Мэри Лондон - Преступление по-китайски
— Итак, Дуглас, полагаю, вы взяли напрокат «подружку» не только ради того, чтобы полюбоваться, как купающаяся Артемида превращает в оленя несчастного Актеона.
— Конечно, конечно! Меня привело к вам одно странное дело. Впрочем, боюсь, если вы согласитесь меня выручить, а дело и впрямь щекотливое, после того как осушим грог, нам на пару придется оседлать «подружку».
— Неужели все так сложно?
— Дело касается Брайана Уоллеса.
— Сына лорда Роберта Уоллеса? Я хорошо знал лорда. Он умер пару лет тому, не так ли?
— А теперь вот Брайан. Убит!
— Черт возьми! Последний из рода Уоллесов! Как это случилось?
— Преступление было совершено прошлой ночью в родовом замке Уоллесов в Чилтерн-Граунд. Тамошнюю полицию вызвали сразу же, как только некий Мелвилл, друг семьи, обнаружил тело. Учитывая общественное положение жертвы, Скотланд-Ярд оповестили незамедлительно, и дело поручили мне. Я тотчас отрядил туда моего помощника, лейтенанта Финдли, со следственной бригадой и велел местным полицейским никого не выпускать из дома Уоллесов.
Сэр Малькольм встал. Лицо у него было серьезное. Новость потрясла его до глубины души — не столько потому, что он близко знал Уоллесов, сколько потому, что был убит последний наследник именитого рода, и это казалось ему тем более возмутительным.
— Я еду с вами. Допивайте ваш грог, а я пойду собираться. Кстати, что там с орудием преступления? Выяснили?
Форбс явно смутился.
— Может, я чего напутал. Но стреляли вроде как из арбалета. Прямо в сердце.
Сэр Малькольм покачал головой и вышел.
— Ну что, старший инспектор, опять влипли в историю? — осведомилась Доротея, поднося Форбсу дымящийся напиток.
— Не по своей воле.
— Ой ли! Вы же обожаете что погрязнее, и лично меня это нисколько не удивляет. Одного не пойму: почему ваши делишки так увлекают сэра Малькольма? Они же просто отвратительны!
— Сэр Малькольм играет в шахматы, как никто другой. И разгадывать загадки — всего-навсего забава для его ума.
Старушка домоправительница только пожала плечами.
— Уж лучше бы он на охоту ходил, как мой покойник отец. По крайней мере дышал бы воздухом.
Появился сэр Малькольм. На нем были черное, подбитое мехом пальто и фетровая шляпа с загнутыми кверху полями, прекрасно подходившая к убеленным сединой волосам. И снова Дуглас Форбс не смог удержаться от внутреннего восхищения.
— Опять уезжаете? — с укоризной проговорила Доротея.
— И беру с собой саквояж. Пожалуйста, пусть его отнесут в машину.
Этот саквояж сэр Малькольм непременно брал с собой, когда собирался в Лондон, где у него была небольшая квартирка в Сохо. Доротея ревновала сэра Малькольма к его городскому обиталищу, где ей не случилось побывать ни разу, да и потом, по ее разумению, хуже места было не сыскать во всем Лондоне. Поэтому она отправилась исполнять поручение далеко не в самом добром расположении духа.
Через несколько минут «подружка» тронулась в путь — прямиком к Чилтерн-Хилс.
Глава 3
Сэр Малькольм Айвори и Дуглас Форбс прибыли в замок Уоллесов около десяти утра. К тому времени снегоуборочная машина уже расчистила дорогу. Новоприбывших встречал помощник старшего инспектора, молодой и ретивый лейтенант Финдли, на пару с начальником местной полиции, дородным лейтенантом Джеррольдом, премного озабоченным возложенной на него ответственностью и вместе с тем довольным, что ему на выручку прислали людей из Скотланд-Ярда.
После церемонии приветствия в вестибюле сэр Малькольм осведомился, может ли его принять убитая горем хозяйка дома. Джеррольд доложил, что у Джейн Уоллес, после того как ей сообщили о смерти сына, сдали нервы и она даже лишилась чувств, поэтому пришлось послать за местным доктором. Между тем безутешную мать осмотрел судебный врач из бригады Финдли; невзирая на ее протесты, он настоял, чтобы Джейн легла в постель, и сделал ей укол успокоительного, так что на несколько часов ее удалось вывести из угнетенного состояния.
— Вы позаботились о том, чтобы никто не покидал замок? — спросил Форбс.
— Как только позвонил этот Мелвилл, — отозвался лейтенант Джеррольд, — я сам выехал на место с двумя помощниками. По приезде мы установили, что замок никто не покидал, потому как на снегу не было никаких следов. Но дело-то какое! Какое дело! Сын лорда Уоллеса!
— Вы хорошо осмотрели замок? — поинтересовался Форбс.
— Мои помощники все обследовали. Нигде никаких следов, верно говорю. Мы осмотрели снег вдоль всей ограды до подъезда — он выходит в парк — но и там все чисто.
— Стало быть, из замка никто не выходил, — отметил инспектор Форбс. — Из чего следует…
— …что убийца остался на месте преступления, а значит, он среди тех, кто сейчас в замке, — заключил Финдли.
Пока полицейские беседовали между собой, сэр Малькольм разглядывал стены вестибюля, увешанные гобеленами, которые сделали бы честь любому музею. Итак, это была резиденция Хораса Уоллеса, автора «Замка Тренте». У сэра Айвори, к его чести, имелся один экземпляр первого издания книги, где, увы, 32-я страница оказалась пустой. И он уже решил про себя, что не преминет попросить у Джейн Уоллес разрешения побывать в библиотеке замка. Любой член Клуба графоманов мог ему только позавидовать! Но посещение библиотеки, вероятно, придется отложить на потом — когда закончится дознание и найдется убийца.
— Понятное дело, — сказал лейтенант Джеррольд, — сразу же по приезде мы запретили всем свидетелям происшедшего покидать дом и, согласно двести шестидесятому пункту инструкции, разделили их, что, в общем-то, было несложно, учитывая количество комнат в замке.
— Поздравляю, лейтенант, — с удовлетворением отметил Форбс. — Дознание нередко осложняется, когда свидетели общаются меж собой и под влиянием друг друга волей-неволей путаются в показаниях. Кто эти люди?
— Брайан Уоллес, жертва, собирался праздновать свое тридцатипятилетие и пригласил на торжество самых близких друзей, — ответил Финдли, доставая блокнот.
— Сколько их было?
— Только четверо: Мэтью и Маргарет Эттенборо, брат и сестра, Джеймс Мелвилл, какой-то делец, и молодая китаянка по имени Ли Вань Чэнь.
— Занятно, — обронил сэр Малькольм.
Полицейские воззрились на него с удивлением. До сих пор, как им казалось, он не обращал внимания на их разговор.
— Занятно? — спросил Форбс.
— Обычно, когда человек из высшего общества празднует годовщину, особенно тридцати-, тридцати пяти- или сорокалетний юбилей, он собирает много гостей. На торжество накрывают столы, приглашают музыкантов, устраивают бал. Понимаете, что я имею в виду? Полагаю, здесь наверняка есть просторная гостиная специально для подобных случаев.
