Эллери Квин - Лицом к лицу
Те, кто прочитают это, должны знать следующее. Если я умру насильственной смертью, то это подстроил мой муж. Хотя у него будет надежное алиби, он так же виновен, как если бы совершил убийство собственными руками. Женщина — всего лишь его орудие.
Я пыталась выяснить, кто такая девушка, которая была в моей квартире той ночью, когда я подслушала, как Карлос планирует мое убийство, но он был слишком осторожен и, насколько мне известно, больше не виделся с ней, разве только тайком. Поэтому я не знаю ее имени, хотя у меня есть странное чувство, что я уже видела ее раньше. Прилагаю ее описание: чуть больше двадцати пяти лет, очень светлая кожа, рыжевато-каштановые волосы, рост около пяти футов трех дюймов, изящная фигура, красивые глаза (цвет я не смогла разглядеть), говорит с актерской дикцией (возможно, я видела ее на Бродвее или на гастролях), одевается в стиле Гринвич-Виллидж. На правой щеке заметная родинка в форме почти абсолютно симметричной бабочки, по которой ее легко опознать. Эта девушка — сообщница Карлоса. Если меня убьют, то это сделала она — ради него.
Глори Гилд».
Инспектор Квин оторвал взгляд от последней страницы, покосился на родинку Роберты и пожал плечами, потом положил завещание на стол Вассера и отвернулся.
— Родинка в форме бабочки! — воскликнул Гарри Берк. — Вот почему Роберта показалась ей знакомой. Ты ведь говорила, Берти, что встречалась с ней и Армандо, когда играла летом в репертуарном театре. Должно быть, это застряло у нее в голове.
— Но Глори Гилд все неправильно поняла, — дрожащим голосом сказала Роберта. — Вероятно, она выбежала из квартиры той ночью в мае прежде, чем я категорически отказалась от предложения Карлоса и тоже ушла. Если бы она задержалась хотя бы на несколько минут, то знала бы, что я не пожелала принимать в этом участие, и никогда бы не написала такого — во всяком случае, обо мне.
Берк похлопал ее по руке.
— Конечно нет, Берти.
— А выследить меня она не смогла, потому что я больше не видела Карлоса вплоть до ночи убийства, когда он явился в мою квартиру, чтобы использовать меня в качестве алиби! — Родинка-бабочка на ее щеке вздрагивала от волнения. — Господи, почему я оказалась в этом замешанной?
Берк сердито уставился на Эллери, как будто ожидая от него слов утешения. Но Эллери сгорбился на своем стуле, посасывая костяшки пальцев.
Некоторое время все молчали.
— Итак, — пробормотал наконец инспектор Квин, — мы вернулись к тому, с чего начали. Единственный ключ, который у нас был, оказался пустым номером, не приблизив нас ни на дюйм к женщине, которая выполнила для Армандо грязную работу.
— Но это доказательство против него, инспектор, — запротестовал Вассер. — Теперь у вас есть не только показания мисс Уэст, но и документальное подтверждение предложения, которое Армандо ей сделал.
Но инспектор покачал голевой.
— Чтобы добраться до Армандо, мистер Вассер, нам нужна женщина. — Он бросил угрюмый взгляд на сына. — Я заметил, что ты все время молчишь.
— А чего тут говорить? — отозвался Эллери. — Ты сам все сказал, папа. Нам придется все начать сначала.
Глава 37
Они начали все сначала, но в награду за свои труды не получили ничего, что бы не знали раньше.
Армандо вел себя крайне осторожно. Он больше не виделся с миссис Арден Влитланд (Платформой) — героиней ньюпортского скандала стоимостью в сотню тысяч долларов. Миссис Герти Ходж Хаппенклаймер из Чикаго и с Бикмен-Плейс, в свою очередь, больше не виделась с ним, — очевидно, ее пристрастие к использованным игрушкам сменилось более безопасными развлечениями, а Армандо также не делал видимых попыток возобновить встречи. Лошадница и алкоголичка Даффи Дингл все еще «просыхала» в лечебнице неподалеку от Бостона. Армандо бросил и Джин Темпл, остававшуюся в квартире на Восточной Сорок девятой улице с Вирджинией Уайтинг, иногда уезжая из нее, чтобы выполнять подвернувшуюся секретарскую работу, и, несомненно, все еще лелея в своей впечатляющей груди воспоминания о краткой любовной связи. Доктор Сьюзан Меркелл казалась слишком занятой профессиональными обязанностями, чтобы общаться с Армандо, а может быть, его горло внезапно исцелилось. Марта Беллина вновь гастролировала — в Европе или где-то еще. О Селме Пилтер они даже не стали беспокоиться — Армандо ловил рыбку помоложе. О таинственной женщине под фиолетовой вуалью по-прежнему не было известно абсолютно ничего, словно она была призраком из готического романа, созданным чьим-то разгоряченным воображением.
Армандо сосредоточился на Лоретт Спанье, играя роль доброго дядюшки и садовника, выращивающего молодые таланты. Он регулярно посещал ее репетиции, сидя в пустом партере Римского театра, пока она разучивала новый номер Билли Годенса или работала над старыми, появлялся за кулисами по окончании репетиции, отвозил ее домой или в уютный ресторанчик, если она не слишком уставала, утешал ее, когда она пребывала в угнетенном состоянии. Его видели с ней повсюду.
— Маленькая дурочка! — ворчал Гарри Берк. — Неужели у нее нет элементарного чувства осторожности?
— Ей одиноко, Гарри, — пояснила Роберта. — Ты просто не понимаешь женщин.
— Зато я хорошо понимаю таких, как Армандо!
— Я тоже, — мрачно отозвалась Роберта. — Но не суди Лоретт по своим мужским стандартам, дорогой. Она найдет способ позаботиться о себе. Большинству из нас это удается — женщины рождаются с подобным инстинктом. Сейчас она нуждается в человеке, которому можно излить душу. Карлос легко с этим справляется.
— Он обведет Лоретт вокруг пальца, как ее тетю, — фыркнул Берк.
— Но ведь он не смог обмануть Глори Гилд, судя по ее тайному посланию, верно?
— Тогда почему она лежит в гробу бездыханная?
— Карлос не причинит вреда Лоретт. Ему нужны ее деньги.
— Он и их получит! — Берк усмехнулся. — Впрочем, ненадолго, дорогая. Ты недооцениваешь малютку Лоретт. Сейчас она, возможно, строит из себя дуру, но это до поры до времени. Чтобы получить деньги, Карлосу придется на ней жениться, и я чувствую, что в этом вопросе Лоретт окажется не настолько доверчивой.
— Сумел же он жениться на ее тете!
— Джи-Джи была практически старухой, а Лоретт молода и красива. Это всего лишь эпизод. Как бы то ни было, к чему нам тратить время на разговоры о них? Завтра я должен рано встать.
Они переключились на другое занятие, от которого у обоих перехватило дыхание.
Роберта получила роль в захудалом театре, где не должна была произносить ни слова, а только появляться на сцене в каждом из трех бесконечных актов в телесного цвета бикини, танцуя фраг.[50]
