Марджори Аллингхэм - Смерть в Галерее
— В таком случае нам лучше вернуться домой, — устало сказала Фрэнсис. Все происходящее казалось бредом больного воображения. — Спуститесь на землю, — сказала она. — Неужели вы действительно думаете, что бабушка придет сюда только потому, что вы ее пригласили? Разве вы не понимаете, это чудо, что мы сами пришли? Это все только потому, что мы все растеряны, мы сейчас готовы ухватиться за соломинку. Простите мою прямолинейность, но кто-то должен был все прямо сказать. Мне кажется, вы просто не в своем Уме от радости, что вас не арестовали. Нет никаких сомнений, бабушка не придет. Это дерзость, неслыханная дерзость.
Она замолчала. Лукар ухмыльнулся, а Дэвид подошел к ней.
— Успокойся, графиня, — пробормотал он и повернул ее лицом к двери.
В комнату входила Габриель. По коридору она шла, поддерживаемая Доротеей, но сейчас отпустила ее руку и гордо шла сама, как великая старая актриса, прибывшая получить главный приз фестиваля. Габриель была в трауре. Она выглядела несколько громоздкой в длинной, до колен, пелерине из черно-бурой лисы. На голове у нее была очаровательная старомодная вдовья шляпка с накрахмаленной гофрированной подкладкой и длинной черной вуалью, откинутой назад. Ее врожденное достоинство спасало положение, и даже Лукар на вершине своего триумфа явно почувствовал ее превосходство.
Она села в кресло, а Доротея, выглядевшая очень респектабельно и солидно в траурном костюме, встала сбоку.
Именно в этот момент ветер усилился, или, точнее, вся маленькая компания обратила на это внимание. Длинная парчовая штора за спиной Лукара стремительно взметнулась вверх как огромный призрак, влетевший сквозь узкую щель на самом верху высокого окна. Не успела мисс Дорсет вскочить и захлопнуть раму, как кипа тонких бумаг веером рассыпалась по всему полу. Филлида нервно вскрикнула.
Ничего удивительного не было в том, что банальное маленькое происшествие так потрясло всех присутствующих, и до конца своих дней Фрэнсис испуганно вздрагивала, когда на окне штора внезапно взлетала от порыва ветра.
Бал открыл Годолфин, который сидел на жестком стуле, выпрямившись и сложив руки на набалдашнике трости. После первой атаки его лицо выражало полное превосходство. Долли слушал возмущенную речь Фрэнсис со спокойствием взрослого и опытного знатока. Он заговорил вполне разумно:
— А сейчас, — начал он, — а сейчас, любезный, объяснитесь. Почему вы, черт возьми, так быстро смылись, когда бедного Мадригала нашли мертвым? Неужели вы не понимали, что полиция бросится за вами, как свора гончих собак?
Лукар оторвал взгляд от стола, где он, сидя на стуле Мэйрика, ручкой Мэйрика рисовал кружочки в блокноте Мэйрика. Он сиял от тщеславного удовольствия.
— Не слишком вежливый вопрос, — самодовольно сказал он. — Но я на него отвечу. Я Уехал еще до того, как узнал, что он умер. Все могут это подтвердить. Полиция мне сразу поверила, как только я все рассказал. Я Уехал по одной простой причине. Ночью перед тем, как нашли Роберта, я случайно услышал, что один коллекционер в Лондоне заинтересовался «Венерой» Гейлорда. Информация пришла в этот офис, и я получил прекрасный шанс. Мадригала не было и, как потом выяснилось, я все равно не смог бы его найти, чтобы все с ним согласовать, если бы даже и захотел. Я отправился спать, а утром решил взять это дело в свои руки. Я сходил в банк, снял всю наличность и живенько отправился на пароходе в Нью-Йорк. Я ничего не сказал ни одной живой душе, потому что, чем меньше людей в курсе, тем лучше. Я сообразил, что если кто-то и может выставить эту картину на продажу, так это только маленький Генри. По пути я по радио услышал известие о Мадригале, поразмыслил, что к чему, и решил вернуться. Я сразу же послал телеграмму в полицию, и они встретили меня у трапа. Мы сразу поняли друг друга. Как я и думал, они мне поверили.
— Именно поэтому вы, конечно, и вернулись?
Лукар прищурил один глаз.
— Частично, — сказал он.
— Мне не понятно, почему вы сняли все свои деньги, мистер Лукар?
Замечание вырвалось у возмущенной мисс Дорсет.
— Почему вы не сделали все, как положено, ведь вы работаете в нашей фирме?
— Это все пустяки, — Габриель выразила презрение с чисто викторианским блеском. — Насколько я понимаю, мистер… Лукар пригласил нас не для того, чтобы обсудить тонкости обычной деловой операции. Что такого вы собирались нам всем сообщить, мистер Лукар, что, по вашему мнению, мы могли бы найти интересным? — слова прозвучали презрительно и резко, как она того и хотела. Они все хотели. Они все сидели вокруг, ненавидя и презирая его за пошлость манер и вульгарность речи. Но его развязность настораживала.
Лукар, напротив, был в восторге от самого себя.
— Ну, хорошо, — вкрадчиво сказал он. — Я подумал, что нам всем нужно немного поболтать. Мне нужно было обдумать свое положение. Босс, кажется, возвращается, и я могу дать согласие остаться на своем рабочем месте.
Они изумленно посмотрели на него. В конце концов, как позднее заметила Габриель, в шантаже нет ничего сверхъестественного, но он так Неприличен, что всегда поражает воображение.
— Мы вас не совсем поняли, Лукар, — сказал Дэвид угрожающе тихо.
— Очень жаль, Филд, — внезапно яростно выпалил Лукар. — Я надеялся, что вы поймете… вы в особенности.
— Боюсь, что как раз я и не понял.
— Ах, не поняли. Ну тогда я вам все растолкую. Вы сейчас в дерьме. Все вы. Пока меня здесь не было, существовало предположение, с точки зрения людей, которые не в курсе, что полиция охотится именно за мной. Мое отсутствие вас всех выгораживало. На самом деле все было не так. Все ваши партнеры по бизнесу это понимали. Но для человека с улицы козлом отпущения был я. Но я теперь здесь, и уже поболтал с полицией, и они дали понять, что я их не интересую. Сейчас все изменилось. Теперь поняли, куда я клоню?
Никто не ответил, и его улыбка становилась все шире.
— Вы хотите, чтобы я это сказал, — продолжал он. — Ну, хорошо. Если для вас слова что-то значат, то для меня совершенно ничего. Так вот, слушайте. Моя свобода затягивает веревку на вашей шее. Вы тешите себя надеждой, что это не так? Вы что, думаете, полиция дремлет? Негласно они ведут большую работу. Куча всякой обрывочной информации стекается на стол инспектора. Но лично от меня они пока ничего не услышали.
— Вы считаете, что мы не хотим, чтобы полиция нашла убийцу Роберта? — резко спросила Фрэнсис.
Он повернулся к ней.
— Один из вас не хочет, — сказал он. — И никто из вас не захочет.
— Что, черт возьми, вы имеете в виду? — Годолфин с трудом встал. — Мы достаточно наслушались, — сказал он. — Это все, чего от вас можно было ожидать, Лукар. Еще в экспедиции вы показали себя вечно хнычущим занудой. Я помню, как вы все время ныли и воровали еду. Когда я собрался совершить свой чертов дурацкий подвиг, я стоял и смотрел, как вы спали в ногах у Мадригала. И я тогда подумал, что зря я все это затеял.
