Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке
– Так что вы случайно встретились с ней на улице и заговорили?
– Да.
– Она не упоминала о старом деле об убийстве?
– Нет. Она вела себя исключительно тактично.
– Знает ли она, что Марвин Эйдамс – сын человека, повешенного за убийство?
– Я почти уверена, что нет. Во всяком случае, она ничего такого не говорила. Разумеется, Сэйра умерла до того, как миссис Бурр приехала в Эль-Темпло. Она пробыла здесь всего лишь две или три недели. Да к тому же я сомневаюсь, чтобы имя Эйдамс ей о чем-нибудь говорило!
– А вы ей не говорили?
– Нет, конечно.
– Ну что ж, теперь ясно, каким образом вы узнали про меня. Ну а сейчас расскажите, чего ради вы хотели видеть меня?
Она вздохнула, все же не сумев до конца скрыть притворство.
– Я… я хотела избавиться кое от чего, что не дает мне покоя.
– Обождите минуточку. Еще один вопрос. Знали ли вы Милтера, детектива, который расследовал дело?
– Я видела его пару раз, хотя он-то этого не знал. Но я с ним никогда не встречалась в общепринятом смысле слова. И ни разу с ним не говорила.
– Когда вы приехали в Лос-Анджелес, миссис Денджердфильд?
– Сегодня рано утром.
– А где мистер Денджердфильд?
– Он остался в Эль-Темпло. Я написала ему записку, что забираю машину и буду отсутствовать весь день. Когда я выходила из номера, он еще спокойно храпел. Он привык очень поздно ложиться, зато спит до полудня. Ну а у меня другой распорядок. Я выработала привычку ложиться в кровать и сразу же засыпать. Зато утром я успеваю вдоволь нагуляться, пока он продолжает спать. Мне нравится бродить на свежем утреннем воздухе и любоваться природой, считаю, что это полезно во всех отношениях.
Мейсон вновь откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, но веки его то и дело вздрагивали от умственного напряжения.
– Итак, вы провели расследование, дабы убедиться, что вашего мужа нет в Рино?
– Моего мужа? А, вы говорите о Дэвиде? Да.
– Кто занимался его поисками?
– Мой хороший друг.
– Каждый раз, говоря о расследовании, вы употребляете слово «друг». Вам не кажется, что этот друг – лицо довольно неопределенное? Вы даже ни разу не заменили слово «друг» местоимением. Потому что боялись это сделать?
– Не понимаю, куда вы клоните, мистер Мейсон? Почему это я могу бояться употребить местоимение?
– Потому что тогда бы вы говорили либо о нем, либо о ней, а это указывало бы на пол вашего друга.
– Не все ли это равно?
– Просто я подумал, не является ли этот ваш «хороший друг» не кем иным, как вашим нынешним мужем, Джорджем Денджердфильдом?
– Почему?
– Я прав?
Сердито, с трудом сдерживая раздражение, она неприязненно заметила:
– У вас удивительно неприятная манера спрашивать.
– Так я прав?
Теперь она нервно рассмеялась:
– Да. Только что я поняла, мистер Мейсон, каким образом вы завоевали известность… умением вести перекрестный допрос. Ну что же, откровенно сказать, я и правда не хотела обнародовать этот факт, потому что это может показаться… словом, у человека может создаться ошибочное впечатление.
– Впечатление может быть ошибочным?
В эту минуту она снова полностью овладела собой и, заулыбавшись, ответила:
– Я уже упоминала о безграничной любви к своему первому мужу и боязни его потерять. Неужели вы допускаете, что при этом я могла завести роман с другим мужчиной?
– Я всего лишь старался выяснить то, что вам хотелось от меня скрыть. Возможно, это всего лишь инстинкт адвоката, набившего руку на перекрестных допросах.
– Я была знакома с Джорджем Денджердфильдом до нашей свадьбы. Он, я бы сказала, был без ума от меня. В Витсбург-Сити его не было года два с того момента, как я телеграфировала ему о своем предполагаемом замужестве. После моей свадьбы я виделась с ним всего лишь раз, чтобы сказать, что между нами все бесповоротно и навсегда кончено.
Медленно, растягивая слова, Мейсон повторил:
– «Между нами все бесповоротно и навсегда кончено!»
Она снова рассердилась, но тут же взяла себя в руки, удержав готовое сорваться с губ слово.
– Боже, что за кошмарная манера копаться в мыслях другого человека! Хорошо, если вам угодно, ответ будет: да.
– Вы выехали из Эль-Темпло до того, как вышли утренние газеты?
– Да, а что?
– Скажите: что вас заставило приехать сюда?
– Я уже сказала – совесть. Мне известно нечто такое, о чем я никому никогда не рассказывала.
– Если вы готовы… я слушаю.
– Поскольку я не была свидетелем на том процессе, меня никто ни о чем не расспрашивал. Я же сама по доброй воле не сообщила этого.
– «Этого»?!
– У Хораса и Дэвида была драка.
– Вы имеете в виду спор?
– Нет, действительно драка.
– По поводу чего?
– Не знаю.
– Когда?
– В тот самый день, когда Дэвид был убит.
– Расскажите подробно.
– Итак, Дэвид и Хорас подрались. Я полагаю, что пострадал больше Дэвид. Вернулся он домой совершенно разъяренный, прошел в ванную и стал прикладывать к лицу мокрое полотенце. Потом некоторое время побыл еще в спальне и ушел из дому. Лишь… спустя какое-то время я заинтересовалась: а что он мог делать в спальне? Припомнила, что слышала звук выдвигаемого ящика бюро, потом… Стоило мне об этом подумать, как я побежала в спальню и заглянула туда, где у Дэвида обычно находился пистолет. Он исчез.
– Кому вы об этом сообщили?
– Никому, вы первый, кому я рассказываю об этом. Даже муж ничего не знает.
Наступило молчание. Мейсон взвешивал полученную информацию. Потом он посмотрел на Деллу Стрит, чтобы удостовериться, стенографирует ли она разговор.
Едва заметно кивнув ему, Делла снова склонилась над листками бумаги. Молчание адвоката, его взгляд на секретаря заставили миссис Денджердфильд занервничать. Она принялась объяснять… очевидное:
– Вы понимаете, мистер Мейсон, что это означает? Если бы защитник Хораса Эйдамса откровенно заявил, что у Дэвида с Хорасом произошла ссора, даже драка, во время которой Дэвид выхватил пистолет, а Хорас ударил его по голове, кто знает, жюри могло посчитать это самообороной и вообще оправдало бы Хораса. Во всяком случае, за такого рода убийства людей не вешают.
– Что же вы намеревались предпринять?! – спросил Мейсон.
– Прошу понять одно. Я не собираюсь делаться героиней трогательного спектакля. Не желаю, чтобы люди укоризненно тыкали в меня пальцем. Но я подумала, что смогу подписать заявление и, так сказать, неофициально вручить его вам для хранения, никому ничего не сообщая. Если окажется, что старая история об убийстве способна испортить жизнь Марвину Эйдамсу, вы сможете отправиться к отцу девушки и опять-таки совершенно конфиденциально передать ему содержание нашего разговора и в подтверждение показать мое заявление. Марвин Эйдамс после этого заживет счастливо и беззаботно.
