Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
Платяной шкаф издал потрескивание, и сержант вздрогнул от испуга. Он почувствовал, как холодок пробежал вдоль спины, но надежда, что мистер Эмберли начеку, вернула ему спокойствие. Убедив себя, что треск раздался только потому, что шкаф рассохся от старости, он продолжал лежать, как вдруг протяжный, жуткий крик заставил его содрогнуться и взвести курок револьвера. Крик повторился, и сержант вздохнул с облегчением. Это напомнило ему, как, будучи подростком, он однажды убил сову, а затем сделал из нее чучело. Он был очень доволен. Если бы мог, он бы убил еще несколько сов.
Он продолжал спокойно лежать. Внизу мистер Эмберли не издавал ни звука. Холодный, как огурец, в этом нет сомнения. Возможно, он бы не замерз так, если бы лежал здесь и ждал убийцу.
За панелью заскреблась мышь, и опять сержанту стало не по себе. Он шикнул, и мышь затихла.
Но вдруг тишину нарушил другой звук. Сержант мог поклясться, что услышал, как открыли калитку. Петли у нее были ржавые и скрипели. Он натянул одеяло и прислушался.
На кухне мистер Эмберли поднялся со стула и прошел к задней двери. Коттедж был погребен во тьму. Тиканье часов, казалось, превратилось в грохот.
Тихий звон стекла раздался из гостиной. Рама окна хрустнула, словно кто-то надавил на нее. Затем послышалось щелканье открываемых шпингалетов. И опять наступила тишина.
Мистер Эмберли ждал, стоя у прикрытой двери кухни. Окно в гостиной осторожно открыли снаружи: Эмберли услышал его скрип и то, как чья-то рука скользнула по стеклу. После этого наступила тишина, но через секунду окно широко распахнулось, шторы раздвинули, и бледный лунный свет проник в комнату.
Мистер Эмберли все это наблюдал через щелку двери. Сначала он увидел руку в перчатке, отодвигающую шторы, затем она ухватилась за подоконник. Бесшумно ночной гость спрыгнул в комнату. Минуту он стоял в полосе лунного света, и Эмберли смог разглядеть его. На нем было что-то вроде длинного пальто, а когда он повернулся, Эмберли заметил, что на голове у него что-то надето, возможно мешок с прорезями для глаз. Это придавало ему странный и зловещий вид. Эмберли подумал, что бы сержант мог сказать о таком наряде. Луч электрического фонарика скользнул по кухонной двери. Неизвестный осторожно прошел по коридорчику, разделявшему комнаты. Луч фонаря скользил, отыскивая лестницу.
Человек остановился, темный силуэт вырисовывался в лунном свете. Эмберли увидел, что он вынул что-то из кармана и сделал движение, словно тряс флакон с жидкостью.
Неожиданно он оцепенел, прислушиваясь. Скрипнула калитка. Эмберли бесшумно подался назад, нащупывая дорогу, и, прижавшись к двери кладовой, поискал ручку. Затем начал осторожно поворачивать ее. Кто бы ни был этот новый визитер, для человека, стоявшего у лестницы, он был нежданным.
Кто-то еще пробирался через открытое окно; ботинок шаркнул по стене, и вся рама затряслась, когда о нее ударились головой. Голос невольно произнес:
– Проклятие!
Человек у лестницы круто повернулся и молнией бросился на кухню. Под шум, производимый вторым гостем, Эмберли открыл дверь кладовой. Когда человек с мешком на голове ворвался, светя фонариком, на кухню, она была пуста. В ботинках на резиновой подошве он ступал по каменному полу неслышно. Он прошел к задней двери, повернул ключ в замке и через минуту исчез за ней.
Мистер Эмберли вышел из кладовой, готовый встретить второго человека, который спрыгнул с подоконника и пробирался на кухню.
– Ты полный идиот! – сказал Эмберли с яростью в голосе. – Ты безмозглый, неуклюжий осел!
– Бог мой! – чуть не задохнувшись, вскричал Энтони Коркрэн, мигая глазами от направленного на него луча фонарика. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это ты, Эмберли? Какого черта ты тут делаешь?
Эмберли повернулся к лестнице и крикнул:
– Сержант, можете спускаться. Игра окончена.
Коркрэн встрепенулся:
– Что? Сержант Габбинс тоже здесь? А где мисс Браун? Значит, вы знаете! Фу ты!
– Энтони, – сказал мистер Эмберли зловеще-спокойно. – Ты близок к смерти. Не доводи меня до греха!
Сержант спустился, тяжело ступая по лестнице.
– Что случилось, сэр? – спросил он.
– Ничего, – зло ответил Эмберли. – Мой друг мистер Коркрэн повинен в том.
Сержант осветил фонариком Энтони; тот посмотрел на него доброжелательно.
– Да, не стоит и говорить, что я тоже сожалею об этом, – сказал сержант.
– Но послушайте, – начал Энтони и замолчал. – Чем, черт возьми, так противно пахнет?
– Хлороформ, – сказал Эмберли, входя в гостиную и зажигая спичку.
Сержант почувствовал явное расположение к мистеру Коркрэну.
– Бросьте валять дурака! Не может быть, чтобы я за вами следил от самого особняка! – запротестовал Энтони.
– Не за нами, – сказал Эмберли, зажигая лампу. – Может быть, тебе будет интересно узнать, что мы с сержантом поджидали здесь человека, которого ты преследовал. Если бы ты не ввалился в дом, наделав достаточно шума, чтобы разбудить и мертвого, то мы бы схватили его.
– Если вы были здесь, то почему, черт возьми, не поймали его? – воскликнул Энтони.
– Потому что мне надо было поймать его за совершением преступления, дурак.
– Какого преступления?
Эмберли внезапно рассмеялся.
– Попыткой удушить сержанта с помощью хлороформа. Да, не получилось. Ты лучше расскажи нам, как здесь очутился. – Он подошел к окну, захлопнул его и задвинул шпингалеты.
Оказалось, Коркрэп со своей стороны тоже выполнял роль детектива. Вернувшись из Грейторна в особняк Нортон, он довольно рано отправился спать. Но не мог уснуть. Немного почитал. Свет выключил уже за полночь, но какое-то время еще лежал без сна. Он только начал дремать, как услышал странный звук на улице. Окна его комнаты располагаются на фасаде дома, и он часто замечал, что шум шагов здесь значительно громче из-за гравия, покрывающего дорожку, ведущую к дому.
Он подумал, что кто-то выбрал странное время для прогулки, и, подгоняемый любопытством, встал и выглянул в окно. Вначале ему показалось, что дорожка пустынна, но тут же он заметил спину человека, появившегося из тени от большого куста рододендрона. Тот был уже ярдах в тридцати от дома и направлялся к воротам, поэтому-то Коркрэн и увидел его только со спины, и то не отчетливо. Человек шел по травяному бордюру дорожки и вел велосипед. Должно быть, именно шуршание колес велосипеда по гравию он и услышал. На человеке было длинное пальто и кепка из твида, низко надвинутая. На расстоянии Коркрэн не узнал, кто это, но крадущаяся походка прогуливающегося в столь поздний час зародила у него подозрения. Он почти не сомневался, что это был Коллинз, а потому решил последовать за ним в надежде получить ценную улику.
