А. Шантарский - Не проси
Погруженная в собственные мысли, Марина Владимировна вязала шарфик. Это занятие ее несколько отвлекало от свалившихся проблем. Сергей Емельянович, лежа на новенькой софе, читал газету «Южный Урал». Каждый занимался своим делом и старался не беспокоить партнера по браку. Между собой они практически не общались, лишь изредка перекидываясь короткими и необходимыми фразами. Их занятия прервали два коротких и отрывистых звонка. Супруги вопросительно посмотрели друг на друга, почему-то никто не захотел идти открывать дверь.
— Обычно так Елкина звонит, твоя подруга, — сказал Груздев и вновь уткнулся в газету.
Хозяйка отложила вязальные спицы с шарфиком в сторону и отправилась в прихожую. Через несколько секунд квартиру заполнили веселые женские голоса.
— У нас ошеломляющая новость, — восторженно произнес один из голосов, и мужчина узнал Шурыгину.
— Этого старого и надутого индюка сняли с должности, и теперь директором скорее всего назначат или Татьяну Алексеевну, или Капитолину Викторовну, — перебила ее Елкина.
— Девчонки, вы такие восторженные, и я частично разделяю с вами радость. Голубев действительно человек тяжелый и большой зануда, но вы абсолютно исключили третий вариант, — урезонила их Марина.
— Какой? — настороженно поинтересовалась химичка.
— На эту должность могут назначить совершенно постороннего человека.
— Вряд ли, — вставила литераторша, — хотя мне лично так кажется, что хуже уже все равно не будет.
Они все трое вошли в комнату. Сергей Емельянович поднялся и вежливо поприветствовал гостей.
— Я смотрю, что вы не пустые, — сказал он, заметив в руках Елкиной две бутылки вина.
— «Старый замок», — ответила та не без гордости. — Специально вот для такого случая берегла.
— Однако, — рассмеялся единственный мужчина в доме, — с немалым уважением вы относились к своему начальнику.
— По крайней мере, зла мы ему не желаем.
Заразительный смех Груздева невольно подействовал на Марину Владимировну, и она тоже улыбнулась.
— Ему давно уже на пенсию пора, — вмешалась в разговор Шурыгина, — пусть бабкой своей командует.
— Я сегодня ничего особенно не готовила, — призналась хозяйка, — но холодные закуски гарантирую.
— Годится, — ответил за всех Сергей Емельянович. — По такому поводу грех не выпить. — Неожиданно для всех лицо его приняло серьезное выражение. — Если бы моего начальника вовремя сняли, то не пришлось бы выкидывать на ветер около шести лет.
— Может, не будем о грустном прошлом? — попросила его супруга.
— Договорились. — И он с молодецкой прытью вскочил на ноги. — Охлаждением вина займусь сам.
Он зашел в ванную комнату и закрылся там на защелку. Налил в ведро холодной воды, предварительно слив ее, и опустил туда одну бутылку. Над второй же намеревался основательно поработать, приготовив заранее шприц с жидким снотворным. Осторожно проколов пробку бутылки иглой, он вылил все содержимое шприца в вино. Теперь и вторая бутылка заняла место рядом с первой, а мужчина, довольно потирая руки, вернулся к женщинам, которые заканчивали сервировать стол.
— Минут через десять «Старый замок» достигнет состояния, пригодного к употреблению, — поставил он их в известность, — а я пока покурю на балконе.
Вскоре вся компания расположилась за столом. Груздев откупорил сразу обе бутылки, сам разлил вино, причем гостям и себе из одной бутылки, а жене из другой, но за всеобщим гомоном на эти манипуляции никто не обратил внимания.
— Я предлагаю выпить за то, чтобы директором стала Капитолина Викторовна, — подняла свой фужер литераторша.
— А мне Татьяна Алексеевна больше нравится, — возразила химичка. — Она хоть и молодая, но опыта ей не занимать, четыре года с трудными подростками в интернате проработала.
— Дорогие женщины, — прервал их Сергей Емельянович, — нет смысла спорить о том, что от нас не зависит. Я предлагаю выпить, чтобы выбор высокого руководства пал на человека, достойного во всех отношениях, — торжественно закончил он свою речь, и женщины с восторгом поддержали его. Звон хрусталя подтвердил единство мнений.
Через некоторое время Груздев вновь наполнил бокалы, и у Марины Владимировны вновь оказался фужер со снотворным.
Завязалась непринужденная беседа, хорошее настроение царило за столом. Только хозяйка все реже и реже вмешивалась в разговор и как-то вяло отвечала на вопросы. Ее веки отяжелели и глаза закрывались. Она с трудом удерживала их раскрытыми и лишь кивала, когда обращались непосредственно к ней, с приклеенной и приветливой улыбкой на лице.
— Что с тобой, Маришка? — участливо поинтересовался муж громким голосом, чтобы привлечь внимание подружек.
— Встала рано, да день тяжелый выдался, — извиняющимся тоном ответила жена, — глаза сами по себе закрываются.
— Вино и усталость — лучшее снотворное, — проявила осведомленность Ольга Дмитриевна.
— Ну, на посошок, и мы уходим. — И Шурыгина потянулась за бутылкой, над которой потрудился в ванной комнате Груздев.
— Негоже женщине разливать вино, когда за столом мужчина, — сказал хозяин ей с мягким укором и сам взял бутылку с содержимым заводского разлива.
— Извините нас. Просто мы не вовремя, — взяла часть вины на себя Елкина, чокаясь с хозяином.
Марина Владимировна уже не пила с гостями. Она сладко посапывала, склонив голову набок.
— Ее нужно перенести в спальню.
Литераторша отодвинула стул и поднялась, предлагая осуществить сказанное.
— Не стоит беспокоиться, — остановил ее Сергей Емельянович. — Вот только вас провожу и перенесу ее.
Понятливые гости сразу собрались, и через минуту-две супруг остался наедине с любимой женой, которой он так долго добивался. Он устроился напротив нее с другой стороны стола и долго и внимательно рассматривал прекрасное лицо суженой, за взаимные чувства которой еще, как ему самому представлялось, предстояла длительная и нелегкая борьба. Но, настроенный оптимистически, он не сомневался, что в конечном итоге победа останется за ним. Лицо спящей красавицы притягивало. Еще мгновенье — и Груздев буквально сорвался с места. Он поспешно приблизился к женщине, наклонился и коснулся своими губами ее губ, ярких и нежных. От прикосновения напряглись суставы в ногах, а где-то в глубине зарождалась сладострастная истома. Даже если бы и захотел Сергей Емельянович отказаться от задуманного, то уже вряд ли бы смог. Впрочем, он к этому и не стремился. Осторожно взяв любимую на руки, он унес ее в спальню. Желая продлить удовольствие, теперь уже он не спешил. Положив жену на кровать, долго раздевал ее, исследуя жадными руками все изгибы ее прекрасного тела, пока на ней абсолютно ничего не осталось. Вид стройной женщины с высокой, упругой грудью, с впалым животом и тонкой талией, с развитыми бедрами и словно выточенными из мрамора длинными ногами сводил его с ума.
