Неизвестен Автор - Тайна башни (сборник)
Шерлок Холмс, пройдя через кабинет, вошел в смежную комнату, которую смело можно было назвать его арсеналом.
При входе обращало на себя внимание собрание всевозможных странных инструментов и орудий преступлений: отмычки, ломы, буравы, напильники, воровские фонари и проч., вместе с вспомогательными средствами, которыми пользовалась полиция в борьбе с преступниками, как-то: ручные кандалы, аппараты для антропометрических измерений по способу Бертильона и множество других предметов.
В следующей гардеробной комнате по стенам стояли громадные, старинного фасона шкафы. В одном из них находилось бесчисленное множество разнообразнейших костюмов, в том числе даже и женских; в другом на верхних полках лежали парики и фальшивые бороды, Пониже белила и румяна, еще ниже — маски, а на самом низу стояла обувь всевозможных фасонов. В третьем шкафу помещались превосходно исполненные куклы, изображавшие сыщика и походившие на него, как две капли воды. В этой же комнате за надежными замками хранилось оружие, а равно и разные инструменты, при помощи которых Шерлок Холмс мог открывать и запирать любой замок, маленькие фотографические камеры, прикрепляемые сыщиком к шляпе или к часам, когда он отправлялся на облаву. В особом помещении хранились фонографические и кинематографические ленты, с помощью которых Шерлок Холмс добивался иногда поразительных успехов. На большом, стоявшем посередине столе были расположены масса реторт, химических сосудов, микроскопы, компасы и тому подобные предметы.
Шерлок Холмс взял из гардеробного шкафа матросский костюм, надел его, загримировался, приклеил фальшивую бороду и в конце концов стал совершенно неузнаваем.
Через несколько минут по оживленной Бейкер-стрит шел подвыпивший матрос распространявший сильный запах виски и ежеминутно рисковавший столкнуться с прохожими или с фонарным столбом. В этом пьянице никто не узнал бы величайшего сыщика Европы, даже всего мира.
После часовой ходьбы Шерлок Холмс добрел до Уайтчепля, где ютятся нищета, порок и преступление.
С наступлением сумерек он завернул на Брушфильд-стрит. одну из самых шумных и вместе с тем самых бедных и опасных улиц Лондона.
Здесь прилично одетый человек ежеминутно рисковал жизнью.
Часы на колокольне соседней церкви пробили девять, когда Шерлок Холмс дошел до конца улицы и завернул в один из переулков, воздух которого был пропитан всевозможными зловонными испарениями и где постоянно слышались: дикий рев, проклятия и брань.
— Тут никто не обратит внимания, — подумал сыщик, — если человека убьют, как муху. Хотя меня вряд ли можно узнать, но я все-таки отойду немного левее, так как куча вон там мне что-то не нравится.
«Куча», как мысленно выразился Шерлок Холмс, состояла из нескольких здоровенных, угрюмою вида грязных оборванцев, которые шатались у прохода в какой то мрачный тупик.
Это были не полуголые подростки, добывающие себе пропитание карманными кражами на рынках и вокзалах, а коренастые взрослые мужчины, встреча с которыми в сумерках на пустынной улице показалась бы весьма неприятной.
Но сыщик безбоязненно продолжал путь.
Он не подавал виду, что замечает, как оборванны перемигнулись и сплотились теснее, как бы для нападения, но остановились, заметив, что приближавшийся матрос, по-видимому, обладает недюжинной силой.
Пока они колебались и, подталкивая друг друга, не решались начать драку, к ним подошел какой-то здоровенный мужчина и разразился грубой бранью, назвав их трусами.
Ему было лет сорок пять, по растрепанной бороде, плоскому носу и косым глазам он удивительно походил на того отчаянного молодца, которого Жанна Мильфорд видела в зеркале, в кабинете сыщика.
— Валяй, Альберт! — подзадоривали грубые голоса, и самый рослый из всей компании вместе с «Альбертом-матросом» напал на Шерлока Холмса.
Но в то время, как остальные тоже хотели броситься на сыщика, они в ужасе отшатнулись: «Альберт-матрос», получив сильный удар в грудь, отлетел к стене дома и со стоном свалился на мостовую, да так и остался лежать. А Шерлок Холмс спокойно пошел дальше, точно ничего не произошло.
Он дошел до берега Темзы и остановился у темного дома, еле освещенного мигающим светом газового фонаря.
Шерлок Холмс несколько раз ударил кулаком в дверь. Она открылась и, пропустив его, моментально захлопнулась.
Грязная, похожая на ведьму женщина встретила сыщика и проводила его по еле освещенному коридору и скрипящей лестнице наверх. Здесь она ногой толкнула дверь, и Шерлок Холмс очутился в мрачной комнате, с заколоченными толстыми досками окнами, не пропускавшими света. В комнате стояла удушливая жара от топившейся в углу железной печи.
Комната разделялась на две половины громадным куском грязного холста. В одной половине было нечто вроде спальной, с убогой кроватью, несколькими ящиками и с висящей на стене грязной, рваной одеждой, в другой — за ветхим столом сидел сгорбленный старик лет шестидесяти, занимавшийся смешиванием каких-то порошков, лежавших перед ним. За его спиной на низкой железной печи стояло несколько маленьких тигелей, в которых кипятились какие то жидкости.
Старика с длинными седыми волосами, густыми прядями, спадавшими на плечи, можно было бы назвать маститым старцем, если бы лицо его не носило отпечатка хитрости и лукавства, а глаза не блестели злобным огоньком.
Из этих порошков он, по-видимому, составлял какую-то ядовитую микстуру.
— Мое почтение, профессор, — заговорил Шерлок Холмс, входя в комнату и небрежно опускаясь на один из ветхих стульев. — Я последовал вашему приглашению. В чем дело?
Старик обернулся, и дьявольская улыбка скривила ею лицо. Он, несмотря на грим, узнал Шерлока Холмса.
— У меня есть кое-какие сведения, которые должны вас заинтересовать, — ответил он.
— Могу себе представить, какие именно, — отозвался сыщик. — Вы, вероятно, хотите рассказать что-нибудь, имеющее отношение к убийствам на Оксфорд-стрит, исчезновению консула и похищению драгоценностей? Нынче это самое сенсационное происшествие в Лондоне, а вы знаете, что я с особенным удовольствием берусь за такие дела. Было бы интересно, если бы вы сообщили мне что-нибудь о Бобе Гринфильде. Ведь вы всегда прекрасно осведомлены относительно того, что делается в кругах лондонских преступников и мошенников, — вы, милейший профессор, представляете собой просто какую-то уголовную энциклопедию, в которой, если хорошенько порыться, можно узнать все что надо!
Эти слова, по-видимому, сильно польстили старику, он широко осклабился.
