Джон Карр - Черный баронет
Я провел тревожное утро. Погода была ужасной, так что пришлось заняться чтением газет недельной давности; и лишь почти в четыре часа дня Холмс ворвался в гостиную нашего номера. Плащ его насквозь промок, но глаза горели и щеки пылали от внутреннего возбуждения.
– Боже мой! – сказал я. – У вас такой вид, словно вы нашли решение нашей загадки!
Но прежде чем мой друг успел ответить, раздался резкий стук, и дверь нашей гостиной распахнулась, Холмс, едва успевший сесть в кресло, снова встал.
– О, леди Лавингтон, – сказал он. – Ваш визит – большая честь для нас.
Хотя лицо леди было закрыто густой вуалью, нельзя было усомниться в том, что, остановившись на пороге, она всерьез заколебалась.
– Я получила вашу записку, мистер Холмс, – произнесла она низким голосом, – и сразу же пришла.
Опустившись в кресло, которое я мгновенно пододвинул к ней, леди Лавингтон подняла вуаль и откинула голову на спинку.
– Я сразу же пришла, – устало повторила она.
Лучи лампы резко очерчивали ее лицо, и я, изучая черты леди Лавингтон, прекрасные, несмотря на почти восковую бледность и тревожный блеск глаз, понял, что страшное событие нарушило спокойное течение ее жизни и разрушило мир в ее доме. Чувство сострадания побудило меня заговорить.
– Вы можете полностью довериться моему другу Шерлоку Холмсу, – мягко произнес я. – Конечно, для вас это все слишком мучительно, леди Лавингтон, однако уверяю вас – все будет хорошо.
Она взглядом поблагодарила меня. Но когда я встал, чтобы выйти из гостиной и оставить их вдвоем, она вскинула руку.
– Я бы предпочла, чтобы вы остались, доктор Уотсон, – попросила она, – Ваше присутствие придает мне уверенности. Почему вы послали за мной, мистер Холмс?
Мой друг, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.
– Можно ли утверждать, что вы пришли сюда ради вашего мужа? – задумчиво пробормотал он. – Вы не станете возражать, если я попрошу вас осветить несколько маленьких моментов, до сих пор неясных для меня?
Леди Лавингтон встала.
– Мистер Холмс, это непорядочно, – холодно произнесла она. – Вы пытаетесь заставить меня участвовать в осуждении моего мужа! Он невиновен, повторяю вам!
– Я тоже в этом уверен. Именно поэтому я умоляю вас успокоиться и ответить на мои вопросы. Насколько я понял, этот щеголь Дэлси был в прошлом близким другом вашего мужа?
Леди Лавингтон уставилась на Холмса и вдруг принялась хохотать. Она смеялась от всей души, и все же в ее веселье звучала некая нотка, смутившая меня как врача.
– Друг? – наконец воскликнула она. – Да он недостоин был чистить башмаки моего мужа!
– Мне очень приятно слышать это. Но, наверное, я вправе предположить, что оба эти человека принадлежали к одному кругу, встречались во время светских сезонов в Лондоне и, возможно, хотя вы могли и не знать этого, у них имелись какие-то общие интересы… ну, спортивные, скажем? Когда ваш муж впервые представил вам полковника Дэлси?
– Вы самым прискорбным образом ошибаетесь в своих предположениях! Я знала полковника Дэлси задолго до замужества. И именно я познакомила его с моим мужем. Щеголь Дэлси был человеком абсолютно светским: честолюбивым, мирским, безжалостным, но невероятно обаятельным. Какие общие интересы могут быть у подобного человека с немножко грубоватым, но предельно честным лордом, чьи интересы полностью лежат в границах земель его предков?
– Любовь женщины, – мягко произнес Холмс.
Глаза леди Лавингтон широко распахнулись. Потом, резко опустив на лицо вуаль, она бросилась вон из гостиной.
Довольно долго Холмс молча курил – нахмурившись, сосредоточенно глядя на огонь. Выражение лица моего друга говорило мне о том, что он близок к окончательному выводу. Затем он достал из кармана измятый листок бумаги.
– Совсем недавно, Уотсон, вы спросили, нашел ли я решение загадки. В определенном смысле, друг мой, да, нашел. Послушайте внимательно главное свидетельство, которое я вам сейчас прочту. Это из Мэйдстоунских хроник.
– Я весь внимание.
– Я немного изменил текст, переписал его на понятном современном английском. Оригинал составлен в 1485 году, когда дом Ланкастеров одержал окончательную победу над домом Йорков.
«И так случилось, что на поле Босворта сэр Джон Лавингтон взял в плен двух рыцарей и сквайра и привез их с собой в Лавингтон-корт. Он не желал получать выкуп за тех, кто поднимал знамя за дом Йорков.
И в тот вечер, после того как сэр Джон отужинал, пленников подвели к его столу и предложили Выбор. Один рыцарь, бывший кровным родственником сэра Джона, выпил со стороны Жизни и был отпущен без выкупа. А другой рыцарь и сквайр выпили со стороны Смерти. И умерли они не по-христиански, без покаяния, и потом люди долго говорили об „Удаче Лавингтонов”»…
Холмс закончил чтение этого странного документа, и какое-то время мы сидели молча, а ветер хлестал по окнам и громко завывал в древнем камине…
– Холмс, – заговорил наконец я, – мне чудится во всем этом нечто ужасное. Однако какая может быть связь между убийством распутного игрока и насилием, происшедшим после битвы, свершившейся четыре сотни лет назад? Лишь комната в замке осталась той же самой, а остальное…
– Как раз это, Уотсон, и есть второе важное открытие.
– А первое?
– Мы найдем его в Лавингтон-корте. Черный баронет, Уотсон! Разве тут нельзя предположить шантаж?
– Вы хотите сказать, что сэра Реджиналда шантажировали?
Мой друг не обратил ни малейшего внимания на вопрос.
– Я пообещал Грегсону, что встречусь с ним у Лавингтона. Вы согласны составить мне компанию?
– Что вы задумали? Нечасто вы бываете таким мрачным.
– Уже темнеет, – сказал Шерлок Холмс – Кинжал, поразивший полковника Дэлси, не должен больше никому причинить вреда.
Вечер был ужасным, со штормовым ветром, с настоящей бурей. Когда мы в сумерках подходили к старому замку, воздух наполнял треск ветвей, и я ощутил прикосновение холодного листка к щеке. Лавингтон-корт выглядел таким же темным и мрачным, как низина, в которой он располагался, но вот Гиллингз открыл перед нами двери, и мы увидели, что со стороны банкетного зала льется яркий свет.
– Инспектор Грегсон уже спрашивал о вас, сэр, – доложил дворецкий, забирая нашу верхнюю одежду.
Мы поспешили в зал. Грегсон, выглядевший заметно возбужденным, шагал взад-вперед возле длинного стола. При этом инспектор постоянно поглядывал то на пустой теперь стул, то на огромную чашу.
– Слава Богу, наконец-то вы пришли, мистер Холмс, – закричал он. – Сэр Реджиналд говорил правду! Я ему не верил, но он и в самом деле невиновен! Бассетт откопал тут парочку фермеров, которые встретили сэра по пути с рыбалки, около половины одиннадцатого вчера утром. Но почему же он не сказал сразу, что видел их?!
