Эрл Гарднер - Дело о пустой консервной банке
Выражение лица Хестер не менялось: она тупо, отчужденно следила за руками Трэгга, проделавшего эту операцию, в то время как миссис Джентри и Ребекка, вплотную подойдя со спины к лейтенанту и сгорая от нетерпения, старались заглянуть через плечо Трэгга, пока тот наклонял кружочек жести так, чтобы свет позволил ему более тщательно осмотреть его поверхность.
– Да, – протянул удовлетворенно Трэгг, – здесь что-то есть. Похоже, еще одно закодированное сообщение.
– Да что вы! – воскликнула Ребекка дрожащим от волнения голосом. – Но пожалуйста, лейтенант, не говорите мне, что произойдет еще одно убийство!
Трэгг повернулся к миссис Джентри:
– Не могли бы вы прочитать эти буквы, чтоб я записал их в блокнот?
Миссис Джентри прищурилась, разглядывая вблизи крышку.
– Какая жалость, но у меня нет с собой очков, – сокрушалась она, – а буквы такие мелкие…
– Я могу! – нетерпеливо вызвалась Ребекка.
– У нее глаза острые как иголки, – подтвердила миссис Джентри.
– Держите ее так, чтобы не остались отпечатки ваших пальцев! – предостерег Трэгг. – Как только я запишу слова, то сразу обработаю ее порошком и проверю в отношении отпечатков пальцев.
Ребекка стала медленно читать закодированные слова, а Трэгг записывал их в свой блокнот. Потом он встал позади Ребекки, чтобы сверить, правильно ли она продиктовала, а он записал.
– Все так, – подтвердил он наконец. – Теперь давайте обработаем порошком. Не думаю, что на ней обнаружится что-то, но, так или иначе, нам все равно надо выполнить и эту процедуру.
Не обнаружив отпечатков пальцев, Трэгг сказал:
– Ну, я так и думал!
Ребекка фыркнула.
– Хотите знать мое мнение? – сказала она, глядя на миссис Джентри. – Это любовная почта, стенографисточка так и вьется вокруг Артурчика, хочет чужими руками потаскать каштаны из огня.
– А кстати, где Артурчик? – поинтересовался Трэгг.
– В хозяйственном магазине с отцом, – пояснила мать.
– Думаю, было бы неплохо вызвать его по телефону и попросить как можно скорее прийти домой, – сказал Трэгг.
Миссис Джентри послушно направилась к лестнице, но, едва сделав несколько шагов, остановилась:
– Сказать ему, лейтенант, зачем вы его вызываете?
– Нет. Объясните только, что я здесь и хочу его немедленно видеть.
– Что касается той банки, – начала было миссис Джентри, – то Артурчик бы…
– Понятно, – прервал ее Трэгг, – но не лучше ли было бы, чтобы ваш сын говорил сам за себя?
Миссис Джентри поднялась по ступенькам и, выйдя на кухню, прикрыла за собой дверь. Трэгг повернулся к Ребекке:
– Ну, мисс, попробуем…
– Слушайте! – воскликнула Ребекка, и глаза ее возбужденно заблестели. – Мне только что пришла в голову мысль, как выяснить, Артурчика ли это отпечатки.
– Да? – В голосе Трэгга нельзя было уловить ничего, кроме вежливой любезности.
– Мы можем, – продолжала Ребекка, не замечая этого, – снова запечатать жестяную банку и водворить ее обратно на полку.
Она кокетливо улыбнулась и явно хотела произвести впечатление на лейтенанта.
Глаза Трэгга сузились в ироническом прищуре.
– Конечно, можно было бы попробовать, – сказал он. – Но при условии, что мы закатали бы эту крышку обратно на банку таким образом, чтобы по ней не было видно, что банку открывали.
Ребекка стала прокручивать в голове предложение с быстротой энтузиаста, обуреваемого навязчивой идеей.
– А еще… мы могли бы переписать это сообщение на крышку другой банки, запечатать ее и поставить туда же, на полку. В конце концов, тот, кто получит это сообщение, не сможет отличить одну жестяную банку от другой.
Трэгг взглянул на Ребекку с нескрываемым уважением.
– Это было бы отлично! – одобрил он.
Ребекка, гордая от впечатления, которое она произвела на полицейского, скромно потупилась. А легкое колебание юбки на ее худых бедрах красноречивее всяких слов свидетельствовало об удовлетворенном самолюбии.
– Вам, лейтенант, как-то удается воодушевить других на блестящие идеи! – благодарная ему за испытываемые чувства, призналась она.
Трэгг лишь на миг проявил нерешительность, но в следующее мгновение он рванулся вверх по лестнице из погреба, снова перескакивая через две ступеньки, чтобы успеть не подпустить миссис Джентри к телефону.
– А теперь слушайте, – сказал он, глядя на трех женщин, собравшихся вокруг него. – Эту банку я забираю в качестве улики. Но я хочу переписать это сообщение слово в слово на другую жестяную банку, запечатать ее и поставить на полку. И еще я хочу, чтобы никто не знал о том, что я сделал. Никто! Вы понимаете? Ни одна живая душа! И вы, женщины, не должны проговориться никому о том, что здесь произошло. Вы понимаете, Хестер?
Та посмотрела на миссис Джентри.
– Если миссис Джентри скажет, тогда… – промямлила она.
– Я говорю тебе, Хестер, – миссис Джентри не спускала с нее глаз, – ты не должна рассказывать ни единой душе.
– А вы? На вас я могу положиться? – спросил Трэгг Ребекку.
Старая дева сжала губы и с силой тряхнула головой.
Трэгг перевел взгляд на миссис Джентри.
– Не могу понять одного, – недоумевала она, – почему именно мой погреб используется для…
– Но вы же согласны с тем, что все это должно остаться только между нами? – подчеркнуто вежливо спросил Трэгг.
Миссис Джентри хотя и не сразу, но кивнула.
– Это означает, что вы об этом не должны ничего говорить даже вашему мужу.
– Я не держу секретов от Артура. Я…
– Но этот секрет вам придется, миссис Джентри, держать. Каждая из вас, я повторяю, должна хранить абсолютное и полное молчание. Вы понимаете? Это очень серьезно!..
– Ну, если вы так говорите…
– Да, я говорю именно так, а это значит, что особенно Артурчик ничего не должен знать.
Миссис Джентри с обидой взглянула на золовку.
– Я, наверное, должна поблагодарить тебя… – начала она язвительно.
– Так вы обещаете? – настойчиво повторил свой вопрос Трэгг, прервав ее на полуслове.
– Да, – вынуждена была в конце концов согласиться миссис Джентри. – Я думаю… Да, если вы так настаиваете. Но вы убедитесь, лейтенант, что Артурчик не тот, кого вы подозреваете…
– Теперь, – сказал Трэгг, – пойдемте-ка туда, где мы сможем раздобыть консервную банку, и я попытаюсь выцарапать буквы на крышке банки кончиком моего складного ножа.
Ребекка одарила Трэгга такой обворожительной улыбкой, какой в состоянии одарить сорокалетняя женщина, не имеющая мужа, привлекательного, понравившегося ей мужчину.
– Я раздобуду для вас эту банку, – прозвучало словно признание, – и покажу, как ее закрутить.
