Герд Нюквист - Травой ничто не скрыто...
Окна кабинета выходили прямо на Королевский замок. Глядя на его спокойные чистые линии, я вспомнил громоздкий зловещий дом полковника Лунде.
Начальник отдела перехватил мой взгляд.
— Классицизм, — сказал он. — Строительство закончено в 1848 году по эскизам кандидата юридических наук Ханса Дитлева Францискуса фон Линстова.
Я не знал, с чего начать. Я внимательно пригляделся к начальнику отдела. Ему, наверное, было под пятьдесят. Он снова поразил меня своей обыденностью.
— Речь идет о старом чердаке… — начал я.
— К сожалению, при всем моем желании я не могу брать частные заказы. Добавлю — к большому моему сожалению, ибо старые чердаки необычайно меня занимают. Их архитектура на редкость интересна.
У меня не было сомнений: я напал на того, кого искал.
— Знакомы ли вам старые постройки Холменколлосена? — спросил я.
Его глаза за стеклами очков блеснули.
— Еще бы! Это очень интересные сооружения. Построены они в конце прошлого века. Норвежский романтизм в сочетании со швейцарским стилем.
Он обернулся и наугад снял с книжной полки брошюру.
— Я могу одолжить вам номер журнала «Санкт-Халлвард». В нем как раз напечатана статья об этих постройках.
Я почувствовал, что пора приоткрыть карты.
— Я ищу клад, спрятанный на чердаке, — объяснил я. — Не я первый занялся поисками. Два поколения обыскивали этот чердак.
— А что там должно быть?
— Не знаю.
— И на чердаке полным-полно всяких сундуков, полок, старой одежды, разрозненной посуды и манекенов?
— Совершенно верно, — признал я.
Архитектор вздохнул.
— Хотел бы я взглянуть на этот чердак… — сказал он.
— Он в точности такой, как вы его описали, — сказал я. — Но мы… то есть я… мы не можем найти то, что ищем. А я решил во что бы то ни стало это найти. Как я уже сказал, мы все обшарили. Наверно, клад, который мы ищем, сравнительно небольшого размера.
— Какого именно?
— Не знаю.
— Примерно величиной с небольшую железную шкатулку или старинную шкатулку для рукоделия?
У него была на редкость живая фантазия.
— Наверно, да.
Архитектор выпрямился на стуле, взял карандаш Он начал делать набросок.
Он рисовал его в перевернутом виде, так, чтобы мне, сидевшему напротив, было удобней смотреть — сам же он видел его вверх ногами.
— …половицы идут вот так. В те времена доски настилали очень широкие. Но потолок над самыми крайними досками был так низок, что их даже нельзя было прибить гвоздями. Их просто пригоняли заподлицо — вот так…
Я затаил дыхание. Он поглядел на свой рисунок.
— Если бы уж я стал прятать что-нибудь на таком чердаке, я выбрал бы место для тайника между двумя стропилами — я имею в виду вот эти косые балки — в узком пространстве под одной из неприбитых досок пола. Наверняка в этот низкий чердачный угол задвинуты всякие ящики и сундуки. Отодвиньте их. Но я полагаю, что крайние половицы с годами осели и намертво приросли к своему месту. Поэтому лучше всего запастись гвоздодером.
— Чем-чем?
Он посмотрел на меня с удивлением, потом улыбнулся.
— Ах да, конечно. Откуда вам знать наш профессиональный жаргон. Пойду-ка спрошу, не найдется ли у наших ребят гвоздодера, чтобы дать вам на время…
Начальник отдела исчез. Пошел узнать, не найдется ли у его ребят для меня гвоздодера. Я начал пересматривать свое отношение к бюрократам. А может, этот просто был счастливым исключением? К тому же он архитектор, А архитекторам, не в пример другим бюрократам, не приходится заниматься крючкотворством.
Начальник отдела возвратился.
— Вот вам гвоздодер, — сказал он.
Это был большой и тяжелый железный стержень вроде ломика, не меньше полуметра в длину. Один конец его был раздвоен.
— Таким орудием можно убить человека, правда? — сказал архитектор.
Я неопределенно хмыкнул.
— Но мы, архитекторы, люди мирные. Мы пользуемся гвоздодером, чтобы отдирать доски. Вот, пожалуйста. Только обязательно верните его нам. А вот вам чертеж и «Санкт-Халлвард» на случай, если вы что-нибудь забудете.
Его глаза дружелюбно улыбались за стеклами очков.
— Огромное вам спасибо, — сказал я. — Не могу ли я, в свою очередь, быть вам чем-нибудь полезен? Я был бы очень рад…
Он с минуту подумал. И вдруг точно помолодел на много лет — передо мной сидел восемнадцатилетний мальчишка.
— Как вы думаете, на этом вашем чердаке не может найтись старый автомобильный клаксон?
— …простите… что?.
— Это такой рожок, который укреплялся рядом с местом, где сидел шофер. Понимаете, я реставрирую старые автомобили. Вот сейчас я вожусь с «максвеллом» выпуска 1912 года…
— Если только такой рожок найдется, — заверил я его, — он будет ваш…
Я обедал у себя дома вдвоем с Люси.
Обед приготовила Люси. Я еще раз убедился в том, какая она искусная стряпуха.
— Ты очень вкусно готовишь, Люси. Но только напрасно… Напрасно ты так хлопочешь ради меня…
Она улыбнулась. Но глаза у нее были грустные.
— Только эту малость я и могу для тебя сделать, Мартин. А я так хотела бы тебя отблагодарить.
— Отблагодарить за что, Люси?
— Не стоит об этом. Хочешь еще?
— Спасибо, да.
…Кофе мы пили у камина. Было уже около семи.
— Сегодня ты должна вернуться домой, Люси. Люси! Ради бога, не вздумай опять уронить чашку!
Ей удалось донести чашку до стола. Однако чашка все-таки звякнула о блюдце.
— У меня не хватает духу, Мартин.
— Это необходимо. Мы должны сдвинуться с мертвой точки.
— За… зачем?
— Ты сама знаешь.
Она отпила глоток кофе. Рука ее дрожала.
— Я боюсь.
Я сам боялся, но не мог же я ей в этом признаться! Я сидел, уставившись в камин, — в нем мирно горели березовые поленья, и все вокруг дышало миром. Но это была только видимость.
— Как странно, Люси. С этого все и началось. Когда ты сказала, что тебе страшно.
— А как мой муж?..
— Он очень беспокоится о тебе. Мне кажется, он будет рад, когда ты вернешься.
— Тебе он нравится?
— Да. Вначале не нравился, а теперь нравится. А тебе, Люси? Тебе-то самой он нравится? Если не хочешь, можешь не отвечать на мой вопрос.
А как по-твоему, почему я вышла за него замуж?
У меня было весьма определенное мнение насчет того, почему она за него вышла. Но высказать его было нелегко. Я предпочел промолчать.
— Нам пора, Люси. Тебе надо собрать вещи.
Она улыбнулась.
— У меня с собой очень мало вещей. Смена белья, но она висит в твоей ванной комнате и, наверно, еще не просохла. Я надеялась, что смогу воспользоваться твоими пижамами. И еще у меня с собой зубная щетка. Я буду скучать по твоей пижаме, Мартин… Я… я буду скучать по этой квартире… Здесь было так спокойно. А я люблю покой и тишину…
