В голосе его слышалась насмешка.
— Да, пожалуйста, — великодушно разрешил я. Но чувствовал я себя не в своей тарелке. Нет, я не жалел, что прострелил замок. Даже если это и ошибка — в чем я вовсе не был уверен. В конце концов, все мы погрязли в ошибках. И я не лучше других. Я не из тех, кто с пеной у рта отстаивает свою правоту, даже понимая, что дал маху. Да ведь пулю-то не засунешь обратно. Так что ж зря слезы лить…
— Объясните шум, — напутствовал слуг Горгон. — Можете сказать, что мадам что-то уронила.
Он поправил плед на ногах женщины, придержал занавес, за которым исчезли слуги и женщина, вернулся ко мне:
— Вы могли убить меня. Мне показалось, что пуля пролетела вплотную. Не знаю почему. Почувствовал или услышал… Вообразил… Абсурд какой-то. Газеты, по-видимому, не преувеличивают вашу… идиосинкразию. Вильямс, вы злоупотребляете гостеприимством. Я не люблю таких всплесков эмоций в моем доме.
Он долго распространялся. Это помогло ему собраться, прийти в себя. Слушая его, я заметил то, что раньше от меня ускользало. Может быть, заметил вследствие его возбужденного состояния. Прежде чем выплюнуть какое-то «веское» слово, он его нащупывал, ощупывал и взвешивал, примерял и притирал к месту. Он болтал, расхаживая по комнате, затем подошел к стене и нажал на кнопку.
Человек, вошедший в дверь, которую я варварски испортил, оказался согбенным старцем, слугой со стажем и выучкой.
— Шерри номер один, Карлтон. — Он еще раз произнес имя слуги, медленно и раздумчиво: — Карлтон… — Как будто ему нравилось звучание и он приглашал меня оценить. — У мадам случился приступ, Карлтон, нам нужно за ней внимательно следить, чтобы она не причинила себе вреда.
Он кивнул, отпуская Карлтона.
— Хорошо, сэр, шерри номер один.
Карлтон вышел. Микеле Горгон, скажем так, несколько преуменьшил количество слуг в доме в разговоре со мной.
— М-да, Вильямс, вы позаботились об оживлении вечера. Возможно, выстрела все же не услышали. Я на вас не сержусь. Каюсь, вспылил, когда увидел мадам в таком положении. — Он пожал плечами и развел руки. — Это мой крест, моя обуза, иной раз мне бывает тяжко. Надеюсь, вам не нужно долго объяснять. Могу просто сказать, что эта леди — моя жена, что она пострадала от несчастного случая, изуродовавшего ее тело и расстроившего ее разум. С тех пор она ни разу не видела своего лица. Мы следим за этим. Шок мог бы ее убить. Вы заметили, что здесь нет зеркал. Однако отражения в оконных стеклах, в полировке и хромовых покрытиях вызывают у нее подозрения. Без зеркала она, однако, не может получить полное представление… Мне советовали поместить ее в частную клинику. Но она не хочет. — Он как-то сонно наклонил голову назад, уставился в потолок. — Там ей было бы удобнее, конечно, но все мы цепляемся за чувства, за воспоминания… А она действительно была прекрасна, я не льстил. Как… — Он замолчал. Дверь открылась, вошел Карлтон с подносом.
— Как Флэйм, — закончил я за него. Сам не знаю почему.
— Как Флэйм, да, — согласился он. Взял бутылку, налил себе, мне и кивком приказал Карлтону поставить поднос на стол. — Оцените, — предложил мне гостеприимный хозяин. Он поднял бокал, разглядывая его на свет. — Мой друг во Франции опечатывает каждую бутылку перед отправкой. Из погребов Маргери в Париже. По прибытии на бутылку добавляется мое клеймо. Очень…
Микеле Горгон пригнулся к визитке, белевшей на подносе возле бутылки. Адресовав мне едва обозначенный поклон, он поманил пальцем Карлтона. Прочитал, слегка сдвинул брови.
— Я ему говорил, сэр… — начал Карлтон извиняющимся тоном.
— Я вас не виню, Карлтон. Он бы не пришел, если бы… Пригласите его сюда. — И вдогонку выходящему слуге: — Бутылку виски, Карлтон. Долг гостеприимства. — Снова мне: — Брат Джо. Не возражаете, разумеется?
Я бы возразил, разумеется. Мысленно я уже вскочил и повернулся к двери всем корпусом. Но вместо всех этих телодвижений лишь лениво пожал плечами и ничего не сказал. Конечно, общеизвестно, что Джо Горгон вылез на верхушку Эвереста нью-йоркской преступности по причине своей сказочной скорострельности. Однако не думаю, что живет на этом свете парень, — да и на том свете вряд ли такой сыщется, — опередивший в этом ремесле меня.
— Еще раз прошу прощения, Вильямс.
Доктор Горгон подобрал какой-то клочок бумаги, прочитал написанное на нем, бросил обратно к телефону, взглянул на каминные часы.
Два часа восемнадцать минут.
— Как в театре, — усмехнулся он. — Сцена, действия, явления, каждый выход должен интриговать зрителя. Итак, мой братец Джо. Горячий парень, динамичный, порывистый. Мы про шерри забыли, Вильямс.
Он поднес к губам свой бокал, приложился, пробормотав предварительно:
— За преступность! Ваш хлеб. И мой.
И будь я проклят, если это его «мой» не заставило шерри в моем рту на мгновение заледенеть, прежде чем продолжить свой путь к пищеводу. Тоже, артист. Мрачно, мощно, зловеще прозвучало это кратенькое словечко. Бесстрастное, умное лицо. Но тут же мне вспомнился другой Микеле Горгон, которого я видел в момент обнаружения «мадам». Это воспоминание меня существенно успокоило.
Глава 15
И снова смерть
В комнату ввалился Джо Горгон. Увидев меня, нахмурился. Конечно, его предупредили, кого он встретит у брата. На Карлтона он внимания не обратил, но бутылку виски заметил сразу. Прямо к ней и направился. Налил себе, опрокинул — все это без слов. Да, этот парень как раз по мне. С такими мне и иметь дело. Первая же фраза его — классическая, в моем понимании классики. Он глянул на брата и ткнул в меня через плечо большим пальцем:
— На кой он здесь? — И, не дожидаясь ответа: — Мы с Вильямсом уже наговорились сегодня. У меня для тебя словечко, Микеле. Для тебя одного. Бог…
Он прервал речь, снова налил себе стопку, снова выпил и уставился на брата. Поднял ладонь, чтобы хлопнуть по столу, но передумал, рухнул в кресло, скрестив ноги в позе спокойного отдыха. Лишь в позе: Джо Горгон — очень занятой человек.
— На кой он здесь?! — повторил Микеле Горгон. — Я тот же вопрос мог бы адресовать тебе, мой милый. Я пригласил мистера Вильямса в гости. Это больше, чем ты… — Он чуть помедлил. — В доме беспорядок… Так зачем ты пожаловал?
— С глазу на глаз. — Он снял левую ногу с правого колена и нагнулся вперед. — С глазу на глаз.
Мне как зрителю этот диалог пришелся по душе. Джо на Бродвее хорошо известен, но Микеле Горгон — темная лошадка.
