Ночь Бармаглота (ЛП) - Браун Фредерик

Внезапная мысль потрясла меня; мог ли Кейтс сговориться с Элом? Это объяснило бы его попытку убить меня, а не запереть. Быть может, дело в этом — за двести или пятьсот долларов от наследства Кейтс согласился застрелить меня под предлогом, что я напал на него или пытался сбежать.

Но, подумав ещё, я решил, что это не так.

Я провёл с Кейтсом наедине в его кабинете почти полчаса, покуда Хэнк Гэнзер возвращался из Нилсвилла. Кейтсу даже слишком легко было бы убить меня тогда, подложить мне оружие и заявить, что я пришёл и напал на него. А когда в моей машине нашли бы два тела, история стала бы безупречно убедительной. Она даже подчёркивала бы, что я стал безумным убийцей.

Нет, Кейтс жаждал убить меня по личным мотивам, из чистой злобы на то, что я писал о нём в редакторских колонках и как воевал с ним на выборах.

Он хотел убить меня и увидел внезапную возможность, когда в моей машине нашли трупы. Он упустил куда лучший шанс, покуда я находился с ним так долго в его кабинете, потому что тогда ещё не знал про те трупы.

Нет, определённо это было дело рук одного человека, не считая Иегуди Смита. Эл нанял Смита отвлечь меня, но, сделав свою работу, Смит был устранён. Ещё одна пешка.

Шахматы — не командная игра.

— Как ты в этом замешан, док? — сказал Карл. — Что я могу сделать?

— Ничего, — произнёс я. Это была моя проблема, а не Карла. Я не впутывал в это Смайли и не впутаю и Карла. Не считая той информации и помощи, что он мне уже предоставил. — Иди спать, Карл. Мне надо ещё немного подумать.

— Чёрт с ним. Я не могу спать, когда ты сидишь тут и думаешь. Я сяду тут и заткнусь, пока ты сам со мной не заговоришь. Ты всё равно не заметишь, здесь я или нет, если я заткнусь.

— Тогда заткнись, — сказал я.

Я подумал про доказательство. Но какое? Где-то, но Бог знает где, лежал труп актёра, нанятого Элом сыграть роль Иегуди. Но это было спланировано, и хорошо спланировано. Надлежащее избавление от этого трупа было подготовлено задолго до того, как Эл забрал его из особняка Уэнтвортов. Я не собирался действовать наугад, а догадки, где он спрятал или зарыл труп, были одна не лучше другой. У него была куча времени на это, и он досконально продумал каждый шаг, который собирался предпринять.

Машина, в которой Иегуди Смит привёз меня в особняк Уэнтвортов, и которую он подменил на мою, использовав мою для мнимого ограбления. Нет, я не мог найти эту машину, чтобы использовать как доказательство, да и в любом случае она ничего не меняла.

Машина была — вполне вероятно — угнана, а теперь вернулась обратно на своё место, так что владелец ничего не заметил. И я даже не помнил ни марку, ни модель. Я помнил лишь что, что там были ручка переключения передач из оникса и кнопочное радио. Я даже не знал, был ли это кабриолет «Кадиллак» или бизнес-купе «Форд».

Подготовил ли себе Эл какое-нибудь алиби?

Может, да, а может, и нет, но какое это имело значение, если я не мог найти против него ничего, кроме мотива? Лишь мотив и моя собственная уверенность, что он сделал это. У меня алиби не было, совсем никакого.

У меня была невероятная история, а в машине — два тела и похищенные деньги. И шериф с тремя заместителями, разыскивающие меня и готовые стрелять на месте.

Орудие убийства было у меня в кармане. Как и ещё один пистолет, заряженный.

Мог ли я пойти к Элу Грейнджеру и припугнуть его, чтобы он подписал признание?

Он рассмеётся мне в лицо. Я сам посмеюсь такой попытке. Человек с изуродованным мозгом, придумавшим нечто вроде сегодняшнего плана Эла, не станет говорить мне, даже сколько сейчас времени, лишь потому, что я нацелю на него пистолет.

В окно пробивался слабый свет. Теперь я мог различить даже Карла, сидящего за столом напротив меня.

— Карл, — произнёс я.

— Да, док? Знаешь, я не мешал тебе думать, но рад, что ты заговорил. Просто у меня идея.

— Идея мне нужна, — ответил я. — Что за идея?

— Хочешь выпить?

— Это и есть идея? — спросил я.

— Это и есть идея. Знаешь, мне жутко худо с похмелья, и я не могу выпить с тобой, но я только что понял, как паршиво вёл себя с гостем. Так хочешь выпить?

— Спасибо, — сказал я, — но я уже выпил. Слушай, Карл, расскажи мне об Эле Грейнджере. Не спрашивай, что именно. Просто рассказывай.

— Что угодно?

— Что угодно.

— Ну, мне всегда казалось, что он слегка не в себе. Блестящий, но… вывихнутый, что ли. Может быть, тут влияло его знание, кто и что он такое. Смайли тоже всегда это чувствовал; он говорил мне как-то. Не то чтобы Смайли знает, кто и что такое Эл, просто он чувствовал, что что-то не так.

— Моё мнение о Смайли сегодня вечером немало изменилось, — сказал я. — Он умнее и лучше, чем оба мы вместе взятые, Карл. Но продолжай про Эла.

— Эдипов комплекс, осложнённый незаконнорожденностью. Вероятно, он каким-то непостижимым образом пытался винить Бонни в смерти матери. Не настоящий параноик, но близок к этому. Садизм — в чём-то им наделены мы все, но Эл — чуть больше остальных.

— Большинство из нас в чём-то наделены чем угодно, — сказал я. — Продолжай.

— Пирофобия. Но об этом ты знаешь. Не то чтобы фобий нет у любого из нас. Твоя акрофобия и моя боязнь кошек. Но Эл совсем плох. Так боится огня, что не курит, и я заметил, как он вздрогнул, когда я зажёг сига…

— Заткнись, Карл, — сказал я.

Я должен был подумать об этом сам ещё раньше. Куда раньше.

— Я выпью, Карл, — произнёс я. — Только по одной, но как следует.

На сей раз я нуждался в этом не физически, а душевно. Мне делалось жутко от одной мысли о том, что я собираюсь сделать.

Глава пятнадцатая

Окна были бледно-серыми прямоугольниками; теперь, когда мои глаза свыклись с убывающей тьмой, я мог почти ясно видеть Карла, когда он подошёл к шкафу и щупал там, покуда не отыскал бутылку.

— Док, — сказал он, — ты такой счастливый, что я тоже пропущу вместе с тобой. Гори всё оно синим пламенем. Не убьёт, так вылечит.

Он извлёк из-под раковины два стакана, разбив при этом только один, который уронил в раковину. Выругавшись, он поставил стаканы на стол. Я чиркнул спичкой и держал её, пока он наливал виски.

— Док, — сказал он, — только не проделывай, ради Бога, такое часто. Я могу раздобыть светящуюся краску. Нарисую полоски на стаканах и бутылках. И, кстати, что я ещё могу сделать? Могу купить шахматную доску и набор шахматных фигурок со светящейся краской. Тогда мы сможем сидеть тут и играть в шахматы в темноте.

— Я играю в них, Карл, прямо сейчас. Только что дошёл до седьмой линии. Быть может, кто-нибудь коронует меня на следующем ходу, когда я достигну края доски. У тебя есть чистящая жидкость?

Он потянулся было за стаканом, но отдёрнул руку и покосился на меня.

— Чистящая жидкость? А что, виски не годится?

— Я не пить её собираюсь, — объяснил я. — А не сгореть с ней.

Он слегка затряс головой.

— Ещё раз и помедленнее.

— Мне нужно что-нибудь негорючее. Ты знаешь, о чём я.

— У жены есть какая-то чистящая жидкость. Та или не та, не знаю. Посмотрю. — И он посмотрел, используя мои спички и исследуя этикетки на ряде бутылок в шкафчике под раковиной. С одной он вернулся ко мне и тщательно изучил её. — Ну-ка. Помечена «ОПАСНО» большими буквами и «Беречь от огня». Похоже, невоспламеняемой у нас нет.

Я вздохнул. Как было бы просто, если бы она нашлась у Карла. У меня дома оставалось немного, но туда я идти не хотел. И это означало поход в супермаркет.

И я не стал просить у Карла свечу. Её я тоже мог взять в супермаркете, и я не хотел, чтобы Карл решил, будто я свихнулся, или объяснять ему, что я собираюсь делать.

Мы выпили. Карла передёрнуло, но он прикончил свою порцию.

— Слушай, док, — сказал он, — я могу что-нибудь сделать?