Вацлав Голембович - Бриллианты лорда Сэндвича
— Тот самый покупатель! — воскликнул Картер. — Тот самый!
— Совершенно верно, сэр. Мне удалось установить, что мюнхенский профессор, приезжавший к Сэндвичу, и человек, пожелавший купить его бриллианты, — одно и то же лицо. Разумеется, меня это заинтриговало: не всякий профессор в состоянии купить такое сокровище. Ездить в Мюнхен мне не понадобилось: на письменный запрос мне ответили, что в Мюнхене действительно проживает профессор, отвечающий описанию. Его зовут Карл Браунгельд, и он специалист по рентгеноскопии.
— Вот оно что! — невольно вырвалось у меня.
Холмс мельком взглянул на меня и продолжал:
— Имя Браунгельда было мне знакомо, я читал его статьи о поведении различных веществ в лучах Рентгена. И тогда я вдруг понял, что совершил ту самую ошибку, против которой всегда предостерегал других: я не поверил фактам. Пожелтение бриллиантов было неоспоримым фактом, а я его отбросил, так как он расходился с моими гипотезами. Вы оба помогли мне быстро исправить ошибку. Вы, мистер Картер, ссудили мне желтый бриллиант, а вы, Ватсон, дали возможность поработать с рентгеновским аппаратом. Когда опыты подтвердили мое предположение, я поехал к Браунгельду. Сначала он все отрицал, но когда я предложил ему на выбор тюрьму или полное признание, он не выдержал и рассказал мне все.
Оставалось только найти подлинную коллекцию лорда Сэндвича. Браунгельд не знал, где она находится, но сообщил, что, во избежание подозрений, они с лордом встречались в Брюсселе, в специально снятой для этого квартире. Я не думал, что Сэндвич прятал бриллианты у себя в Лондоне, так как это было бы опасно; но, может быть, они находились именно в Брюсселе? Мне удалось проникнуть в эту квартиру. Я обстукал стены и нашел тайник, а в нем — вот этот мешочек. Вот и все.
— Простите, мистер Холмс, но я все-таки ничего не понимаю, — жалобно произнес Картер.
— Сейчас поймете, — улыбнулся Холмс. — Браунгельд открыл, что под действием рентгеновских лучей некоторые бриллианты становятся совершенно бесцветными и ничем не отличаются от камней чистейшей воды. Но только… в течение нескольких недель. Затем эти алмазы снова приобретают свой естественный цвет. Профессор сговорился с одним гранильщиком камней в Антверпене, они втянули в это дело Сэндвича, и втроем осуществили план, составленный Браунгельдом. Гранильщик сделал из желтых камней точную копию коллекции Сэндвича, Браунгельд облучил их… Сэндвич уложил в шкатулку и поместил в банк. Подлинные бриллианты он спрятал. Через два месяца, как и следовало ожидать, камни снова пожелтели, и Сэндвич потребовал возмещения убытков.
— Гениально! — прошептал Картер, не сводя радостного взгляда с Холмса. — Но как вы узнали, что желтые бриллианты светлеют под действием рентгеновских лучей?
— Пришлось повторить открытие Браунгельда, — не без гордости ответил Холмс.
— Одного не понимаю, — проговорил я. — Зачем ему понадобилось присутствовать при вскрытии сейфа? Гораздо разумнее было бы привести какого-нибудь настоящего покупателя, ювелира…
— Дорогой Ватсон! — сказал Холмс. — Сделавшись преступником, Браунгельд не перестал быть химиком. А какой ученый может отказаться от того, чтобы собственными глазами удостовериться в результатах эксперимента?
