Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака
– Ваша честь, это аспект, который защита считает исключительно важным.
– Возражение принимается.
Мейсон снова посмотрел на Деллу Стрит, пожал плечами и сказал:
– Ну, если суд принял такое постановление, у меня больше нет вопросов.
– Суд не намерен закрывать никаких дверей, – ответил судья Моран, внезапно заподозрив, что Мейсон подстроил все таким образом, что в протоколе появится какая-то ошибка. – Вы имеете полное право перефразировать вопрос.
– Вы рассказали Уэбли Ричи о договоренности с обвиняемой?
– Я возражаю! – закричал Гамильтон Бергер. – Это показания с чужих слов. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.
– Я разрешаю вопрос на основании того, что он может являться предварительным при определении пристрастности свидетельницы, – постановил судья Моран.
– Отвечайте, – велел Мейсон.
– Ну, в некотором роде да.
– И он вам что-то посоветовал?
– У меня то же самое возражение, – сказал Гамильтон Бергер.
Судья Моран почесал подбородок.
– Вы можете односложно ответить на этот вопрос «да» или «нет», – постановил судья Моран. – Советовал он вам что-нибудь или нет?
– Да.
– Что он вам сказал?
– Я возражаю, ваша честь. Это, бесспорно, показания с чужих слов, несущественно…
– Я тоже так считаю. Возражение принимается.
– Спрашивали ли вы и получали ли вы какой-либо совет до того момента, как обвиняемую взяли под стражу?
– Я возражаю на основании того, что это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Задан нечеткий и неопределенный вопрос. Перекрестный допрос ведется не должным образом.
Судья Моран думал несколько секунд, а потом обратился к адвокату защиты:
– Мистер Мейсон, вы можете перефразировать вопрос?
– Нет, ваша честь.
Судья Моран с сомнением посмотрел на окружного прокурора.
– Я считаю, что мое возражение обоснованно, ваша честь, – заявил Гамильтон Бергер. – Вполне очевидно, что адвокат защиты просто пытается получить какую-то информацию. Он должен четко указать, есть ли здесь какая-то связь с фактами слушаемого дела и имеющимися доказательствами.
– Мой вопрос охватывает достаточно широкий круг аспектов, включая все перечисленные вами, – ответил Мейсон.
– Даже слишком широкий, – возразил Гамильтон Бергер. – Он охватывает все. Ваша честь, перекрестный допрос ведется не должным образом.
– Хорошо. Возражение принимается, – постановил судья Моран.
– У меня все, – объявил Мейсон.
– У меня тоже все, – сказал Гамильтон Бергер.
Свидетельница уже собралась покинуть место дачи показаний, когда Бергер с видом человека, который только что что-то вспомнил, заявил:
– Подождите минутку. Ваша честь, мне следовало поднять еще один вопрос во время первоначального допроса этой свидетельницы. Прошу прощения у суда и адвоката защиты. Я пропустил один аспект, но мои помощники обратили на это мое внимание.
– Задавайте ваш вопрос, – разрешил судья Моран.
– Вам когда-нибудь приходилось видеть у обвиняемой что-либо, кроме револьвера, – я имею в виду предметы дорогостоящие?
– Да.
– Что именно?
– У нее было огромное количество драгоценных камней.
Гамильтон Бергер казался чрезвычайно возбужденным.
– Вы сказали – драгоценных камней? – уточнил он.
– Да.
Присяжные склонились вперед, пытаясь не пропустить ни слова.
– Где вы находились, когда их видели?
– Я собиралась зайти в ее спальню. Она оставила дверь слегка приоткрытой, к тому же петли хорошо смазаны, и она не слышала, как я ее распахнула.
– Чем занималась обвиняемая?
– У нее на кровати была выложена груда драгоценных камней – на какой-то оберточной бумаге. Она стояла на коленях перед кроватью, повернувшись спиной ко мне, и считала камни.
– Сколько их там было?
– Много.
– Она знала, что вы ее видели?
– Нет, сэр. Я попятилась сразу же, как поняла, что зашла не вовремя. Я осторожно прикрыла за собой дверь, и она даже не догадалась…
– Вы не имеете права давать показания о чужих мыслях, – перебил Гамильтон Бергер. – Вы не телепат. Итак, вы видели эти камни?
– Да, сэр.
– Вы не представляете, что с ними случилось?
– Нет, сэр.
– Но вы видели их у обвиняемой?
– Да, сэр.
– И, насколько вам известно, эти камни могли быть переданы Перри Мейсону вместе с багажом обвиняемой?
– Я возражаю, – встал со своего места адвокат. – Задан спорный вопрос, он предполагает факт, не представленный как доказательство. Это наводящий вопрос, несущественный, недопустимый в качестве доказательства и не имеющий отношения к делу.
– Возражение принимается, – постановил судья Моран.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Мейсону.
Мейсон колебался какое-то время, а потом сказал Делле Стрит:
– Это ловушка, Делла, но все равно придется в нее заходить. Он пытается представить, что я боюсь фактов, связанных с этими драгоценными камнями, что я делаю все возможное, чтобы скрыть информацию о них от присяжных. Ладно, вперед!
Мейсон поднялся из-за стола, отведенного для зашиты, и направился к свидетельнице. Остановившись прямо напротив нее, адвокат задал свой первый вопрос:
– Вы стояли в дверном проеме?
– Да.
– И видели эти драгоценные камни на кровати?
– Да.
– На расстоянии скольких футов?
– Наверное, десяти.
– Вы увидели, что это драгоценные камни?
– Да, сэр.
– Какие?
– Бриллианты, изумруды и несколько рубинов.
– Владелицей скольких драгоценных камней вы сами являетесь?
– Я… у меня есть бриллиантовые осколки.
– Это были бриллиантовые осколки?
– Нет.
– Владелицей скольких граненых бриллиантов вы сами являетесь?
Свидетельница отвела взгляд и посмотрела в пол.
– Скольких? – повторил Мейсон.
– Ни одного.
– Сколько вам принадлежит настоящих рубинов?
– Один. Мне его подарили. Я… предполагаю, что он настоящий.
– Он сейчас принадлежит вам?
– Да.
– Как давно вам его подарили?
– Десять лет назад.
– Он настоящий?
– Предполагаю, что да. Я же сказала, мистер Мейсон, что мне его подарили, а поэтому я не знаю.
– Теперь вернемся к рубинам на кровати. Это были настоящие рубины, подделки или декоративная бижутерия?
– Это были рубины.
– Настоящие?
– Да, сэр. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Я стараюсь давать показания максимально точно – в меру своих возможностей.
– И вы многократно обсуждали свои показания с окружным прокурором?
