Вацлав Голембович - Бриллианты лорда Сэндвича
— В Брюсселе.
— Благодарю вас. Теперь последний вопрос. Сколько лет вашему лакею, и любит ли он заглядывать в рюмку?
Задавая этот вопрос, Холмс слегка усмехнулся.
Сэндвич снова с трудом сдержал себя, но ответил, что его лакею 30 лет и что он не брезгует рюмкой джина, но предпочитает портер. После чего поднялся, достал из кармана чековую книжку и коротко спросил:
— Сколько?
— Прошу вас, милорд, подождать с этим, — сказал Холмс. — Я не беру денег, пока не знаю — за что.
— Как хотите, — пожал плечами Сэндвич, повернулся на каблуках и вышел, не оглядываясь.
— Отвратительный тип! — воскликнул я, как только дверь за ним захлопнулась. — Удивляюсь вашему ангельскому терпению! Впрочем, и вашим вопросам тоже. Что он мог подумать, например, когда вы спросили его насчет зрения?
— Не знаю, что подумал он. Но вижу, что от вас ускользнул один довольно важный факт, хотя вы усердно читали все, относящееся к пропаже бриллиантов.
— Что-нибудь, связанное со зрением лорда Сэндвича?
— Конечно. Ведь именно он первым заметил подмену камней, хотя и признался, что близорук.
Холмс был прав. Это действительно было странно.
— И какой вы делаете из этого вывод? — спросил я.
— Без достаточного количества фактов вывод может оказаться ложным. Я сейчас только собираю факты.
— Хорошо, пусть так. А почему вы спросили о булавке?
— О, ничего особенного, просто она мне понравилась.
Я понял, что он уклоняется от ответа, и больше ни о чем не спрашивал.
Холмс вернулся было к чтению, прерванному неожиданным визитером, но в это утро ему было явно не суждено наслаждаться покоем. Не прошло и нескольких минут, как снова зазвенел звонок, и Билл вручил моему другу визитную карточку мистера Арчибальда Картера, директора банка «Братья Картер и Кº».
Картер оказался сухощавым, седоватым стариком небольшого роста, одетым в скромный старомодный сюртук. Никто не угадал бы в этом незаметном человечке директора солидного банка: он был похож скорее на мелкого чиновника. Фигура, лицо, манеры, — все в нем дышало какой-то деланностью и подобострастием, внушавшим неприязнь.
— Как поживаете, мистер Холмс? — заговорил он тихим, невыразительным голосом. — Очень приятно с вами встретиться. Я так хорошо знаю вас по фотографиям, что узнал бы среди тысяч. А это, если не ошибаюсь, доктор Ватсон, ваш верный друг и помощник. Как поживаете доктор Ватсон?
Мы коротко ответили на приветствие, и мистер Картер сел в указанное Холмсом кресло, — сел так осторожно, словно оно было стеклянным. После длительной паузы — очевидно для большего эффекта — он, молитвенно сложив руки, заговорил:
— Ах, мистер Холмс, вы видите перед собой самого несчастного и самого невинного из людей! Спасите нас, спасите сотни бедных вкладчиков, доверивших нам свои сбережения! Лорд Сэндвич хочет разорить нас. Если мы будем вынуждены уплатить ему миллион фунтов, нас ждет банкротство и разорение. Вы разгадали уже столько дел, стольких людей спасли от смерти или разорения, что вам, конечно, удастся разгадать и тайну пожелтевших бриллиантов!
— Не понимаю вас, — произнес Холмс. — То, что вы называете тайной, — это кража, хоть и довольно утонченная. Найти виновного в ней не так легко, как вам кажется.
— Боже мой! — вскричал Картер. — Значит, вы тоже думаете, что это была кража? Мы погибли!
Он вскочил, потом снова упал в кресло с жестом актера, играющего отчаяние.
Но потом, уступив просьбам Холмса, Картер подробно рассказал, как происходила церемония вскрытия сейфа, как он открыл шкатулку и как лорд Сэндвич разразился проклятиями, увидев пожелтевшие камни.
— А покупатель, которого лорд привел с собой? — спросил Холмс.
— Он удивился, как и все мы, но ничего не сказал. Это был вообще неразговорчивый человек. Между прочим, не англичанин.
— Почему вы так думаете?
— У него был явно чужеземный акцент. Не то голландский, не то немецкий.
— Вы помните его фамилию?
— К сожалению, нет. Насколько я знаю, полиция тоже спрашивала о нем. Лорд говорит, что это случайный покупатель.
Холмс поинтересовался финансовым положением лорда Сэндвича, но Картер сказал, что профессиональная этика мешает ему ответить на этот вопрос.
— Хорошо, мистер Картер, — сказал мой друг. — Тогда ответьте на другой вопрос — хорошее ли у вас зрение?
— Превосходное, мистер Холмс, превосходное! И у меня, и у всей моей семьи. Никто из нас не носит очков.
— Еще один вопрос. Много ли у вас слуг?
— Трое: кухарка, горничная и старый лакей, он же садовник.
Холмс поблагодарил Картера за все эти сведения, заявил, что вопросов у него больше нет, и проводил гостя до дверей.
— Я был уверен, что больше не буду возиться с преступлениями, — проговорил он, когда Картер вышел. — Но это дело стоит того, чтобы им заняться.
— Простите, мэтр, — возразил я, — но я не вижу здесь ничего особенного.
— А превосходное зрение Картера?
— Вы думаете, он должен был заметить подмену бриллиантов первым?
— Конечно, либо он, либо его брат… Но посмотрим, что принесут нам факты, которые мы должны изучить.
Шерлок Холмс вышел в соседнюю комнату и минут через пятнадцать вернулся совершенно неузнаваемый: растрепанная шевелюра, дешевый измятый костюм с клетчатым шарфом вместо галстука, старая шляпа… Он кивнул мне — и тут же, ни слова не говоря, удалился.
Шерлок Холмс возвратился поздно вечером. Мне с трудом удалось буквально вытянуть из моего друга, что весь день он потратил на «задушевные» разговоры с прислугой наших новых клиентов. Что лорд Сэндвич недавно действительно побывал на континенте — в Брюсселе, а также в Антверпене и Мюнхене. Что до этой поездки у лорда было совсем плохо с деньгами…
Арчибальд Картер часто принимал у себя зарубежных гостей и тоже часто выезжал за границу.
К моему удивлению, на следующий же день оказалось, что Шерлок Холмс быстро теряет интерес к этой загадочной истории с бриллиантами.
Он снова углубился в науку. И даже попросил моей помощи, чтобы получить доступ к одному из рентгеновских аппаратов в моем госпитале.
Там он провел немало времени.
Затем в один прекрасный вечер он вдруг объявил мне, что уезжает на континент. Я давно уже привык к неожиданным отъездам Холмса и только спросил, когда ожидать его обратно.
— Не знаю, — мрачно ответил мой друг. — Если через месяц я не вернусь, то вскройте конверт, который я оставляю в ящике стола.
В эту ночь я никак не мог уснуть. Что означали загадочные слова Холмса? Связан ли его отъезд с бриллиантами лорда Сэндвича? Может быть он напал на след сообщников похитителей и собирается искать их за границей? Но когда он получил новые данные?
