Калеб Карр - Итальянский секретарь
Я вышел из гардеробной, поправляя воротничок и галстук.
– Это вас не оправдывает, Сэдлер.
– Нет, сэр, не оправдывает, - искренне ответил он. - Я и не пытаюсь оправдаться. Просто… ну, мистер Холмс застал меня врасплох сегодня утром в башне, когда я проливал кровь…
– А! Подновляли пятно «невысыхающей крови», как я понимаю.
– Именно, Ватсон, - ответил Холмс. - К сожалению, мне пришлось провести ночь под старой кроватью королевы Марии, в спальне над той, где мы нашли мисс Маккензи. Я бегло осмотрел доски пола и обнаружил, что они сделаны из необычного сорта дерева. Не припомню, чтобы видел такое раньше. Но структура его такова, что для нужного эффекта «невысыхающее пятно крови» приходится обновлять перед каждым визитом гостей, примерно за десять-двенадцать часов. Кроме этого - я, конечно, допускал, что Роберт активно участвовал в недавнем убийстве, но его поведение прошлой ночью, а также протесты мисс Маккензи наводили на иные мысли. Он был похож на человека, который, как говорят китайцы, «оседлал дракона» и теперь не знает, как с него слезть. Но я признаюсь, что ко времени нашего визита в «Дудку и барабан» у меня сложилось предвзятое мнение - из-за одной детали, которую подтвердила при встрече мисс Маккензи.
Я живо припомнил одно замечание Холмса, тогда показавшееся мне туманным, и быстро сопоставил его первым, самым причудливым впечатлением от нашего прибытия во дворец.
– Птица, - сказал я, вспомнив один из вопросов Холмса к девушке, и повернулся к домохозяйке: - Миссис Хэкетт, я бы хотел спросить, если не возражаете, - ваш муж обычно ходит с повязкой на глазу, как вчера вечером? Он ведь не пользуется этим плохо пригнанным стеклянным глазом, который он все время ронял, пока занимался моим багажом?
– Верно, доктор. - В нашем хоре раздался новый голос - он принадлежал самому Хэкетту, и глаз его, словно иллюстрация к моему вопросу, закрывала повязка. - Простите великодушно за тогдашнее. Я хотел намекнуть вам, джентльмены, чтоб вы во дворцовых делах не приняли видимость за чистую монету.
– Так значит, вам в самом деле выклевала глаз птица Вилла Сэдлера? Что же это за птица такая? - Я подошел поближе и увидел, что повязка не скрывает шрамы целиком. - Не сокол, я уверен. Ястреб-тетеревятник?
– Отлично, Ватсон, отлично, - отозвался Холмс, а Хэкетт кивнул. - Теперь вы понимаете, почему я назвал эти шрамы характерными и счел, что этот факт хорошо укладывается в общую картину. Вилл Сэдлер, несомненно, увлечен Средневековьем, и я с самого начала заинтересовался раной Хэкетта, принимая во внимание его невысказанные чувства. Это ведь не очень старая рана, верно?
Я еще раз посмотрел на лицо Хэкетта:
– Думаю, что нет. Год, самое большее - два.
– Так и есть, сэр, - сказал Хэкетт. - Это случилось, когда я только-только вызнал, что творится в западной башне. Я и не подумал, что будет со мной да остальными слугами, а взял да и объявил, что пойду к батюшке лорда Фрэнсиса. Вот, - он показал на повязку, плохо справляясь с охватившей его яростью, - чем мне ответил молодой лорд - точней, приказ такой отдал Виллу-Верняку, хоть и сам наблюдал с удовольствием, как Вилл мучает птицу, чтобы на меня кинулась. Кровавое жестокосердие, доктор, - вот чем этот «джентльмен» закусывает. Но я бы на то не посмотрел, да он сказал, что малютке Элли еще хуже придется, как бы его подручный ее ни оберегал, и я поверил…
Я взглянул на Роберта Сэдлера и увидел у него на лице неподдельное, глубокое раскаяние.
– Как раз тогда я и стал подумывать, как бы мне выйти из дела, - сказал он. - Но мы уже по шейку увязли… С правильными клиентами можно было за ночь получить сотни фунтов, даже гиней… за такие деньги люди убить готовы, а не то что поучаствовать… - Он глядел в пол, и на лице у него был написан глубочайший стыд. - Но я мог защитить Элли… хотя бы это я мог сделать.
– И это очень много, сынок, - сказал Хэкетт. - Не думай, что это ничего не значит.
Роберт попытался улыбнуться в ответ; хоть он и не очень старался, но видно было, что от этих слов Хэкетта у него стало немножко легче на душе.
– И дальше буду ее защищать, - тихо отозвался молодой человек. - До тех пор, пока она позволяет…
Может, вот, наконец, истинная причина, почему Роберт Сэдлер оказался среди нас сегодня утром? Может, он влюблен в мисс Маккензи - давно влюблен, несмотря на все свои беззаконные дела, несмотря на то, что его собственный брат совратил и погубил девушку. Достаточно было видеть, как Роберт вновь потупил взгляд, чтобы обо всем догадаться… наверное…
– Значит ли это, что вы решили порвать с братом? - спросил я. - И будете сотрудничать с нами, чтобы их с лордом Фрэнсисом настигло правосудие?
Сэдлер охотно ответил:
– Я знаю, что мне придется за многое ответить, доктор. Но, верьте мне, я не участвовал в этих убийствах. То, что я сказал вам вчера вечером, я сказал честно: и чтоб дать знать вам и мистеру Холмсу, и чтоб предупредить Вилла: если он собирается охранять свое богатство таким способом, мне с ним не по дороге.
Я кивнул; у меня не было желания читать мораль, но я решил, что подобные заявления, какими бы искренними они ни казались, нельзя принимать на веру.
– Вы мастер уверток, мистер Сэдлер, - сказал я. - Иной решил бы, что это - очередная хитрость. Изобразить страсть к мисс Маккензи не так сложно, даже приятно, особенно если вы рассчитываете, что взамен мы заступимся за вас перед властями.
– Я знаю, сэр, - ответил он. - И не жду милосердия. Я приму то наказание, какое заслужил, - я только прошу, чтоб меня не наказывали за то, чего я не совершал, а нашли подлинных виновников, чтобы Элли больше нечего было бояться.
– Отлично сказано, Сэдлер, - воскликнул Холмс. - Даже Ватсон, который гораздо лучше моего читает в людских сердцах, наверняка удовлетворится таким заявлением.
Я еще несколько секунд пристально смотрел на Роберта Сэдлера, потом заявил:
– Да, Холмс. Я удовлетворен.
– Отлично. Итак - мы все в сборе! Или нет? Недостает двоих…
– Элли и Эндрю, - сказала миссис Хэкетт. - Они готовят комнаты хозяину и мистеру Майкрофту. Вы сказали, сэр, что к их приезду все должно выглядеть как обычно.
– Верно, миссис Хэкетт, я так сказал, - ответил Холмс. - Так и должно быть. Отлично. Но боюсь, получится так, что нам от этого не будет никакого толку; я собирался послать брату шифрованную телеграмму до того, как он пустится в обратный путь, чтобы мы могли застать преступников in flagrante [23] сегодня ночью; а он выехал раньше, и я не успел отправить депешу; признаюсь, я боюсь, что он чересчур разговорится с лордом Фрэнсисом в поезде, прежде чем поймет его истинную натуру.
