Джон Карр - Девять неправильных ответов
Внезапно он бросил взгляд на дверную панель. Преследователь не мог прятаться вечно. Правая рука Билла скользнула в карман пальто и коснулась револьвера. Если Гейлорд Херст настолько спятил, что откроет дверь пинком ноги и станет палить наугад, он всадит пулю в мерзкого старого козла, даже если его за это повесят.
В результате Билл пропустил конец первого монолога Дела, роковую дату в апреле 1861 года и первый залп по форту Самтер.
Словно издалека до него доносились звуки музыки и голос Дела, описывающий заседание кабинета в Белом доме и долговязую фигуру великого президента Линкольна, сидящего во главе стола.
Билл вздрогнул, узнав «Боевой гимн республики». Хотя в 1861 году миссис Хау[51] еще не успела его написать, использование гимна было вполне простительной артистической вольностью.
Объявляющий уступил место молодому актеру, играющему пятидесятидвухлетнего Линкольна.
— Слушайте, вы, лохи! — заскрежетал «президент» голосом, напоминающим Эдуарда Дж. Робинсона[52] в одной из самых «крутых» его ролей. — Эти падлы долбанули но форту Самтер! Я буду не я, если это им сойдет с рук! Начну войну, даже если каждый хмырь из вас проголосует против!
Билл едва не упал со стула.
— Клево, мистер президент! — пискнул сморщенный человечек, изображающий госсекретаря Уильяма Г. Сьюарда. — Грант[53] покажет этим конфедератишкам, где раки зимуют!
— Не будьте слишком самоуверенны, мистер секретарь, — послышался густой баритон Эдвина М. Стэнтона. — Говорят, у этого парня, Ли,[54] котелок неплохо варит.
Из громкоговорителя послышались трубные сигналы.
— Мистер президент! — заговорил щеголеватый молодой человек.
— Слушайте, Хей,[55] я не могу позволить моему секретарю врываться на секретное заседание, как на…
— Стоп! — крикнул Билл и с трудом поднялся, хватая руками воздух.
Вальтер повернул выключатель.
— Перерыв! — скомандовал он и покосился на Билла: — По-твоему, здесь много… неправильного?
— Неправильного? Здесь трудно найти хоть что-то правильное! Я уже не говорю о простых фактах. В 1861 году никто еще не слышал о Гранте. Стэнтон не был членом кабинета Линкольна до 1862 года. Правда, Джон Хей действительно являлся в то время одним из секретарей Линкольна. Но все остальное, Вальтер! Сьюард был образованным юристом и прекрасным оратором с хорошо поставленным голосом. А Стэнтон хотя и был озлобленным маленьким человечком, но тоже опытным адвокатом с педантичной речью. Ты в самом деле считаешь, что американцы так разговаривают?
Дел Дюран вернулся в комнату для прослушивания. Вальтер поджал губы.
— Думаешь, это не годится?
— Безусловно.
Вальтер щелкнул выключателем.
— Окончательная правка! — объявил он. — Страница два, реплики с третьей по двадцать вторую включительно. Вычеркните вписанные диалоги и используйте оригинал. Стэнтон станет Сьюардом, как было раньше, Джон Хей остается таким же, как в оригинале. Это касается только страницы два. Остальные реплики без изменений. Но никакого гангстерского жаргона, за исключением батальных сцен. Благодарю вас.
Выключатель щелкнул опять. Норма подняла заплаканное лицо.
— О нет! — воскликнула она. — Этот… Чизмен![56]
— Только не выражаться! — предупредила чопорная Би.
Вальтер хотя и симпатизировал им, но чувствовал, что должен выглядеть беспристрастным.
— Он не так уж плох. Хотя мне он не нравится, сам не знаю почему. Этот Чиз… Прости, Билл. Его настоящая фамилия Чивер.
— Знаю, — отозвался Билл. — Я называл его Чизкейк. — Он снова сел — каждая мысль давалась ему с трудом. — Ты имеешь в виду, что целью этой нелепой сцены было выставить меня дураком?
— Нет, Билл. Не тебя, а Чивера. Мы, конечно, знали, что это чушь, но если бы ты не стал возражать… Нет, я все равно не смог бы загубить прекрасную передачу, чтобы досадить кому бы то ни было — даже Чизмену.
— Ты прав. — Билл уставился в пол. — Хоть это и шутка, но она мне не нравится.
— Мне тоже, — проворчал Дел, снова растянувшись в кресле.
— Ну-ну! — успокоил их Вальтер. — Скоро время передачи. Слышите гул в громкоговорителе? Исполнители возбуждены — такое шоу бывает раз в жизни!
Повернувшись, Норма сделала очередную пометку красным карандашом в сценарии.
— Черные бакенбарды, — четко произнесла она.
Глава 17
ПАНИКА В БИ-БИ-СИ
Несколько секунд никто не говорил и не шевелился.
Не было слышно никаких звуков, кроме бормотания громкоговорителя, шороха конвертов с пластинками, которые перебирала Фелисити, и тиканья часов.
Было двадцать минут одиннадцатого — через десять минут заранее разрекламированная передача должна была выйти в эфир.
Билл, стоящийся сбоку от двери, чтобы его не могли увидеть сквозь стеклянную панель, резко повернулся.
Преследователем оказался не Гейлорд Херст — воображать такое было просто глупо, — а Хэтто. Его высоченная фигура словно являла собой застывшее воплощение жестокости и насилия.
— Это наш человек, — сказал Билл, зная, что дверь полностью звуконепроницаема. — Вы готовы следовать за мной?
Вальтер посмотрел на часы:
— Это невозможно, Билл! До начала передачи десять минут, а ты хочешь затащить чокнутого фотографа в студию! Как-нибудь в другой раз, но не теперь…
Дел Дюран приподнялся в кресле.
— Пожалуй, я последую за Биллом, — пробасил он. — Ты готов, командир эскадрильи?
— Очевидно, я придурок. — Когда Вальтер сердился, в его безупречной английской речи появлялся легкий немецкий акцент. — Но я с вами.
— Отлично! — Увидев высоко за стеклом рефлектор камеры, Билл пригнулся — и не обнаружил никаких возможных способов открыть дверь внутрь.
— Чего ты ждешь? — буркнул Дел.
Увидев на некотором расстоянии от пола металлический стержень, Билл потянул за него и ринулся наружу.
Он опасался, что Хэтто побежит по коридору, но слуга отступил налево, прижавшись спиной к двери в студию 8-А.
— Какая встреча, мистер Хэтто! — дружелюбно приветствовал его Билл. — С вашей стороны было весьма любезно появиться так скоро.
Подойдя к Хэтто слева, он продемонстрировал ему револьвер. Вальтер и Дел приблизились к слуге с другой стороны.
— Джентльмены, это мистер Хэтто, — представил Билл, — знаменитый фотограф с Бонд-стрит.
— Какая честь для нас, мистер Хэтто, — пробасил Дел, кладя ручищу на правое плечо Хэтто.
