Сергей Шведов - Авантюрист
— Она сумасшедшая! — крикнул Красильников. — Сделайте же что-нибудь, Феликс!
Легко сказать «сделайте». Любое мое вмешательство в процесс управления автомобилем, да и просто неосторожное движение на такой скорости могло окончиться для всех нас катастрофически. Поэтому я сидел паинькой на переднем сиденье, стараясь дышать через раз, дабы не испугать явно сбрендившую красавицу.
— Кажется, это Коняев, — сказал Лабух, который хоть и был слегка возбужден гонкой, но головы не потерял. — Я видел БМВ возле бильярдной, но не 6 ыл до конца уверен, что это коняевская машина.
Скорее всего, художник был прав. Я тут же припомнил манипуляции, которыми Верочка, стоявшая у передней дверцы «форда», пыталась привлечь мое внимание. Тогда я никак не мог понять, почему она трясет своей прической, а теперь догадался: волосами она пыталась изобразить конскую гриву.
— Я же предупреждал вас, Лев Константинович, — обернулся я к коллекционеру.
— Но вы же видите, что она сумасшедшая, как же можно такой доверять свои жизни, — возмущенно отозвался Красильников. — Я попросил Василия всего лишь подстраховать нас.
Не знаю, что уж там вообразил Коняев и чего хотел добиться, бросившись за нами в безумную погоню. Возможно, он решил захватить Наташу и выпытать у нее местонахождение схрона. В любом случае он был не менее сумасшедшим, чем вздорная бабенка, сидевшая за рулем «ауди».
Добром эта безумная гонка закончиться не могла. И поэтому когда я услышал испуганный крик в исполнении дуэта Красильников — Лабух, то нисколько не удивился. БМВ не вписался в поворот, вылетел на встречную полосу и нашел-таки свою смерть в объятиях могучего КрАЗа, который медленно пылил ему навстречу. Наташа сразу же сбросила скорость, но не остановилась и уж тем более не развернула машину.
— Надо бы помочь пострадавшим, — забеспокоился Лабух, тогда как Красильников со стоном откинулся на спинку сиденья, кажется, Льву Константиновичу стало плохо.
— Там, пожалуй, некому уже помогать, — хмуро бросил я, достал мобильник и попытался связаться с милицией. Пусть и не сразу, но мне это удалось. Я сообщил дежурному о происшествии на загородной трассе и быстренько отключился, дабы не нервировать нашего эмоционального водителя или водительницу, которая, удерживая руль только левой рукой, правой, вооруженной пистолетом, неосторожно тыкала мне в бок. Хорошо еще, что скорость была сейчас небольшой и наши шансы отправиться в мир иной существенно снизились.
— Уберите пистолет, сударыня, в конце концов, у меня ребра не железные.
— Я уберу его не раньше, чем вы отдадите мне свой пистолет. Вам нельзя верить, Строганов. Вы гарантировали мне безопасность и не сдержали слова.
Я вынужден был признать, что претензии Наташи к моей скромной персоне обоснованны. Мне и в голову не могло прийти, что Красильников пригласит с собой на рандеву целый эскорт в лице Коняева со товарищи. Впрочем, Лев Константинович был до того расстроен всем происшедшим, что было бы бесчеловечно предъявлять ему какие-то претензии. Пистолет я вытащил двумя пальчиками за рукоять и аккуратно положил на сиденье.
— Вы напрасно взволновались, сударыня, в любом случае я не собирался в вас стрелять.
— Береженого Бог бережет, — сказала Наташа и убрала сначала свой пистолет, а потом и мой.
— Может, нам наконец скажут, куда мы едем, — возмутился Лабух. — У меня, между прочим, от всех этих перипетий расстроился желудок. И вообще мне хочется к маме.
Красильников слегка отошел от шока и теперь пытался прикурить от прыгающей в дрожащей руке зажигалки. Видимо, он никак не ожидал такого поворота событий и теперь казнил себя за опрометчивость. Я же чем дальше, тем больше сомневался, что виной всему чрезмерная осторожность пожилого коллекционера и вздорность Наташи, вздумавшей устроить гонки на ночной трассе. В какой-то момент мне показалось, что у БМВ начались проблемы, и эти проблемы появились как раз в тот момент, когда возникла настоятельная потребность в торможении. Конечно, тормоза, случается, отказывают сами по себе, но существует и масса способов помочь им в этом.
— На вашей совести, девушка, четыре человеческие жизни, — торжественно произнес Красильников.
— Не смешите меня, дедушка, — огрызнулась красавица. — Каждый сам выбирает как дорогу, так и скорость передвижения по ней.
Спорить с таким выводом было чрезвычайно трудно. Никто не принуждал Коняева так бездумно рисковать жизнью. Я не исключаю, что авторитета спровоцировали на гонки, предварительно поколдовав над его машиной. И даже знал фамилию человека, который вполне мог отдать такой приказ. Я имею в виду Чуева Романа Владимировича. Но, конечно, в дело мог вмешаться и просто его величество случай. И боюсь, что даже сотрудники ГИБДД не смогут установить, был ли здесь злой умысел, или виной всему роковое стечение обстоятельств.
— Вы знаете, Строганов, что Красильников работает на Зеленчука?
— Я об этом догадываюсь, — вежливо отозвался я на поставленный в лоб вопрос Наташи.
— И о том, что это именно Зеленчук устранил Шагиняна, вы тоже догадываетесь?
— Протестую, — взвизгнул Красильников. — Это черт знает что. Я, разумеется, знаком с Зеленчуком, но это ровным счетом ни о чем не говорит.
— Успокойтесь, Лев Константинович, — настоятельно порекомендовал я коллекционеру. — В конце концов, прекрасная Натали не прокурор, а я не судья.
— Если ты будешь называть меня Натали, я буду называть тебя Фелей, — пригрозила красавица и так резко ударила по тормозам, что я едва не въехал головой в лобовое стекло.
Возможно, Красильников и хотел что-то мне возразить, но внезапная остановка лишила его дара речи. Остановились мы, надо сказать, не в чистом поле, а в пригородном поселке. Отсюда до города было, по моим прикидкам, километров сорок пять, не больше, однако современная цивилизация сюда если и заглядывала, то украдкой. Электричество здесь было, но о прочем, как я заподозрил, разглядывая большой скворечник, предназначенный для размышлений на свежем воздухе, можно было только мечтать. Впрочем, дом, возле которого остановилась наша машина, был рублен на века. И я вовсе не исключаю, что он простоял уже добрую полусотню лет. Однако пролетевшие десятилетия не оставили на его изукрашенном причудливой резьбой фасаде никаких разрушительных следов.
— Выходите, — скомандовала Наташа, и нам не осталось ничего другого, как подчиниться.
— Воздух-то, воздух! — задохнулся от восхищения Лабух.
— А звезды? — указал я ему на изукрашенные блеклыми светящимися точками небеса.
