Эрл Гарднер - Дело о сумочке авантюристки
– Откуда вам известно, что именно она дала мне такие показания? – с улыбкой спросил Мейсон.
Диксон заморгал глазами.
– Но ведь мне тоже приходится проявлять инициативу, чтобы защитить свою клиентку. Точнее говоря, ее интересы.
Мейсон заметил:
– Хочу предупредить вас: не вздумайте недооценить Трэгга. Он наверняка захочет получить от вас письменные показания, и вы должны еще будете поклясться, что все это правда. С другой стороны, не забывайте, что правда рано или поздно выйдет наружу.
– Мы будем только рады этому, – возразил Диксон. – И если обстоятельства вынудят нас к осторожности, Женевьева не сделает ни одного шага без моего совета. Я скажу ей, что она должна делать, но не буду обременять ее деталями. Она знает о фирме Фолкнера и Карсона очень мало. Так что я наверняка бы знал, если бы она встречалась с вашей клиенткой. Я также не уверен, что лейтенант Трэгг будет рад вашим показаниям, тем более что вы не сможете подтвердить эти показания фактами. Вот и выходит, что эти самые две тысячи долларов она могла получить только от Харрингтона Фолкнера. И если вы позволите дать вам небольшой совет, мистер Мейсон, то я скажу: не доверяйте словам таких женщин, как Салли Медисон. Мне кажется, если вы покопаетесь в ее прошлом, то найдете много такого, что не свидетельствует в ее пользу. Такие женщины, как она, только и думают о том, чем бы где-нибудь поживиться. Я не называю ее шантажисткой. Ни в коем случае. Но подвернувшийся удобный случай она ни за что не пропустит.
– Судя по всему, вы хорошо ее знаете? – сухо сказал Мейсон.
– Знаю, мистер Мейсон. И боюсь, что она дала вам эти показания, ложные показания, лишь в надежде спасти таким образом себя и своего друга.
Мейсон поднялся.
– Ну что ж, – сказал он. – Мое мнение вам уже известно.
– Разумеется, мистер Мейсон. Но, к несчастью для вас, вы не можете предъявить обоснованных обвинений, а если даже и сможете, то мы в состоянии будем опровергнуть их. Тем более что у девушки такое прошлое…
– Меня совсем не интересует ее прошлое, – ответил Мейсон. – Я уверен, что она любит Тома Гридли и дала мне правдивые показания.
– Будем надеяться.
– Она сказала мне, – продолжал Мейсон, – что получила две тысячи долларов от Женевьевы Фолкнер. И я ей верю.
Диксон покачал головой:
– А вот это уже неправда, мистер Мейсон. Это не могло быть сделано без моего ведома. И я уверяю вас, что это не так.
Мейсон посмотрел на коренастого человека, который ответил ему взглядом, полным детской непосредственности.
– Диксон, – воскликнул адвокат, – имейте в виду: со мной шутки плохи!
– Я уверен в этом, мистер Мейсон.
– И если вы или Женевьева Фолкнер мне солгали, я все равно рано или поздно узнаю об этом.
– Но зачем же нам лгать, мистер Мейсон? Какие у нас могут быть причины для этого? И с какой стати мы стали бы платить две тысячи долларов за какую-то там… Вы, кажется, сказали «пулю»?
– Да, пулю, – ответил Мейсон.
Диксон сокрушенно покачал головой:
– Я очень огорчен, что Салли Медисон вам так сказала. Действительно, очень огорчен.
Адвокат внезапно спросил:
– А как это случилось, что вы так много о ней знаете?
– Дело в том, что мистер Фолкнер, приобретая зоомагазин, использовал деньги фирмы, и я, как человек, представляющий интересы Женевьевы Фолкнер, проверил купчую, а заодно и персонал зоомагазина.
– Уже после того, как он оформил покупку? – поинтересовался Мейсон.
– Ну конечно же, мистер Мейсон. Моя клиентка заинтересована в делах этой фирмы. Да и я посчитал, что будет полезно знать обо всем, что относится к этой сделке, а может быть, и больше.
Мейсон на мгновение задумался.
– О, ну конечно! – наконец воскликнул он. – Альберта Стенли, стенографистка… Как я не подумал об этом раньше!
Диксон даже поперхнулся, закрыв рот рукой.
– Благодарю за информацию, – сказал Мейсон.
Диксон поднял голову и встретил взгляд адвоката.
– Пустяки, не стоит благодарности, – ответил он. – Я очень рад, что мог быть вам полезен хоть в чем-нибудь. Но обвинить нас во взятке вы не сможете. Я имею в виду те две тысячи долларов. Мы их не выплачивали и не хотим, чтобы на нас возводили поклеп. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Мейсон направился к двери. Женевьева Фолкнер и Уилфред Диксон стояли молча, наблюдая за ним. Положив руку на дверную ручку, Мейсон внезапно обернулся.
– Диксон, – сказал он, – судя по всему, вы отлично играете в покер.
– Спасибо за комплимент, мистер Мейсон.
Тот между тем хмуро продолжал:
– Вы достаточно умны, чтобы понять, что я не могу выдвинуть определенных обвинений относительно происхождения этих двух тысяч долларов. Но поскольку я в хорошем настроении, я скажу вам другое: я спровоцировал вас, и вы попались на мою удочку.
На губах Диксона появилась недоверчивая улыбка.
– И я думаю, вам полезно будет знать, куда я сейчас направляюсь…
Диксон нахмурился.
– Куда? – спросил он.
– Повидать еще кое-кого, – ответил Мейсон и захлопнул за собой дверь.
Глава 15
Когда Мейсон вошел в агентство Пола Дрейка, у него было такое хмурое лицо, какое бывает у футболиста, забившего мяч в собственные ворота.
– Хелло, Перри, – сказал Дрейк. – Сведения о Стаунтоне тебе пригодились?
– В какой-то мере, – ответил тот.
– Только на этот вопрос Стаунтон и пожелал ответить. Полиция составила письменный протокол его показаний и обязала его не разглашать полученные сведения.
Мейсон кивнул:
– Я ожидал этого, Пол. Послушай, у меня к тебе просьба.
– Выкладывай!
– Я хотел бы выяснить, виделась ли Салли Медисон вчера вечером с миссис Фолкнер. С Женевьевой Фолкнер. Я хотел бы знать, не снимала ли эта миссис Фолкнер со своего текущего счета какую-нибудь сумму. При удобном случае мне также хотелось бы узнать, не снимал ли денег Уилфред Диксон. Речь идет о пятидесятидолларовых банкнотах.
Дрейк молча кивнул.
– Я думаю, это несложно сделать, – продолжал Мейсон. – И я оплачу все расходы, чтобы получить эту информацию. Черт возьми! Пришлось сыграть партию в покер с Уилфредом Диксоном. Я спровоцировал его разок, но он отнесся к этому спокойно, так спокойно, что я почувствовал себя беспомощным ребенком. Но если уж мне придется потратить деньги на эту птичку, я быстро загоню его в угол.
Дрейк сказал:
– Я уже наблюдал за Диксоном. Не потому, что я его в чем-то подозревал, а потому, что я всегда подхожу к делу со всех сторон. И мой человек зафиксировал его около восьми часов утра, когда он возвращался с завтрака.
– Где он завтракает, Пол?
– В закусочной, что на углу. Должно быть, он рано встает. Он находился в этой закусочной с семи часов.
