Эрл Гарднер - Дело о сумочке авантюристки
– Вы давно знаете Салли Медисон? – спросил Мейсон.
– Сегодня чудесная погода, не правда ли?
– Немножко холодновато для этого времени года, – ответил Мейсон.
– Я тоже так считаю, но тем не менее погода чудесная. Вы уверены, что не хотите виски с содовой?
– Нет, благодарю вас, я хочу лишь получить ответ на свой вопрос и предупредить вас, миссис Фолкнер, чтобы впредь вы не занимались такими вещами, как шантаж. Вы и так уже втянуты в дело об убийстве по самые уши, и, если вы не расскажете мне всей правды, обещаю, что вам придется очень жарко.
– И дождей было как раз достаточно. Приятно полюбоваться зеленеющими холмами. Судя по всему, лето будет хорошим. Так, во всяком случае, утверждают старожилы.
Мейсон сделал вид, что не слышит.
– Я адвокат. Вы, наверное, выполняете указания Диксона. Послушайте моего совета: не делайте этого. Или расскажите мне всю правду, или же наймите такого адвоката, который знает все ходы и выходы и может подсказать вам, как избежать опасности, если необходимо утаить от полиции факты, связанные с делом об убийстве.
– А в начале года было действительно необычно холодно, – спокойно продолжала Женевьева Фолкнер. – И мои знакомые, знатоки местного климата, говорили, что после необычно холодного января, как правило, следует холодное лето. Видимо, они ошиблись. – Она внезапно замолчала, услышав, как перед домом остановилась машина. Потом, мило улыбнувшись Мейсону, сказала: – Пожалуйста, извините меня. – И направилась к входной двери. Через несколько секунд в гостиной уже появился Уилфред Диксон.
– Я так и думал, мистер Мейсон, что вы не услышите моих слов, – произнес он.
– Каких слов?
– Что я не разрешаю вам разговаривать с моей клиенткой.
– А мне плевать на ваши слова, – ответил Мейсон. – Вы не адвокат. Вы или делец-самоучка, или что-то вроде частного сыщика. А как вы сами изволите себя величать, мне совершенно безразлично. Но эта женщина по самые уши втянута в дело об убийстве, и она не может являться вашей клиенткой, поскольку совершено тяжкое преступление, а у вас нет законных прав заниматься адвокатской практикой. Поэтому я рекомендую вам добровольно отказаться от этого дела. В противном случае мне придется выбросить вас из него.
Диксон, казалось, был сильно озадачен воинственностью Мейсона.
– Кроме того, – продолжал тот, – миссис Фолкнер подкупила мою клиентку, пообещав ей две тысячи долларов, если она достанет пулю из аквариума, стоящего в конторе Фолкнера и Карсона. Вчера вечером она вручила эти деньги моей клиентке. Я хотел бы знать, с какой целью это было сделано.
– Вы делаете опрометчивые заявления, мистер Мейсон, – сказал Диксон. – В высшей степени опрометчивые.
– Если вы по-прежнему будете играть с огнем, Диксон, – бросил Мейсон, – то неизбежно обожжете себе пальцы.
– Но, мистер Мейсон, вы, надеюсь, обвиняете нас, основываясь не только на непроверенных показаниях вашей подопечной…
– Я не бросаю обвинений, – перебил его Мейсон. – Я лишь констатирую факт и даю вам ровно десять секунд на то, чтобы вы мне все объяснили.
– Но ваше заявление не имеет под собой никакой почвы.
– Здесь, как я вижу, есть телефон, – сказал Мейсон. – Хотите, чтобы я позвонил лейтенанту Трэггу и попросил его задать вам эти вопросы?
Уилфред Диксон спокойно выдержал взгляд адвоката.
– Прошу вас, звоните на здоровье, – ответил он.
На какое-то мгновение воцарилось молчание. Наконец Мейсон заговорил снова:
– Я уже дал этой женщине несколько советов. И я повторю их еще раз. Вы оказались замешанной в деле об убийстве. Подыщите себе адвоката. Хорошего адвоката. И сделайте это немедленно. И, кроме того, сделайте все-таки выбор: или вы мне рассказываете то, о чем я прошу, или я звоню лейтенанту Трэггу.
Диксон показал на телефон:
– Вы не ошиблись, в этой комнате действительно есть телефон. Повторяю еще раз: пользуйтесь им на здоровье. Вы говорите, что собираетесь звонить лейтенанту Трэггу, что ж, мы будем только рады этому.
Мейсон сказал:
– Не фиглярничайте, Диксон! Ведь речь идет об убийстве! Если вы заплатили за пулю две тысячи долларов, это все равно выплывет наружу. И я докажу этот факт, даже если мне придется потратить на это миллион.
– Миллион – это очень большие деньги, мистер Мейсон, – холодно ответил Диксон. – Вы, кажется, собирались звонить лейтенанту Трэггу? Или этот лейтенант – лишь порождение вашей фантазии? Если он в самом деле служит в полиции, я считаю, что ему надо позвонить. Как видите, нам нечего скрывать. Но вот о вас я этого сказать не могу.
Мейсон на мгновение растерялся. В глазах Уилфреда Диксона появились искорки триумфа.
– Как видите, мистер Мейсон, я тоже немножко умею играть в покер.
Не говоря больше ни слова, Мейсон поднялся, подошел к телефону и сказал телефонистке:
– Соедините меня с полицейским управлением. – Когда ответил коммутатор полиции, Мейсон попросил соединить его с отделом по расследованию убийств, а потом сказал: – Попросите к телефону лейтенанта Трэгга. Говорит Перри Мейсон.
Через несколько секунд в трубке послышался голос Трэгга:
– Хелло, Мейсон! Очень рад, что вы позвонили. Я хотел поговорить с вами о вашей клиентке Салли Медисон. Кажется, она заняла неудачную позицию. В письменных показаниях, которые она нам дала, имеются кое-какие противоречия. А когда мы вновь допросили ее, она словно воды в рот набрала. Твердит лишь одно: «Обращайтесь к моему адвокату».
– Мне нечего к этому добавить, – отрезал Мейсон.
– Но мне это решительно не нравится, – огорченным тоном сказал Трэгг.
– Могу вас понять, лейтенант, – ответил Мейсон. – Я звоню сейчас из дома Женевьевы Фолкнер. Это первая жена Фолкнера.
– Да, да, я намеревался повидаться с ней, как только освобожусь. Жаль, что вы меня опередили. Что-нибудь нашли?
– Полагаю, не худо бы расспросить ее обстоятельно о том, не виделась ли она вчера вечером с Салли Медисон.
– Ну и ну, – удивленно протянул Трэгг. – Значит, Салли заявила вам, что встречалась вчера вечером с Женевьевой Фолкнер?
– Разговор моей клиентки со мной является конфиденциальным, – ответил Мейсон. – Так что отнеситесь к моим словам, как к доброму совету.
– Большое вам спасибо, Мейсон. Я обязательно с ней повидаюсь.
– Во всяком случае, я надеюсь на это.
– И в самое ближайшее время, – добавил Трэгг. – Всего хорошего, Мейсон.
– Всего хорошего, – ответил адвокат и повесил трубку. Потом, повернувшись к Диксону, сказал: – Как видите, я тоже умею играть в покер.
– И очень хорошо, мистер Мейсон. Очень хорошо. Но вы, конечно, не сможете сказать лейтенанту Трэггу о том, что сообщила вам ваша клиентка. Тем более она уже показала, что те две тысячи долларов, которые были найдены у нее в сумочке, она получила от Харрингтона Фолкнера. Если же она задумает изменить свои показания, это принесет ей большие неприятности.
