Рекс Стаут - Золотые пауки (сборник)
Взгляд Кремера мягче не стал.
– Разумеется, мы всегда признательны за помощь, мистер Горан, – заметил он, – даже когда она предлагается нам несколько позднее, чем следовало бы… А кто слышал вашу беседу с миссис Фромм?
– Никто. Как я уже говорил, она отозвала меня в сторону.
– Вы рассказывали кому-нибудь содержание беседы?
– Нет. Она запретила мне это делать.
– Кого именно она подозревала в причастности к этому делу?
– Я уже сказал вам. Мэтью Берча и человека по фамилии Иган.
– Не то. Я имею в виду из Ассоциации.
– Она мне не сказала. У меня осталось впечатление, что в Ассоциации она никого конкретно не подозревала.
– От кого она получила информацию?
– Не знаю. Она мне не сказала.
– Ну, знаете, этому поверить трудно. Ей было известно много деталей – фамилии Берча, Игана, адрес гаража, она знала даже о кнопке на колонне и об условном сигнале. И она ничего не сказала, как узнала обо всем этом?
– Нет.
– Но вы спрашивали ее?
– Конечно! Она ответила, что ничего больше сказать мне не может, так как все это было сообщено ей по секрету.
Все мы не сводили глаз с Горана, а он, в свою очередь, сидел, уставившись на Кремера. Все мы, включая Горана, прекрасно понимали обстановку. Мы знали, что Горан нагло лжет, и он прекрасно понимал это, но, оказавшись в очень неприглядном положении, как-то пытался выкарабкаться. Ему нужно было придумать объяснение, зачем он приехал в гараж, а также каким образом узнал о звонке и об условном сигнале. Надо сказать, что пока он неплохо справлялся с этим. Миссис Фромм не было в живых, и он мог приписывать ей все что угодно. Берч тоже был покойником, и Горан ничем не рисковал, называя его главарем банды. Но вот Иган, конечно, был для него проблемой. Не упомянуть о нем он не мог, поскольку тот находился рядом – в соседней комнате. И вместе с тем совершенно исключалось, чтобы Горан мог быть адвокатом Игана, ибо Иган оказался шантажистом, деятельность которого была разоблачена, причем это разоблачение компрометировало Ассоциацию, юрисконсультом которой Горан состоял. Таким образом, приходилось пожертвовать Иганом и отдать его волкам на растерзание. Так понимал ситуацию я, и, насколько можно было судить по выражению лица остальных, так же понимали ее они.
Наконец Кремер вопросительно взглянул на Вульфа, и тот утвердительно кивнул.
– Пэрли, приведи сюда Игана, – приказал Кремер.
Стеббинс вышел. Горан поерзал на стуле, потом сел прямо. Положение для него еще более осложнялось, но он сам на это напросился.
– Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что этот тип, видимо преступник, сейчас в безвыходной ситуации и вряд ли может быть надежным свидетелем? – спросил Горан у Кремера.
Кремер что-то промычал.
– Гудвин, – сказал он, – поставьте стул для Игана рядом с собой.
Я сделал так, как велел Кремер, поскольку при таком положении стульев Стеббинс оказывался между Иганом и Гораном. Правда, Вульф мог видеть Игана только в профиль, но у моего босса это никаких возражений не вызывало.
Как только Стеббинс привел Игана и усадил на приготовленное место, Иган сейчас же уставился на Горана, но тот даже не посмотрел на него, так как не сводил глаз с Кремера.
– Вы – Лоренс Иган, – начал Кремер, – известный также под прозвищем Губастый?
– Да, это я, – хрипло подтвердил Иган, откашливаясь.
– Я – инспектор полиции, а это Ниро Вульф. Скоро мне доставят подробную справку о вас. У вас есть приводы в полицию?
Иган явно заколебался, но тут же вышел из положения:
– А вы все и узнаете из справки.
– Я спрашиваю вас!
– В справке все должно быть точно. Я могу что-то забыть.
– Сидящий рядом с вами Арчи Гудвин доложил мне все, что произошло вчера, начиная с того, как вы приходили в гостиницу на Первой авеню к человеку, назвавшемуся Леопольдом Хеймом, и до вашей доставки сюда. Мы вернемся к этому позднее, но сначала я хочу сказать вам, в каком положении вы находитесь. Вы, вероятно, полагаете, что здесь находится адвокат, представляющий ваши интересы, но это не так. По словам мистера Горана, он уже сообщил вам, что не может защищать вас и не намерен это делать. Он действительно сказал вам так?
– Да.
– Не бормочите. Говорите отчетливо. Он говорил вам об этом?
– Да.
– Когда?
– Примерно полчаса назад.
– В таком случае вы действительно знаете, что он не представляет вас здесь как ваш адвокат. Уже сейчас вам может быть предъявлено обвинение по двум пунктам – нападение с заряженным револьвером и попытка вымогательства. По первому пункту обвинения есть два свидетеля – Фред Даркин и Арчи Гудвин, и этого вполне достаточно. Вы, вероятно, думаете, что по второму пункту обвинения у нас есть только один свидетель – Сол Пензер, он же Леопольд Хейм, но вы ошибаетесь. Сейчас у нас есть и другие данные в подтверждение его показаний. По словам мистера Горана, вечером в пятницу надежный человек, занимавший положение, позволяющее ему это знать, сообщил ему, что вы занимаетесь шантажом, вымогая деньги у лиц, нелегально прибывших в США. Мистер Горан теперь заявляет, что его согласие представлять вас в качестве адвоката было дано под влиянием минутного порыва, и он сожалеет об этом. Он сказал, что не намерен защищать таких бандитов, как вы, и…
– Не говорил я этого! – пропищал Горан. – Я только…
– Молчать! – крикнул Кремер. – Еще одно ваше слово, и я удалю вас отсюда. Вы сообщили мне, что, как вам сказали, Иган занимался шантажом. Да или нет?
– Да.
– Вы заявили мне, что не будете представлять его в качестве адвоката?
– Да.
– Вы назвали его бандитом?
– Да.
– В таком случае – помолчите, если хотите оставаться здесь, – резко сказал Кремер и обратился к Игану:
– Я решил, что вам следует знать о заявлении мистера Горана, но мы можем обойтись и без его показаний, подтверждающих обвинение вас в шантаже. Леопольд Хейм далеко не первый ваш клиент, и не думайте, что мы не найдем кое-кого из других ваших жертв. Меня это нисколько не тревожит. В присутствии мистера Горана я хочу вас кое о чем спросить. До вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
Иган растерянно молчал.
– Я жду! – потребовал Кремер.
– Мне нужно подумать, – наконец прохрипел Иган.
– Думайте, да поживее, но не обманывайте меня. Вы у нас вот где. – Кремер поднял руку и сжал пальцы в кулак. – Я задаю вам простой вопрос: до вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
– Да… Пожалуй, да… Слушайте, а что, если я предложу вам сделку, а?
– Никаких сделок! Это дело прокурора и судьи, если они найдут нужным как-то смягчить приговор в обмен на чистосердечное признание. Вам должно быть хорошо известно, что они часто это делают.
