Рекс Стаут - Красная шкатулка
Елена встала. Ее лицо побледнело, губы дрогнули, я даже забеспокоился и хотел вмешаться, но решил до поры придержать язык. Она стояла очень прямо, опустив руки со сжатыми кулаками, и у нее еще хватало сил не отводить взгляда от миссис Фрост — именно это и остановило меня. Джебер шагнул было к ней, но тоже передумал.
— Мама, ты можешь на меня положиться, — прошептала она. — Но и дядя Бойд мог. Что здесь такого? Что? — Она посмотрела на меня и сказала как-то по-детски: — Не обижайте мою мать, мистер Гудвин.
Потом круто повернулась и выбежала из комнаты, оставив нас втроем.
Я отметил, что она скрылась за дверью справа, а не за той, что вела в прихожую.
Перрен Джебер пожал плечами и задумчиво потер пальцами свой тонкий нос. Миссис Фрост, прикусив губу, посмотрела на него, потом на дверь, за которой скрылась ее дочь.
— Надеюсь, она не отказалась от моих услуг, — заметил я непринужденно. — Во всяком случае, таково мое мнение. А вы как думаете?
Джебер слабо улыбнулся.
— Вам не пора?
— Может быть. — Я не торопился закрывать блокнот. — Хочу, чтобы вы все-таки поняли: мы не в бирюльки играем. Для нас это хлеб насущный, а не развлечение. И вряд ли вам удастся отговорить мисс Фрост. Пойдемте к ней в спальню, или куда она там направилась, и спросим, уволен я или нет. — Я посмотрел на миссис Фрост. — Или давайте поговорим здесь. Кстати, ведь эту красную шкатулку действительно могут найти у Дадли Фроста. Что тогда?
— Идиотизм какой-то, — ответила она.
— Пожалуй, — я кивнул. — Пока мы квиты. Но учтите, если вы меня выставите, то стоит Вулфу попросить, и инспектор Кремер тут же пришлет со мной своего человека, а с полицией вам ссориться не с руки — они люди, склонные к подозрениям. Пока же они никого конкретно не подозревают — просто считают, что вы чего-то недоговариваете, ибо люди вашего круга не любят, когда их фамилии появляются где-либо, кроме колонки светской хроники. Например, полиция убеждена, что вы знаете, где шкатулка. Вам, конечно, известно, что по завещанию Макнейра она принадлежит Ниро Вулфу. И нам бы очень хотелось заполучить ее, просто ради любопытства.
Вежливо выслушав меня, Джебер повернулся к миссис Фрост и улыбнулся.
— Видишь, Калида, мистер Гудвин на самом деле думает, что мы что-то знаем. И полиция тоже. Поэтому единственный способ отделаться от них — удовлетворить их любопытство. Почему бы не сказать им что-нибудь? — Он очертил в воздухе круг. — Давай говорить все подряд.
Она смотрела на него с явным неодобрением.
— Мне кажется, шутки здесь неуместны, а твоя ирония в особенности.
Джебер поднял брови.
— Я и не думал шутить. Им нужны факты о Бойде, что ж, попробуем помочь. — Он посмотрел на меня. — Вы умеете стенографировать? Прекрасно, тогда пишите. Макнейр был заядлый любитель устриц, коньяку предпочитал кальвадос. Его жена умерла при родах, потому что ему страшно хотелось стать художником и из-за бедности он не мог обеспечить ей надлежащий уход. Ты что-то сказала, Калида? Ему же нужны факты! Однажды Эдвин Фрост купил у Макнейра его картину за две тысячи франков — тогда это было четыреста долларов, — а на следующий день отдал ее цветочнице за фиалку. Не за букет — за один цветок. Дочь свою Макнейр назвал Гленной, потому что это имя означает «долина», а она выбралась, так сказать, из долины смерти, когда ее мать умерла во время родов. Типично кальвинистское развлечение — придумывать подобные имена. А миссис Фрост была с ним давно знакома и однажды спасла его от нищеты и отчаяния. Однако когда Макнейр стал знаменитым модельером, за все ее покупки он неизменно назначал предельно высокие цены. И ни разу…
— Перрен! Немедленно прекрати!
— Калида, дорогая, ведь я только начал. Расскажем мистеру Гудвину все, и пусть он оставит нас в покое. Жаль, что мы не можем вручить ему красную шкатулку. Бойду надо было предупредить нас об этом. Но, как я понимаю, больше всего нашего гостя интересует не жизнь Бойда, а его смерть. Могу помочь и в этом. Раз уж я так много знаю о жизни Бойда. Так вот, когда вчера вечером я узнал о его смерти, мне вспомнилась строчка из Норбуазена. Помните, когда Дениза, умирая, восклицает: «Au moins, je meurs ardemment!». А не мог ли Бойд произнести те же самые слова, как ты думаешь, Калида? Конечно, у Денизы эта фраза относилась к ней самой, тогда как у Бойда она означала бы, что…
— Перрен! — это была уже не просьба, а приказ. Выражение лица миссис Фрост и тон ее голоса заставили его замолчать. Она пристально смотрела на Джебера. — Болтун и идиот! Тебе бы все паясничать. Только идиот может шутить со смертью…
Джебер отвесил ей легкий поклон и спросил:
— А если со своей собственной, Калида?
— Не знаю. Я родом из Шотландии, как и Бойд. И, как все шотландцы, серьезно отношусь к этим вещам. — Она повернулась ко мне: — Вы говорите, это дом моей дочери, поэтому я не выгоняю вас, а прошу уйти. Не забывайте, моя дочь еще несовершеннолетняя, и, кроме того, мы ничем не можем вам помочь. Мне нечего добавить к тому, что я уже рассказала полицейским. Если же вам по душе комедия, которую ломает тут мистер Джебер, то могу оставить вас вдвоем.
— Нет, — я покачал головой и засунул блокнот в карман. — Я от нее не в восторге. И вообще у меня сейчас встреча в центре, дело там чертовски сложное. Кстати, мистер Вулф, возможно, позвонит вам и пригласит к себе, чтобы перекинуться парой слов. Вы вечером не заняты?
— Со стороны мистера Вулфа было просто низко воспользоваться возбужденным состоянием моей дочери, — холодно проговорила она. — И я не желаю с ним встречаться. А если он сам приедет сюда…
— Ну, это пусть вас не беспокоит. — Я усмехнулся. — В этом месяце он свое уже отъездил, даже с перебором. А с вами мы, думаю, еще увидимся. — Я направился было к двери, но задержался. — Кстати, я посоветовал бы вам не уговаривать Елену отказаться от наших услуг. Это лишь породит подозрения у мистера Вулфа, а с ним тоже шутки плохи. Лично мне его тогда не обуздать.
Было совершенно ясно, что и это ее не проймет, и я ушел. В прихожей я попытался открыть не то зеркало, затем нашел-таки шкаф и забрал пальто и шляпу. Судя по всему, провожать меня никто не собирался, поэтому я сам открыл дверь и направился к лифту.
Возвращаться пришлось на такси, потому что сюда я приехал с нашей клиенткой и ее братцем, не желая в тот момент оставлять их без присмотра. Домой я попал только в начале седьмого. Первым делом зашел на кухню, где реквизировал стакан молока, понюхал томящийся на плите гуляш, заметив между прочим, что на парную телятину он явно не тянет. В ответ Фриц замахнулся было шумовкой, но мне удалось ускользнуть.
