Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком
— Весьма тактично с твоей стороны, — заметил Роджер. — Если ваши отношения были таковы, значит, слухи беспочвенны, однако полиция, несомненно, за них уцепится и постарается осложнить твое положение.
— Ничего, как-нибудь выкарабкаюсь, — без особой уверенности отозвался Ньюсам.
— Конечно! — энергично поддержал его Роджер. — Мы тебя вытащим — только для этого придется здорово потрудиться. Ну, это все, что касается двух последних дел. Элси Бенем, «именующую себя актрисой», мог убить практически кто угодно. Перейдем к первой жертве в Англии. У тебя есть алиби на тот день, когда была убита Юнити Рэнсом?
— Как я могу помнить, что делал в тот день? Я только знаю, что примерно неделей раньше вернулся в Лондон. Конечно у меня нет никакого алиби.
Роджер продолжал задавать вопросы, но больше не выяснил ничего существенного. Ньюсам хотя и бодрился, но понимал серьезность своего положения. Роджер уговорил его дождаться ленча и выслушать результаты визита в Скотленд-Ярд, который он собирался нанести безотлагательно. Перемена обстановки и общество друга было лучшим лекарством, которое Роджер мог прописать.
Ньюсам сразу же согласился, и Роджер удалился переодеваться в облачение, более подобающее для похода в Скотленд-Ярд, чем то, которое было на нем сейчас.
Спустя полчаса он потребовал аудиенции у Морсби.
Старший инспектор встретил его виноватой усмешкой.
— Я ждал вас в течение последнего получаса, мистер Шерингэм, — сказал он.
— Полагаю, ваш шпик сообщил по телефону, что дежурит возле Олбани. Ну, старший инспектор Морсби, что вы можете сказать в свое оправдание?
— Я знал, мистер Шерингэм, что рано или поздно вы все узнаете, — вздохнул Морсби, — но мы старались как можно дольше продержать вас в неведении. Мы не хотели, чтобы вы предупредили вашего друга.
— Ладно, вы прощены, — великодушно произнес Роджер. — Очевидно, нет смысла говорить вам, что вы выбрали не того человека?
Морсби покачал головой.
— Я боялся, вы это скажете, мистер Шерингэм. Мне бы хотелось, чтобы было так, потому что он совсем не подходит на эту роль, что вы, несомненно, и пришли мне сказать.
— Нечто вроде того, — признал Роджер.
— Как видите, мы предоставили ему все шансы. Мы могли арестовать его несколько дней назад на основании имеющихся доказательств, норешили подождать, пока не будем твердо уверены. Я не хочу, чтобы ваш друг оказался виновным мистер Шерингэм. Он славный парень и настоящий джентльмен. Но против доказательств ничего не поделаешь.
— Да, знаю. Вы показали себя с лучшей стороны, чем я ожидал, Морсби, поэтому я честно признаюсь, что доказательства действительно серьезные. — Роджер присел на угол стола старшего инспектора, покачивая ногой.
— Не знаю, что именно вам известно, мистер Шерингэм, — продолжал Морсби, опускаясь на стул, — но теперь, когда кот вылез из мешка, я не возражаю сообщить вам все, что знаем мы. А если вы сможете доказать нам, что ваш друг невиновен, и назвать истинного преступника, мы будем только рады.
— Ваше поведение непрофессионально, Морсби, — заметил Роджер. — Похоже, вы не читали детективную литературу. Вам следовало бы знать, что ни один сыщик из Скотленд-Ярда никогда не хочет, чтобы жертва ускользнула от него. Ну, выкладывайте.
Монолог Морсби в целом оказался таким, как и ожидал Роджер. Учитывая отсутствие других посторонних мужчин в доме во время гибели Дороти Филдер, за исключением «водопроводчика», чье алиби не вызывало сомнений, убийцей мог быть только Ньюсам, как вследствие процесса исключения, так и в результате показаний консьержа и шофера такси. Алиби, на которое он пытался сослаться, рассыпалось в пух и прах — официант не мог поклясться, что Ньюсам пришел в ресторан раньше чем без четверти два, а доктор заявил, что смерть могла наступить в четверть второго. Поэтому в деле Филдер Ньюсаму было не на что опереться.
Дело Грейм было почти столь же убедительным, так как там присутствовал веский мотив. Леди Урсула бросила Ньюсама ради другого мужчины — по этой причине было совершено великое множество убийств. «Если она не достанется мне, то пусть не достается никому», — объяснил старший инспектор ход мыслей преступника. Почтовой бумагой соответствующего сорта из трех первоначальных подозреваемых пользовался только Ньюсам, и полиция в состоянии Доказать, что записка леди Урсулы в действительности предназначалась Ньюсаму и была написана за день до ее смерти.
— В самом деле? — заинтересовался Роджер. — Я этого не знал. Как же вы можете это доказать?
Старший инспектор признал, что доказательство не является неопровержимым, хотя и близко к таковому. Слуга Ньюсама заявил, что раньше леди Урсула часто заходила выпить чаю, но после помолвки ее визиты стали редкими. Однако за день до гибели она позвонила в дверь и сказала слуге, что ее собака — маленький белый силихем[24] у самого дома вырвался у нее из рук, выбежал на дорогу, едва не угодил под машину и перепачкался в грязи, поэтому ей хотелось бы отмыть его в ванной.
— Насколько я понял, — продолжал Морсби, — леди Урсула не привыкла к отказам. Она не приняла во внимание возражения слуги, если они имели место, и направилась прямиком в ванную вместе с собакой. Слуга начал протестовать, увидев, какую грязь они там развели, но леди Урсула только засмеялась и пообещала оставить Ньюсаму записку с заверениями, что слуга не купал собаку в хозяйской ванне.
— Ага! — воскликнул Роджер, слушая с возрастающим интересом.
— Она действительно оставила записку в гостиной Ньюсама — слуга видел ее там. Фактически, он опознал ее в той записке, которой располагаем мы. Но Ньюсам клянется, что никогда в жизни ее не видел. Что вы об этом думаете, мистер Шерингэм?
— Я принимаю в качестве аксиомы то, что Ньюсам говорит правду, — серьезно ответил Роджер, — и если факты не соответствуют его словам, значит, дефект кроется в фактах. Это означает, что они нам пока не известны.
— Хм! — Инспектор старался изо всех сил не выглядеть скептиком, так как был добрым человеком и понимал, что Роджер тревожится за друга, но его усилия не увенчались успехом. — Надеюсь, мистер Шерингэм, вам повезет больше, — вежливо сказал он.
— Когда вы намерены арестовать Ньюсама? — спросил Роджер.
— Зависит от обстоятельств. Вы можете поручиться, что он не сбежит?
— Могу и ручаюсь.
— Ну, мы собирались арестовать его сегодня, но если вы гарантируете, что он останется в пределах досягаемости и ни при каких условиях не покинет Лондон, я отложу арест до послезавтра, чтобы дать вам последний шанс, мистер Шерингэм. Это самое большее, что я могу сделать.
