Агата Кристи - Место назначения неизвестно
– Я заметила. Интересно, почему?
– Ну, у него всегда имеется в запасе какая-нибудь замысловатая теория. Я не в состоянии уследить за ним, так как он скверно говорит по-английски, а Том слушает и вроде бы понимает.
Танец кончился. Подошел Энди Питерс и пригласил Хилари на следующий танец.
– Я заметил, как вы страдали за правое дело, – усмехнулся он. – Вам здорово отдавили ноги?
– Я была достаточно проворна.
– А мою работу вы заметили?
– С мисс Дженсен?
– Да. Могу сказать без ложной скромности, что имел ощутимый успех. Эти угловатые близорукие девицы необычайно податливы.
– Вы производили впечатление всерьез увлеченного ею.
– Этого я и добивался. При соответствующем обращении девушка может оказаться полезной. Она знает многое, что здесь творится. Например, завтра сюда прибудут важные персоны – врачи, правительственные чиновники, парочка богатых попечителей.
– Думаете, нам может представиться шанс…
– Нет, не думаю. Держу пари, на этот счет позаботятся как следует, так что не питайте ложных надежд. Но это важно, потому что мы узнаем, как происходят такие процедуры, и в следующий раз, возможно, нам кое-что удастся. А пока что, кормя с руки Дженсен, я могу выкачивать из нее разнообразную информацию.
– И кто-то из посетителей знает…
– Об организации? Уверен, что нет. Они просто инспектируют лепрозорий и медицинские исследовательские лаборатории. Это место недаром построено как лабиринт – постороннему не догадаться о его размерах. Думаю, несколько перегородок будут закрыты и нас полностью изолируют.
– Это выглядит невероятным.
– Знаю. Здесь почти все время чувствуешь себя как во сне. Слава богу, тут нет детей! Вы должны радоваться, что бездетны.
Питерс почувствовал, как внезапно напряглось ее тело.
– Простите, я ляпнул что-то невпопад. – Он подвел Хилари к стульям. – Я вас обидел?
– Нет, это не ваша вина. У меня был ребенок, и он умер – вот и все.
– У вас был ребенок? – Он изумленно уставился на нее. – Я думал, вы замужем за Беттертоном всего полгода.
Хилари покраснела.
– Да, конечно, – быстро сказала она. – Но я была замужем раньше. С первым мужем я развелась.
– Понятно. Самое скверное в этом месте то, что ничего не знаешь о прошлом соседей, поэтому рискуешь сказать что-то не то. Мне трудно представить, что я ничего о вас не знаю.
– Как и я о вас. Ни где вы росли, ни какая у вас семья.
– Я рос в строго научной атмосфере – среди колб и пробирок. Никто вокруг ни о чем другом не думал и не говорил. Но я не был вундеркиндом. Гением была моя сестра. Она могла стать второй мадам Кюри, открыть новые горизонты…
– И что с ней случилось?
– Ее убили, – коротко ответил Энди.
Хилари поняла, что речь идет о трагедии времен войны.
– Вы любили ее? – мягко спросила она.
– Больше, чем кого бы то ни было. – Питерс внезапно поднялся. – Что болтать о прошлом – у нас достаточно теперешних неприятностей. Посмотрите на нашего норвежского друга. Если бы не глаза, можно подумать, будто он сделан из дерева. А этот его чопорный поклон – как будто голову дергают за веревочку.
– Это потому, что он высокий и худой.
– Не такой уж он высокий. Примерно моего роста – не более шести футов.
– Рост бывает обманчив.
– Да, как паспортные данные. Взять того же Эрикссона. Рост шесть футов, светлые волосы, голубые глаза, продолговатое лицо, деревянные манеры, нос средний, рот обычный. Даже если добавить то, что не указывают в паспорте, – говорит правильно, но чересчур аккуратно, – вы все равно не получите полного представления о том, как в действительности выглядит Торквил… Что случилось?
– Ничего.
Хилари смотрела на Эрикссона. Ведь это описание Бориса Глидра! Почти слово в слово совпадающее с тем, которое она слышала от Джессопа. Возможно, именно поэтому Торквил Эрикссон внушал ей страх? Неужели… Она резко обернулась к Питерсу и осведомилась:
– Полагаю, он в самом деле Эрикссон? Он не может быть кем-то еще?
Питерс с удивлением посмотрел на нее:
– Кем-то еще? Кем же?
– Я имею в виду… не мог он приехать сюда, выдавая себя за Эрикссона?
Питерс задумался:
– Едва ли это осуществимо. Ведь он должен быть ученым… И к тому же Эрикссон хорошо известен.
– Но ведь никто из живущих здесь, кажется, не встречал его раньше. Возможно, он действительно Эрикссон и одновременно кто-то другой.
– Вы хотите сказать, что Эрикссон мог вести двойную жизнь? Это в самом деле возможно, но маловероятно.
– Пожалуй, – согласилась Хилари.
Конечно, Эрикссон не был Борисом Глидром. Но почему Олив Беттертон так стремилась предупредить мужа насчет Бориса? Может, она знала, что Борис на пути в организацию? Предположим, что человек, который приезжал в Лондон и называл себя Борисом Глидром, в действительности им не являлся. Предположим, это был Торквил Эрикссон. Описание подходило к нему. С тех пор как Эрикссон прибыл в организацию, он не отставал от Тома. Хилари не сомневалась, что Эрикссон опасен, – кто знает, что скрывается за мечтательным взглядом его светлых глаз…
Она поежилась.
– Что с вами, Олив?
– Ничего. Смотрите, заместитель директора собирается сделать объявление.
Доктор Нильсон, стоявший на трибуне, поднял руку, призывая к тишине, и заговорил в микрофон:
– Друзья и коллеги! Завтра вас просят оставаться в запасном крыле. Пожалуйста, соберитесь к одиннадцати утра, когда будет произведена перекличка. Чрезвычайное положение продлится всего двадцать четыре часа. Сожалею о причиняемых неудобствах. Объявление вывешено на доске.
Он удалился, улыбаясь, и музыка заиграла снова.
– Нужно опять приударить за Дженсен, – сказал Питерс. – Вон она стоит с серьезным видом у колонны. Хочу выяснить, что собой представляет это запасное крыло.
Он отошел. Хилари села и задумалась. Не слишком ли у нее разыгралось воображение? Торквил Эрикссон?.. Борис Глидр?..
Перекличка состоялась в большом лектории. Все оказались на месте. Потом их построили в длинную колонну и повели по лабиринту коридоров. Хилари, шагая рядом с Питерсом, знала, что он прячет в руке маленький компас, незаметно для окружающих определяя направление, по которому их ведут.
– Сейчас это едва ли нам поможет, – тихо заметил он. – Но потом – кто знает.
В конце коридора находилась дверь, возле которой им пришлось задержаться, пока ее открывали.
Питерс вынул портсигар, но тут же послышался властный голос ван Хейдема:
– Пожалуйста, не курите. Ведь вас уже предупреждали.
– Простите, сэр.
Питерс оставил портсигар в руке. Потом они снова двинулись вперед.
– Как овцы, – с отвращением сказала Хилари.
