Марджори Эллингем - Смерть призрака
Бэлл кивнула, но не прокомментировала его слова.
Кэмпион взял инициативу в свои руки, и Феттес, которому была известна и его репутация, и всевозможные слухи, связанные с первым таинственным убийством в Литтл Вэнис, был чрезвычайно доволен представившейся возможности свалить с себя ответственность.
Бэлл согласилась вернуться в дом вместе с Лайзой, и Кэмпион отправился с ними, чтобы позвонить инспектору Оутсу.
Он позвонил из холла, оставив доктора стеречь домик, где все еще лежало тело.
— В комнате практически ничего не тронуто, — сказал он инспектору. — Мне кажется, имеет смысл вам приехать сейчас же. Да, и доктор будет здесь тоже… Он не кажется мне особенно знающим… что-то твердит о газе…
В привычно утомленном голосе Станисласа прозвучало оживление, почти граничащее с возбуждением.
— Всего доброго, Кэмпион. Пусть все остается, как есть, до моего приезда. Я знал, что должно произойти нечто подобное. А девица тоже там поблизости?
Мистер Кэмпион провел рукой по лбу.
— Вот что, — бросил он, — я не хотел бы затевать дискуссии по телефону.
— Вы и не должны, — откликнулся инспектор, которого полученные отвратительные новости явно вдохновили. — Я сам к вам прибуду в течение десяти минут.
Он повесил трубку.
Глава 13
Полицейская работенка
Известие о том, что Линда в Париже и находится там уже в течение нескольких дней, проводя собственное расследование, хотя и поколебало версию инспектора о ее причастности ко второму убийству в Литтл Вэнис, но не рассеяло его подозрений полностью.
Он скорее несколько отступил, но не признал себя полностью опровергнутым и предпочел сохранять мину официальной сдержанности вплоть до того момента, когда будут собраны все факты и его теория (он в этом не сомневался) блестяще подтвердится.
Доктор Феттес повторил свое заключение, гласящее, что смерть миссис Поттер наступила вследствие асфиксии (кислородного голодания) и отказался сказать что-либо сверх этого до тех пор, пока не станут известны результаты вскрытия.
Бэлл была в своем доме вместе с Лайзой, и жалкая маленькая студия оказалась полностью во власти полиции.
Мистер Кэмпион также был там, молчаливый, наблюдающий и в высшей степени скромно выжидающий, пока не будут выполнены все малопривлекательные формальности.
Поначалу Оутс, насколько это позволяла его натура, был оживлен и почти радостен. Опыт подсказывал ему, что здесь несомненно предумышленное преступление, а расследования убийств такого рода полиция почти всегда проводила успешно.
Убийство, а он уже был вполне уверен, что это убийство, подлежало тщательному полицейскому расследованию, происшествие содержало все предпосылки для его проведения, и инспектор, ничуть не преувеличивая свой оптимизм, полагал, что расследование будет удачным.
Что же касается мелочей, не укладывавшихся в заранее выстроенную концепцию, то они пока слегка лишь его занимали, хотя это было началом того, что впоследствии ошеломило его и донельзя разозлило.
Он был вынужден согласиться с доктором, что миссис Поттер подверглась асфиксии, но без всяких признаков насилия, без следов на горле и, очевидно, без воздействия газа.
В течение примерно получаса, пока работали фотографы и исследовались отпечатки пальцев, ничего существенного выяснить не удалось.
В уверенный тон инспектора стала вкрадываться нотка раздражения, и, по мере того как обычные расспросы не давали никаких значительных результатов, его непоколебимая уверенность внешне становилась все более подчеркнутой, а внутренне — все менее подкрепленной.
Фред Рэнни подвергся тщательному перекрестному допросу как человек, последним видевший миссис Поттер в живых, но кроме точного и безошибочного подсчета стоимости белой чешуйчатой краски они ничего путного из него вытянуть не смогли.
Свет забрезжил лишь тогда, когда стоявший на страже у входа человек в штатском по фамилии Даунинг застал Лайзу за мытьем той чашки, из которой миссис Поттер пила свой полуденный «Боврил». До этого он заметил, как старая итальянка украдкой выхватила эту чашку из пучка декоративной травы на клумбе и прошла с ней в кухню большого дома, куда он последовал тоже.
Он схватил и привел ее, а также прихватил подозрительную посуду, которая, увы, уже была вполне чистой, хотя сам инцидент вполне заслуживал внимания инспектора и был ему торжественно доложен.
Лайза стояла в проеме двери с горящими на лице желваками. Она являла собой исключительную, незабываемую картину вместе с ликующим полисменом в штатском, возвышающимся рядом. Ее глаза сверкали над сетью желтых морщин, придавая ей вид прожженной обманщицы, хотя на самом деле ею владела всего лишь острая тревога.
Инспектор недоверчиво оглядел ее траурную, одетую в черное фигуру. Тем не менее слова его прозвучали довольно дружелюбно.
— Мисс Капелла и я знаем друг друга. Мы встречались раньше, несколько недель назад, — произнес он.
Лайза кивнула, и в ее обманчиво плутовских глазах отразилось что-то, похожее на болезненное удовлетворение, хотя на самом деле это было всего лишь констатацией факта.
— Да, — ответила она. — Во время первого убийства.
— Убийства? — Оутс ухватился за это слово.
Но Лайза была очень далека от всякого признания. Она уставилась на инспектора, ибо под личиной плутовки таились всего лишь беспомощность и недалекость.
— А почему вы думаете, что миссис Поттер была убита?
— Я видела ее лицо. Она умерла не своей смертью. Покойники, когда умирают естественно, выглядят не так!
— Ах, так вы видели ее лицо, да? — вздохнув, спросил инспектор. — Поэтому вы вернулись сюда за чашкой, я полагаю? За той чашкой?
Он указал на довольно забавную глиняную кружку, которую торжественно держал в руках полицейский Даунинг, но ожидаемой драматической реакции со стороны Лайзы не последовало.
— Да, я вернулась за чашкой, — согласилась она, облизывая губы кончиком языка и бешено сверкая глазами.
— О! — инспектор был почти подавлен таким обилием признаний. — Но вы не станете отрицать, что вынесли чашку из этой комнаты после смерти миссис Поттер и попытались ее потом отмыть?
Некоторый оттенок торжества в его голосе вдруг подсказал Лайзе, что этот разговор не просто дружеская болтовня. Она плотно сжала губы, глаза ее сделались абсолютно невыразительными, почти тупыми. Инспектор повторил свой вопрос. Лайза всплеснула руками.
— Я больше не буду говорить! — заявила она. После нескольких бесплодных попыток уговорить ее, тот обратился к Кэмпиону.
