Джон Карр - Смерть и Золотой человек
— Да, сэр? — Ларкин откашлялся и даже как будто немного оживился.
— Помните, что я просил вас разузнать вчера? То есть ночью в четверг — о том, как можно пробраться в дом. Вы доложили мне об этом сегодня утром.
— Да, сэр.
— Вы говорили, что осмотрели окна подвального этажа. А окна верхних этажей вы заодно не осмотрели?
— Осмотрел, инспектор, — удивленно ответил Ларкин. — Я думал, вы поняли.
— Так осмотрели или нет?
— Да, сэр.
— Тогда слушайте внимательно. Не заметили ли вы чего-то, торчащего из какого-либо окна?
— Простите, сэр…
Ник крепче сжал в руке трубку.
— Не хочу наводить вас ни на какие мысли. Возможно, вам придется давать показания в суде. Я только спрашиваю: не заметили ли вы чего-то, торчащего из какого-либо окна?
— Нет, сэр.
— А вы осмотрели все окна?
— Да, сэр. Мисс Элинор и мисс Бетти были уже внизу, если помните, и я без колебаний заходил к ним в комнаты.
— Давайте выясним все по порядку, — не сдавался Ник. — Сегодня в столовой для слуг я случайно услышал, как кто-то — кажется, шофер — упомянул, что в каждой спальне имеется веревка на случай пожара. — Ник огляделся. — Да, вот и в моей комнате… я вижу за шторой моток веревки.
— Да, сэр.
— Значит, ни из одного окна не торчала веревка?
— Определенно — нет, сэр. Более того, я уверен, нигде веревку не разматывали.
Наступила пауза.
— Тогда у меня все. Еще раз примите мои извинения за то, что потревожил вас.
— Не за что. — Голос на том конце провода внезапно потеплел и стал более человечным. — Если речь о расследовании, сэр, будите меня в любой час. Мне всегда хотелось попробовать себя в роли сыщика — мне часто казалось, будто у меня имеются детективные наклонности. Кстати, сэр, раз уж об этом зашла речь, я и в медицине немножко разбираюсь.
— Да. Вы спасли положение, когда я по ошибке решил, что мистер Стэнхоуп мертв. Спасибо! Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Ник положил трубку на рычаг.
Он нашел и закурил еще одну сигарету; с некоторым изумлением он обнаружил, что у него дрожат руки и что он бессознательно задерживает дыхание.
Нику казалось, что, начав распутывать клубок, он в конце концов медленно двинется вперед. Но сейчас он двигался не медленно. Он летел — как на лыжах с горы. И разгадка дела казалась неизбежной. Сказав «а», следует признать и «б», а следовательно, и «в»…
Интересно, подумал он, рассуждает ли Г. М. так же, как и он. Маловероятно! Г. М. наверняка, как всегда, идет напрямик. Но, хоть отправные точки для рассуждения у них разные, возможно, их пути сойдутся в конце…
Ник задумался. Глубоко затянувшись, он выпустил дым и стал смотреть, как он плавает по комнате, кружит, как мотылек, над абажуром лампы. Ему еще долго брести в тумане. Но, ловко взяв первый поворот, он, возможно, найдет самое простое объяснение кажущейся несуразности. Уже сейчас ясно одно: Дуайт Стэнхоуп не был ни дураком, ни шутником. Наоборот, он в жизни не совершал более благоразумного поступка.
— Мяч в игре! — сказал Николас Вуд.
Глава 16
Утром в субботу, в канун Нового года, выпал такой глубокий снег, что весь мир вокруг как будто вымер. Солнце, представ бледно-оранжевым диском, посылало на землю слабые лучи. В «Уолдемир» они проникали сквозь окна библиотеки, где сидели после завтрака Кристабель Стэнхоуп и сэр Генри Мерривейл.
Сейчас полным ходом шли телефонные переговоры — с результатом гораздо более ужасающим, чем накануне.
— Говорит мисс Клаттербак, — проквакал голос в трубке.
— Да, мисс Клаттербак, — ответила Кристабель, — Ларкин мне передал.
При разговоре с мисс Клаттербак трубку необходимо было держать на расстоянии как минимум пятнадцать сантиметров от уха. Голос мисс Клаттербак обладал способностью пронзать насквозь. Невольно закрадывалось подозрение, будто несчастную заколдовали и поместили в телефонную трубку, где она стрекочет, как пулемет, отчего аппарат дрожит и подпрыгивает.
— Дивная погода, не правда ли? — вопила мисс Клаттербак. — Так бодрит! Надеюсь, мистеру Стэнхоупу лучше?
— Гораздо лучше, благодарю вас.
— Рада слышать. Очень, очень рада! И дорогой пастор тоже очень рад. Кстати, должна сказать… — тут мисс Клаттербак хрипло расхохоталась, отчего Кристабель подпрыгнула, — до меня дошли самые невероятные и нелепые слухи!
— Да что вы, мисс Клаттербак!
— Из вашего рассказа я поняла (простите, что напоминаю), будто с мистером Стэнхоупом произошел несчастный случай во время какого-то рождественского розыгрыша?
— Совершенно верно, мисс Клаттербак.
— Ужасно, до какой степени люди глупы! И тем не менее, наш долг — оградить детей от вредного влияния, от кого бы оно ни исходило.
— Вы правы, мисс Клаттербак.
— Что касается сегодняшнего представления. — Голос мисс Клаттербак стал суше. — Буду вам очень признательна, если в зале будет не менее пятидесяти складных стульев. Далее, должна попросить вас, чтобы…
— Прошу вас, погодите минутку, мисс Клаттербак…
— Что такое?
— Боюсь, у меня для вас довольно плохая новость. Мультфильмов не будет.
— Вот как! — Голос в трубке сделался ледяным.
— И это еще не все. Нам только что передали по телефону телеграмму — вчера ее продиктовали из Манчестера. Да, из Манчестера. Вот что там говорится… Погодите, я вам прочту. — Кристабель взяла со стола блокнот. — «Глубокому сожалению метель воспрепятствовала передвижению нижеподписавшегося тчк не смогу быть завтра тчк еще не был дома». Подпись: «Рамдас Сингх, Великий Кафузалум».
Наступило долгое молчание.
— Вы меня слышите, мисс Клаттербак?
— Да, миссис Стэнхоуп. Я часто говорила, что внимание к данным вопросам и предусмотрительность, которую некоторые не берут на себя труда проявить, весьма помогли бы избежать довольно неприятных затруднений, в которых данные личности оказываются.
— Подождите, прошу вас! Все в порядке — то есть частично.
— В самом деле?
— Да. Один наш друг, выдающийся любитель…
У Г. М., сидевшего на диване с зубочисткой во рту, лицо сделалось удивительно надменным.
— …любезно согласился воспользоваться прибывшим реквизитом и выступить в роли Великого Кафузалума.
— Миссис Стэнхоуп, детям обещали Рамдаса Сингха!
— Мне очень жаль; но при данных обстоятельствах…
— Кто же такой ваш любитель, позвольте спросить?
— Его фамилия Мерривейл. Сэр Генри Мерривейл.
Молчание стало просто бесконечным.
