Рекс Стаут - Второе признание
Меня остановил его смех: он ржал так громко, что все равно меня не слышал. Можно было подумать, что я — всем надоевший конферансье и в его репертуаре наконец-то появилась новая шутка. Я выждал паузу, дал ему отсмеяться, потом скромно заметил:
— Право, я этого не заслуживаю.
Смех его переплавился в хихиканье.
— Как жаль, что мы не познакомились раньше, — выговорил он. — Я много потерял. Хочу рассказать вам, Арчи, а вы скажите Вулфу, что вы можете на нас рассчитывать — на всех нас, — вы получите все, что вам требуется. — Он махнул рукой. — Наша контора — к вашим услугам. Втыкать в нас булавки вам не придется. Секретарша Луиса все вам покажет и расскажет, равно как и остальные. Мы поможем вам добраться до истины. Для человека благородного ничего нет важнее. Кто это вас так расцарапал?
Он начинал действовать мне на нервы. Он был так рад наконец-то меня заполучить, так страстно жаждал помочь, что терзал меня целых пять минут, и я никак не миг вырваться. Но все-таки вырвался. Я прошагал назад в приемную, сделал знак Солу и, как только мы оказались за пределами анфилады, сказал ему:
— Оказывается, убили не того члена фирмы. Рони по сравнению с Алоизиусом Мерфи был просто цветком истины.
Глава 16
Фотографии, если учесть условия съемки, вышли вполне приличными. Поскольку Вулф велел мне заказать по четыре отпечатка с каждого снимка, их набралось с половину пивного бочонка. Вечером после ужина мы с Солом сидели в кабинете, разглядывали их и сортировали; я даже не думал, что фотографий с Медлин окажется так много, и почти все я положил в стопку, предназначавшуюся для Вулфа. Было три хороших снимка Рони: крупном планом анфас, почти в полный рост и в профиль; еще, разумеется, я не мог не гордиться снимком партийного билета. Думаю, только за один этот снимок меня бы без разговоров взяли работать в «Лайф». Уэбстер Кейн особой фотогеничностью не отличался, а вот Пол Эмерсон — вполне. Я обратил на это внимание Вулфа, когда клал подборку на его стол. Он хмыкнул. Я спросил, готов ли он выслушать мой отчет за сегодняшний день, но он пожелал сначала изучить фотографии.
Я задержался с отчетом, в частности, из-за Пола Эмерсона. Мы с Солом вернулись в контору сразу после шести, но распорядок дня Вулфа был нарушен срочными делами на крыше, и он спустился только в двадцать восемь минут седьмого. Однако он тут же включил радио, настроился на программу новостей, прошел к своему столу и уселся в кресло, плотно поджав губы.
После рекламы и представления участников программы раздался язвительный баритон Эмерсона:
«В этот прекрасный июньский день мало радости сообщать, что профессора снова взялись за свое… впрочем, они, профессора, народ настырный, тут ни них можно положиться. Вчера вечером один из них держал речь в Бостоне, и если у вас еще что-то осталось от последней зарплаты, живо прячьте денежки под матрас. Он хочет, чтобы мы не только кормили и одевали весь мир, но и обучали…»
Моя учеба отчасти заключалась в том, что я наблюдал за лицом Вулфа, когда в эфире безумствовал Эмерсон. Его губы, поджатые с самого начала, поджимались все больше и больше, пока не превращались в тонюсенькую, не толще волоска, прямую линию, а щеки его раздувались и как-то складывались, напоминая рельефную географическую карту. Когда напряжение достигало определенной точки, рот его распахивался, через секунду снова захлопывался, и все начиналось сначала. Я тренировал свою наблюдательность, стараясь вычислить момент распахивания рта с точностью до секунды.
Несколько минут спустя Эмерсон повел огонь по другой милой его сердцу мишени:
»…они величают себя Всемирными федералистами, эта братия политиканствующих дилетантов, и они хотят лишить нас того единственного, что у нас еще осталось, — права самим решать свои проблемы. Им кажется естественным, что мы будем испрашивать разрешения у пигмеев и простаков со всего мира всякий раз, когда захотим чуть передвинуть мебель в своем жилище или даже оставить ее на месте…»
Вулф распахнул рот на три секунды позже, чем я рассчитал… все равно это неплохое попадание. Угодить в десятку в таком деле трудно. Эмерсон еще немного помусолили эту тему, потом перешел к финалу. На сладкое он всегда уедал какую-нибудь особу, временно высунувшую голову из толпы.
«Итак, друзья и сограждане, здесь, в Нью-Йорке, где лично я живу только по необходимости, некий так называемый гений снова вознамерился сорвать аплодисменты. Возможно, вы слышали об этом фантастически толстом существе, которое живет под вполне пристойным американским именем Ниро Вулф. Перед тем, как мне надо было выходить в эфир, мы в студии получили сообщение для прессы от одной фирмы городских адвокатов; у этой фирмы стало на одного партнера меньше, потому что один из них, Луис Рони, в понедельник вечером погиб под колесами автомобиля. Власти провели тщательное расследование и установили не подлежащую сомнению истину — это был несчастный случай, известен и человек, сидевший за рулем. Властям о случившемся известно все, равно как и общественности, то есть вам.
Но наш так называемый гений знает больше, чем все остальные, вместе взятые, как обычно. Поскольку прискорбное событие произошло на территории, принадлежащей выдающемуся гражданину, человеку, которого я имею честь знать как друга и великого американца, на гений просто не мог упустить такой возможности и решил прибавить себе дешевой популярности. Фирма адвокатов официально сообщила прессе, что Ниро Вулф собирается произвести собственной расследование смерти Рони и докопаться до истины. Как вам это нравится? Как вам нравится это наглое попрание самих основ законности в нашей свободной стране? Мое мнение с вашего позволения такое, без подобных гениев мы в Америке вполне можем обойтись.
Есть среди четырехногой фауны такое животное, которое, чтобы добыть свое пропитание, не желает ни трудиться, ни воевать. Белка свои желуди зарабатывает трудом, хищные звери зарабатывают нелегкой охотой. А это животное работать не заставишь, оно прячется среди деревьев: скал и высокой травы и только и ждет, когда у кого-нибудь случится беда. Хорош образ жизни, ничего не скажешь! Хороша диета — кормиться чужими бедами! Какое счастье, что любители питаться падалью водятся только среди четырехногой фауны!
Я прошу извинить меня, друзья и сограждане, за этот экскурс в область естественной истории. До встречи через десять дней. Завтра и до конца моего отпуска с вами снова будет Роберт Берр. Сегодня мне пришлось вернуться в город, и я не устоял перед соблазном заехать на студию и поговорить с вами. Спонсор передачи — мистер Грисуолд».
