Колин Декстер - Безмолвный мир Николаса Квина
Морс понимал, что продвинулся не слишком-то далеко. Он не мог понять сам метод. Но в одном он всё сильней убеждался: кто бы ни приехал на Пайнвуд-клоуз вечером в прошлую пятницу, это был не Квин. Отложи это на время, Морс. Подумай о чём-нибудь другом. Неизменно лучший способ, кроме того, есть одна вещь, которую можно проверить прямо сейчас.
Он заглянул к Петерсу, учёному-графологу, показал ему записку, адресованную миссис Фарт, и вместе с запиской протянул один из листков, написанных рукой Квина, который он подобрал в квартире на Пайнвуд-клоуз.
— Что ты об этом думаешь?
Петерс замялся.
— Это надо основательно изучить…
— Что тебе мешает?
Было известно, что Петерс никогда не берётся за дело второпях. Но если уж он брался, то ничто не могло заставить его потерять голову. Работавший в полиции по совместительству, он в молодые годы обеспечил себе изрядное имя и известное состояние тем, что отказался следовать двум главным законам успеха — быстро думать и решительно действовать. Ибо Петерс думал с быстротой хромой черепахи, а действовал с решительностью медведя в спячке. И Морс счёл за лучшее спокойно сидеть и ждать. Как Петерс скажет, так и будет. Если Петерс скажет, что записку, несомненно, написал Квин, значит, записку, несомненно, написал Квин. Если он скажет, что не уверен, значит, он не уверен. И не найдётся после него человека, который заявил бы, что уверен.
— Сколько тебе нужно времени, Петерс?
— Минут десять — двенадцать.
Следовательно, подумал Морс, через одиннадцать минут он получит ответ. Оставалось спокойно сидеть и ждать. Через несколько минут зазвонил телефон.
— Морс. Чем могу быть полезен?
В трубке раздался голос дежурного по коммутатору.
— Звонит миссис Гринуэй, сэр. Из госпиталя Джона Радклиффа. Просит соединить её со следователем, занимающимся делом об убийстве Квина.
— Это я, — сказал Морс без всякого энтузиазма. (Миссис Гринуэй? Соседка сверху? Ну-ну.) Она прочла сообщение об убийстве Квина в «Оксфорд мейл» (начала она) и поняла, что должна позвонить в полицию. Муж не одобрил бы этого, но… (Давай, девушка, вперёд!) В общем, ей сказали, что ребёнок появится на свет не ранее декабря, но она поняла… примерно в четыре часа вечера в прошлую пятницу… начались схватки… (Вперёд, девушка!) В общем, она позвонила на работу Фрэнку («Это мой муж, господин инспектор») и попросила, чтобы ему передали, что она звонила. Но там, видимо, забыли. Она сидела у окна, ждала, ждала, но Фрэнк всё не приходил; тогда она ещё раз позвонила ему на работу, примерно без четверти пять. Она особо не волновалась, но ей было бы гораздо спокойней, если бы рядом находился Фрэнк… Конечно, она могла сама позвонить в госпиталь. За ней бы немедленно прислали машину, но у неё не было абсолютной уверенности. Это могло оказаться просто… (Быстрей, девушка, быстрей!) Ну, так вот, она увидела, как к дому подъехал Квин на своей машине. Это было в самом начале шестого.
— Вы его видели?
— Да. Приблизительно в пять минут шестого это было. Он подъехал и поставил машину в гараж.
— С ним кто-нибудь был?
— Нет.
— Продолжайте, миссис Гринуэй.
— Вот, собственно говоря, и всё.
— Он потом выходил из дома?
— Я не видела.
— А увидели бы, если бы выходил?
— О да. Как я уже сказала, я всё время смотрела в окно.
— Нам известно, что он выходил за покупками, миссис Гринуэй. А вы говорите…
— Но он мог воспользоваться чёрным ходом. Можно пролезть через дырку в заборе и выйти на тропинку, но…
— Но вы не думаете, что он пошёл этой дорогой?
— Понимаете, я бы услышала, но он не выходил на задний Двор. Там так грязно.
— Понимаю.
— В общем, я надеюсь…
— Миссис Гринуэй, вы точно уверены, что видели мистера Квина?
— Вообще-то, я на самом деле не разглядела… Зато я слышала, как он разговаривал по телефону.
— Что?
— Да-да. У нас общая линия. Это было сразу после того, как он вошёл в дом. Я начала волноваться и решила попробовать ещё раз позвонить на работу мужу, но не смогла, потому что в этот момент мистер Квин говорил по телефону.
— Вы послушали, о чём он говорил?
— Нет, прошу меня простить. Я не настолько любопытна. — (Разумеется!) — Поймите, я только хотела, чтобы он скорее освободил телефон, вот и всё.
— Долго он разговаривал?
— Прилично. Я раза три снимала трубку, а он всё…
— Вы не помните имя, какое-нибудь имя, которое называл мистер Квин? Имя или фамилию? Всё что угодно. Это могло бы нам здорово помочь.
Джойс Гринуэй на минуту умолкла. Было, было какое-то смутное воспоминание, но оно упорно от неё ускользало.
— Нет… Не могу вспомнить.
— Но он говорил не с женщиной?
— О нет. Это точно был мужчина. С таким, знаете, культурным голосом… Понимаете, что я имею в виду? Такие голоса нечасто встретишь.
— Они ругались?
— Нет, кажется, нет. Но я не прислушивалась. Правда. Просто мне нужен был телефон, вот и всё.
— Почему вы не спустились вниз и не объяснили это мистеру Квину?
Джойс Гринуэй замялась. Морс пытался сообразить, по какой причине.
— Видите ли, у нас были не настолько приятельские отношения.
— Послушайте, миссис Гринуэй. Подумайте, крепко подумайте. Это крайне важно — вы меня понимаете? Если сумеете вспомнить, хоть самую малость…
Однако ничего не получалось, хотя рисунок того имени мелькал в подсознании. Вот только бы…
Морс ей подсказывал:
— Оглби? Мистер Оглби? Напоминает?
— Не-а.
— Руп? Мистер Руп? Бартлет? Доктор Бартлет? Мар…
В голосе Джойс раздался звоночек. Она пыталась выудить имя, по ритму схожее с «Бартлетом». Может, Бартлет? Теперь она толком не слушала Морса.
— Я не совсем уверена, господин инспектор, но, кажется, это мог быть Бартлет.
Уф! Ну и поворот в детективе! Морс пообещал прислать к ней кого-нибудь из своих подчинённых, но не ранее чем завтра. Джойс Гринуэй, ощущая странное сочетание облегчения и тревоги, медленно побрела к себе в палату.
Петерс уже две-три минуты сидел совершенно неподвижно, не таясь слушая телефонный разговор, но никак его не прокомментировал.
— Ну что? — спросил Морс.
— Записку написал Квин.
Морс открыл рот и тут же его закрыл. Протестовать было бесполезно. Петерс сказал, значит, так оно и есть.
Почему бы тебе, Морс, не подчиниться фактам и не отбросить зыбкие фантазии? Квин возвратился домой около пяти часов вечера, он написал записку миссис Фарт, он позвонил какому-то человеку, чьё имя, быть может, Бартлет.
18
