Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны дЭрбле (сборник)
— Так что вы скажете, доктор Торндайк? — воскликнула она, входя.
— У меня есть предложение. Если детектив отправится в Докхед, прихватив с собой этот ключ, возможно, в многоквартирном доме «Хановер-ха- ус» найдется дверь, к которой он подойдет.
— Черт! — воскликнул Миллер. — Простите, мадам, но казалось, что я вытряхнул из этого плаща все, что мог. Что же я проглядел, сэр? Там было какое-то письмо?
— Вы проглядели пыль, Миллер, только и всего.
— Пыль! — воскликнул детектив, сделав круглые глаза. — Но я, как вам известно, не волшебник, а простой полицейский.
Подняв ключ, он спросил:
— Вы будете участвовать в развязке, сэр?
— Конечно, будет, — вмешалась миссис Натер. — И доктор Джервис тоже, чтобы опознать преступника. Теперь он у нас в руках и не выкрутится.
Торндайк сухо улыбнулся:
— Мы, конечно, поедем, миссис Наттер, если вы этого желаете, однако имейте в виду, что наши поиски могут не увенчаться успехом. Возможно, мы ошиблись в расчетах, и результат будет неутешительным. Мне самому интересно, каков будет финал. Но даже если мы разыщем злоумышленника, против него фактически нет улик. Только то, что он присутствовал на балу и поспешно уехал.
Смерив моего коллегу неодобрительным взглядом, миссис Натер подобрала юбки и вышла из комнаты. Здравомыслие — черта, которая неизменно вызывает раздражение у женщин.
Переехав через Блекфрирский мост, мы свернули на Тули-стрит, ведущую к Бермондси. Добравшись до Докхеда, мы с Торндайком и детектив продолжили путь пешком, а наша клиентка, опустив густую вуаль, последовала за нами на машине. Подойдя к причалу, Торндайк остановился и обратил мое внимание на белый налет, видимый на соседних зданиях и палубах барж, груженных мешками с мукой и рисом. Затем, перейдя дорогу, он указал на деревянный фонарь над крышей фабрики специй, покрытый серовато-желтой пылью.
— Вот так промышленность содействует правосудию, — поучительно произнес мой друг. — Во всяком случае, будем на это надеяться.
Миллер тем временем скрылся в полуподвале здания. Когда мы вошли в подъезд, он уже шел нам навстречу.
— Внизу ничего похожего нет, — сообщил он. — Попробуем на других этажах.
На первом этаже его также постигла неудача, и он быстро побежал наверх. Но и на следующей площадке ничего интересного не обнаружилось — там были лишь рядовые замки с защелкой и задвижкой.
— Кого вы ищете? — спросил чумазый пролетарий, высунувшийся из двери одной из квартир.
— Маггса, — не моргнув глазом, ответил Миллер.
— Не знаю такого. Наверное, он живет выше.
Туда мы и пошли, но с каждой двери на нас
с удручающей монотонностью смотрели одни и те же замочные скважины. Я несколько сник, а когда и четвертый этаж не принес ничего нового, мое уныние переросло в досаду. Попасть пальцем в небо всегда немного обидно.
— Надеюсь, вы не ошиблись, сэр? — проговорил Миллер, вытирая пот со лба.
— Очень может быть, — невозмутимо ответил Торндайк. — Я предложил поискать здесь только в качестве эксперимента.
Полицейский недовольно хмыкнул. Он, как, впрочем, и я, привык расценивать эксперименты Торндайка как нечто вполне обоснованное.
— Если мы не найдем злоумышленника, миссис Натер совсем обозлится, — проворчал он. — Она ведь считает, что его песенка спета.
Миллер задержался у лестницы, еще раз оглядывая площадку, и вдруг схватил Торндайка за рукав. Указав на дверь в самом дальнем углу, он торжественно прошептал:
— Американский замок!
Подкравшись на цыпочках к двери, Миллер злорадно уставился на латунный кружок. Мы молча последовали за ним. Приложив плоский ключ к извилистой замочной скважине, он легко воткнул его по самое колечко. Детектив с торжествующей улыбкой оглянулся на нас и молча вытащил ключ.
— Вы все-таки достали его, сэр, — прошептал он. — Но мистера нет дома. Вероятно, он здесь еще не появлялся.
— Почему вы так думаете?
Миллер махнул рукой в сторону двери:
— Все в целости и сохранности. Даже краска на двери не поцарапана. У него ведь теперь нет ключа, а американский замок голыми руками не возьмешь. Пришлось бы его ломать, а он, как видите, целый.
Шагнув к двери, Торндайк слегка приподнял клапан, прикрывающий прорезь для почты, и заглянул в квартиру.
— Почтового ящика у него нет. Мой дорогой Миллер, я открою эту дверь за пять минут с помощью проволоки и куска просмоленного шпагата.
Миллер покачал головой и усмехнулся:
— Я рад, что вы не грабитель, сэр. Такой нам был бы не по зубам. Давайте посигналим даме.
Выйдя на галерею, я посмотрел вниз на ожидавшую нас машину. Миссис Чатер напряженно смотрела на здание, а небольшая толпа, собравшаяся вокруг авто, глазела на нее. Я вытер лицо платком — заранее обговоренный сигнал, — и она, выскочив из машины, уже через минуту оказалась на площадке, вся красная и запыхавшаяся, но в полной боевой готовности.
— Мы нашли его квартиру, мадам и собираемся туда войти, — сообщил Миллер. — Надеюсь, вы не собираетесь применять насилие, — добавил он, заметив в ее глазах кровожадный огонек.
— Естественно, нет. В Соединенных Штатах дамы не мстят за оскорбление сами. Американские мужчины давно бы повесили негодяя на спинке его собственной кровати.
— Мы не американцы, мадам, — сухо ответил детектив. — Мы законопослушные англичане и к тому же слуги закона. Эти джентльмены — адвокаты, а я офицер полиции.
Осторожно повернув ключ в замке, он открыл дверь, и мы все последовали за ним в гостиную.
— Я же говорил, что он тут еще не появлялся, — сказал Миллер, тихо закрывая дверь.
Похоже, он был прав. Во всяком случае, квартира была пуста, и мы беспрепятственно приступили к осмотру. Зрелище было довольно жалким, и по мере того, как мы проходили по убогим комнатенкам, меня охватывало чувство жалости к этому несчастному, в чье логово мы так бесцеремонно вторглись. Даже его преступление уже не казалось столь чудовищным. На всем лежала печать нищеты. Убогая гостиная с голым полом, единственным стулом и крохотным дощатым столом не имела даже занавесок на окнах. Тщательно выскобленная корка от сыра безмолвно свидетельствовала о полуголодном существовании. О том же говорил и открытый буфет с пустой хлебницей, чайницей со следами чайной пыли, чисто вылизанной банкой из-под варенья и высохшей коркой хлеба. В квартире не набралось бы еды и для одной-единственной мыши с хорошим аппетитом.
В спальне была та же картина с небольшими вариациями. Продавленная кровать с соломенным матрасом и дешевым джутовым ковриком вместо одеяла и два ящика из-под апельсинов — один служил туалетным столиком, на другом стоял жестяной таз для умывания. На гвозде висел хороший модный костюм, правда весьма поношенный. Другой был аккуратно сложен на полу и прикрыт газетой. Явным диссонансом выглядел серебряный портсигар на «туалетном столике».
