Адриан Дойл - Весь Шерлок Холмс. Вариации
В среду, 23 ноября, возвратилась моя жена с приятным известием о том, что наши дела не так плохи и что скоро я смогу получить небольшую практику. Я с радостью воспринял ее возвращение домой. В тот вечер, когда мы, держась за руки, сидели в нашей квартире перед камином, я кое-что рассказал о странном деле, с которым столкнулся. Я говорил о том опасном положении, в котором оказалась мисс Форсайт, о ее молодости, красоте и изяществе. Моя жена не отвечала, но лишь задумчиво смотрела на огонь.
Опомниться меня заставил отдаленный бой часов Биг-Бена, отбивших половину девятого.
— О Боже, Мэри! — вскричал я. — Я совсем забыл!
— Забыл? — переспросила моя жена, слегка вздрогнув.
— Я обещал быть сегодня в девять вечера на Бейкер-стрит. Там должна быть мисс Форсайт.
Моя жена отдернула руку.
— В таком случае тебе следует немедленно отправляться, — произнесла она с холодностью, которая изумила меня. — Ты всегда проявляешь такой интерес к делам, которыми занимается мистер Шерлок Холмс.
Озадаченный и несколько уязвленный, я взял шляпу и удалился. Был очень холодный вечер, стоял густой туман, и грязь на дорогах заледенела. Спустя полчаса кэб подвез меня на Бейкер-стрит. Я был рад убедиться в том, что Шерлок Холмс уже вернулся из своей поездки. Верхние окна были освещены, и я видел, как тень от его худощавой фигуры несколько раз промелькнула за занавесками.
Открыв дверь ключом, я неслышно поднялся по ступеням и открыл дверь гостиной. Было очевидно, что Холмс только что вернулся, поскольку его плащ-накидка, шерстяная кепка и старый кожаный саквояж были в беспорядке разбросаны по комнате, что было на него похоже.
Он стоял возле письменного стола ко мне спиной, освещаемый настольной лампой с зеленым абажуром, и вскрывал конверты из небольшой пачки писем. Когда дверь открылась, он обернулся и лицо у него вытянулось.
— А, это вы, Уотсон. Я надеялся увидеть мисс Форсайт. Она опаздывает.
— Клянусь вам, Холмс! Если эти негодяи обидели юную леди, то им придется отвечать передо мной!
— Негодяи?
— Я говорю о мистере Чарлзе Хендоне, и, как ни больно мне произносить это слово в отношении женщины, я также имею в виду и леди Мейо.
Черты его лица разгладились.
— Добрый старина Уотсон! — произнес он. — Всегда-то вы спешите на помощь красавице, попавшей в беду. И не раз выходило так, что помощь ваша была некстати.
— В таком случае я полагаю, — с достоинством отвечал я, — что ваша поездка на материк увенчалась успехом?
— Лишь отчасти, Уотсон! Прошу вас, простите мою несдержанность. Нет, успехом моя поездка не увенчалась. Мне казалось, что я должен был прямо направиться в один из европейских городов, название которого вы без труда отгадаете. Я отправился туда и успел обернуться, я бы сказал, за рекордно короткое время.
— И что же?
— Этот… мистер Хендон — человек очень напуганный. Однако он не лишен сообразительности. Не успев выехать из Швейцарии, он, должно быть, догадался, что поддельное письмо — это ловушка, в которую его заманивают. Но я потерял его след. Где он сейчас? И будьте так добры, объясните мне, почему это вам вздумалось называть его негодяем.
— Возможно, я погорячился. Но не могу не признать, что мне этот человек не нравится.
— Почему?
— Для человека, занимающего высокое положение, некая вычурность манер, без сомнения, допустима. Но он чересчур много кланяется! Он устраивает сцены на людях. Он перенял материковую привычку обращаться к английской леди «мадам» вместо знакомого нам «миссис». Все это чертовски не по-английски, Холмс!
Мой друг как-то странно посмотрел на меня, словно в недоумении, и собрался было отвечать, но тут мы услышали стук колес приближающейся к нашему дому извозчичьей кареты. Не прошло и минуты, как в комнату вошла Силия Форсайт, сопровождаемая невысоким, угрюмого вида человеком в котелке с неровно загнутыми полями. По его бакенбардам я заключил, что это Трепли, слуга.
Мисс Форсайт раскраснелась от пребывания на холодном воздухе. Она была в шубке, а в руках держала изящную муфту.
— Мистер Холмс, — без предисловий обратилась она к нему, — Чарлз в Англии!
— Я уже сделал такое предположение. И где же он?
— В Грокстон-Лоу-Холле. Еще вчера мне нужно было бы послать вам телеграмму, но леди Мейо запретила мне делать это.
— Какой же я глупец! — воскликнул Холмс, ударив кулаком по письменному столу. — Вы, кажется, говорили об уединенности этого места. Уотсон! Не могли бы вы подать мне подробную карту Суррея? Благодарю вас. — Голос его сделался резок. — Ну и дела!
— Мой дорогой друг, — поинтересовался я, — а что, вы можете раскрыть преступление по карте?
— Открытая местность, Уотсон! Поля. Леса. Ближайшая железнодорожная станция в целых трех милях от Грокстон-Лоу-Холла! — Холмс тяжело вздохнул. — Мисс Форсайт, эх, мисс Форсайт, вам за многое придется отвечать!
Юная леди отпрянула в изумлении.
— Мне за многое придется отвечать? — вскричала она. — Вы можете поверить мне, сэр, когда я вам говорю, что вся эта продолжающаяся столь долгое время тайна сводит меня с ума? Ни Чарлз, ни леди Мейо не скажут ни слова.
— В оправдание?
— Именно! — Она кивнула головой в сторону слуги. — Чарлз послал Трепли в Лондон с письмом, которое нужно доставить в руки, и мне даже не позволено ознакомиться с его содержанием.
— Простите, мисс, — произнес маленький человек резковато, но почтительно.
Тут я впервые обратил внимание на то, что Трепли, который был одет скорее как камердинер, нежели как слуга, крепко держал в руках конверт, точно боялся, что его могут у него выхватить. Его прозрачные глаза, зажатые между бакенбардами, медленно оглядывали комнату. Шерлок Холмс приблизился к нему.
— Друг мой, не соблаговолите ли вы показать мне этот конверт? — сказал он.
Я часто замечал, что глупые люди — самые преданные. Глаза Трепли обнаруживали в нем едва ли не фанатика.
— Прошу прощения, сэр, но я этого не сделаю. Что бы ни случилось, я поступлю так, как мне велено.
— Говорю вам, дружище, у нас нет времени мешкать. Я не стану читать письмо. Я лишь хочу взглянуть на адрес и на печать. Ну же, живее! Быть может, от этого зависит жизнь вашего хозяина!
Трепли замялся в нерешительности, облизывая губы. Крепко держась за угол конверта и не выпуская его из рук, он протянул его Холмсу. Тот присвистнул.
— Ну и ну! — произнес он. — Оно адресовано никому иному, как сэру Чарлзу Уоррену, комиссару лондонской полиции. А печать? Ага! Так я и думал. Вы должны доставить это письмо немедленно?
— Да, мистер Холмс.
