Колин Маккалоу - Слишком много убийств
— Очевидно, вы не раз беседовали с ним по душам, доктор Давенпорт.
— А, значит, Филомена вам рассказала? Да, с нее станется.
— Мистер Скепс любил женщин? Умел с ними ладить?
— Бросьте, капитан, он ненавидел женщин, и вы это прекрасно знаете! Потому-то его завещание меня так ошеломило. Мне никогда не приходило в голову, что он ценит мои деловые качества. И вот вдруг я — председатель правления и полностью распоряжаюсь акциями, процентами и капиталами юного Деза. — Она испустила хриплый смешок. — Я, Эрика Давенпорт, главный петух в курятнике!
— То есть вы собираетесь показать миссис Скепс, кто теперь хозяин!
— Вовсе нет. — В ее глазах светилась такая искренность, что они едва не стали голубыми. — Я не собираюсь мешать Филомене Скепс исполнять ее материнские обязанности.
— Еще один вопрос, доктор Давенпорт. Что будет, если Дезмонд Скепс Третий вдруг умрет?
Эрика побледнела:
— Как вы смеете! Прекратите немедленно!
— Вы юрист, неужели такой расклад никогда не приходил вам в голову? Так все-таки, что же произойдет в таком случае?
— Есть другие члены семьи. Полагаю, наследником станет ближайший родственник по мужской линии.
У Кармайна захолонуло сердце.
— Мистер Филип Смит.
— Нет, определенно не он. Мистер Смит претендует на кровное родство, однако, вероятнее всего, он седьмая вода на киселе. Есть племянник и двоюродный брат. Они первые в очереди, причем двоюродный брат имеет преимущество. Племянник — сын сестры Дезмонда Скепса. Двоюродный брат — отпрыск младшего брата его отца. Впрочем, завещание составлено в штате Нью-Йорк, я не эксперт по тамошним законам.
— К тому же это не имеет значения, поскольку юный Дез жив. — Кармайн осмотрелся. — Вы собираетесь поселиться здесь?
— Почему бы нет? Придется, конечно, устроить тут разгром. У бедняги Дезмонда совсем не было вкуса.
— А у вас есть?
— Правильней будет сказать, наши вкусы не совпадают. Я собираюсь накупить картин — своего рода пенсионное обеспечение — и повесить их здесь. И непременно избавлюсь от этой бандуры. — Она махнула рукой в сторону телескопа. — Дезмонд любил подглядывать.
— Я так и понял. А камеру он к нему не присоединял?
Она встрепенулась:
— Камеру? Да-да, камера была. А теперь пропала.
— Значит, она исчезла еще до того, как убрали тело, — мрачно сказал Кармайн. — Что ж, теперь понятно, что унес Тед Келли.
— Может быть, ее забрал убийца?
— Возможно.
Кармайн направился к выходу.
— Капитан! Вы будете завтра с семьей на вечеринке у Майрона?
— Если нас пригласили, то да.
— Замечательно! Я очень хочу познакомиться с вашей женой.
— Почему, собственно?
— Она смелая. Майрон мне рассказывал. Смелость — не женское качество.
— Чушь! — отрезал Кармайн. — Женщины невероятно смелы, им приходится проявлять смелость каждый день. С точки зрения копа, они предмет охоты. Их постоянно кто-то высматривает, преследует, и никто не знает, какая из них станет следующей жертвой. Впрочем, я имел в виду не это, мэм. Женщины смелы потому, что рожают детей, и потому, что на них держится семья — и ох какой это бывает груз!
— Да вы романтик! — произнесла она с театральным удивлением.
— Нет, я реалист. Доброй ночи, доктор Давенпорт.
«Что тебе знать о настоящих женщинах, принцесса из высшего общества, живущая в мире элитных уборных!» — разозленно подумал Кармайн. На память пришли тысячи женщин, встречавшихся ему на жизненном пути, — обрывки воспоминаний вспыхивали на фоне ярости, а сам капитан лишь выступал бесстрастным свидетелем бед, боли, страшных обстоятельств. Постепенно его мысли приобрели более приятный оттенок, и к приезду домой он сумел загнать наихудшие из воспоминаний обратно в подсознание.
— Оказывается, ты тоже романтик, — сказала Дездемона, подавая ему бурбон с содовой.
Сегодня он застал сына бодрствующим. Джулиан подпрыгивал у него на коленях — ничего другого он пока не умел. Глаза мальчика были цвета светлого топаза с черным гагатовым обрамлением, густые черные ресницы чуть закручивались, а на голове красовалась шапка черных кудрей, которые сделали бы честь любой девочке. Несмотря на это, еще никто не ошибался с его полом — так много от Кармайна было в твердом и упрямом взгляде младенца.
Появление на свет мальчика все еще казалось Кармайну чудом, и он не уставал выискивать способы, чтобы показать Дездемоне, какое сокровище она ему подарила, ведь капитан уже и не надеялся, что у него будет сын.
— Ну-ка, пожми папе руку, — скомандовал он.
Джулиан сжал отцовскую ладонь пухлыми пальчиками, и Кармайн принялся вовсю охать и гримасничать, заставляя малыша визжать от восторга. После этого отец и сын предались объятиям и поцелуям, которые закончились, только когда Дездемона подхватила малыша на руки и понесла спать.
— Странно, что он никогда не капризничает, — сказал Кармайн. когда она вернулась и села рядом допивать свой джин с тоником. — Мы ведь так хорошо развлекались, и тут — бац! — мама все испортила. Казалось бы, сейчас начнет упираться или хотя бы заревет, но нет.
— Просто он умный и знает, что если пришло время спать, сопротивление бесполезно. Джулиан бережет силы для достижимых целей он еще себя проявит, — с улыбкой заметила Дездемона и поднял; стакан как для тоста.
— Где София?
— Ужинает в «Кливленде» с Майроном и его Эрикой.
— Серьезно?
— Абсолютно. Майрон водил ее на обед в ресторан, купил ей перидоты, но Майрон, конечно, не был бы Майроном, если бы не вы шел за рамки обязательной программы. Прибавил еще очень симпатичный гранатовый гарнитур по собственной инициативе.
— Надеюсь, обиды забыты?
— О да. Вдобавок хитрюга уговорила его устроить этот ужин втроем. Я не стала возражать, подумала, что если София вздумает выразить свое недовольство, пусть лучше это случится наедине, чем перед кучей народу на завтрашнем сборище у Майрона. Я, кстати, приняла приглашение. — Она посмотрела на часы. — Пора бы Софии уж вернуться.
— Загадочная женщина эта Эрика Давенпорт.
— Убийца?
— Вряд ли, хотя благодаря смерти Скепса она получила огромную власть. Согласно завещанию она теперь — самый важный босс.
— Ого! Знаменательная победа в стане женщин, — сказала Де демона, устремив на Кармайна влюбленный взгляд. Хорошо быть свободной и независимой — она сама была такой до тридцати лет с хвостиком, — но, пожалуй, еще лучше успеть вовремя избавиться от независимости. Жить с Кармайном в центре большой итало-американской семьи неизмеримо предпочтительнее одинокой свободы.
