Стюарт Камински - Месть
Я никого не увидел, не заметил никаких подозрительных машин с затемненными стеклами. Мне хотелось поговорить с Дэйвом, но было ясно, что Мелани Себастьян хочет, чтобы я отошел от своего офиса подальше.
Я сел в машину, отправился в «Уолгрин» на углу Баия-Виста и Сорок первой и оттуда позвонил Салли. На рабочем месте ее не оказалось. Я услышал ее голос на автоответчике и сказал, что скоро перезвоню. Полиция скопировала мое досье на Адель. Они могли найти Салли так же, как нашел ее я. Я думал, что будет лучше, если она узнает о смерти Берил Три от меня. Я хотел защитить Салли Поровски, хотя, в сущности, это было не мое дело.
Затем я позвонил Карлу Себастьяну.
― Карл Себастьян, ― сказал он.
― Льюис Фонеска.
― Вы нашли ее?
― Нет, но уже тепло. Может быть, еще дня два, максимум три.
― Она по-прежнему где-то недалеко?
― Да.
― Вы в этом уверены?
― Абсолютно, ― сказал я.
― Найдите ее как можно быстрее, ― сказал он. ― Найдите ее завтра, и я удвою ваш гонорар.
― Это займет не меньше двух дней.
Он вздохнул.
― Значит, два дня...
― Может быть, три.
Он повесил трубку, и я набрал еще один номер.
― Гриль-бар «Техас», ― произнес Эд Фэйринг с техасским выговором, которому он научился по фильмам.
― Это Фонеска, ― сказал я. ― Эймс на месте?
― Сейчас позову.
― Ты мог бы отпустить его на пару часов?
― Он сам себе хозяин, ― ответил Эд.
Через минуту Эймс взял трубку.
― Алло.
― Эймс, это ты сегодня утром убрался у меня в кабинете?
― Да. Посмотрел, как уехала полиция, зашел, вышел.
― У меня в кабинете или поблизости не было женщины, красивой женщины?
― Нет.
― Берил Три погибла.
Он промолчал.
― Эймс?
― Я.
― Ее убили у меня в кабинете.
― Значит, это ее кровь я смывал? Как она умерла?
― Вряд ли тебе нужно это знать.
― Я хочу знать, Льюис.
― Монтировка. Я кажется, догадываюсь, где ее дочь. Наверное, я найду ее. Ты не съездишь со мной?
― Съезжу, ― ответил он.
― Видимо, понадобится оружие.
― Разумеется. Она с человеком, который убил миссис Три?
― Я не знаю.
― Надеюсь, так, ― сказал он.
― Я заеду за тобой через десять минут.
― Я выйду на улицу.
В моем сне было три человека в платках. Одним из них была Энн Горовиц. Кажется, вторым был Эймс Маккини.
Эймс ждал меня у входа в «Техас». Поверх своего обычного костюма он надел плащ. Погода стояла теплая и солнечная, но я знал, что у его плаща очень глубокие карманы, достаточно глубокие для короткого или укороченного ружья.
Эймс сел в машину и закрыл дверь.
― Если это он убил миссис Три, я собираюсь с ним покончить, ― сказал он. ― Я подумал, что лучше сразу сказать тебе.
― Спасибо, ― ответил я, ― но если это решение бесповоротное, я не могу взять тебя с собой.
Я ехал по Фрутвиллу, к Сорок первой.
― Тогда я потерплю, ― сказал он.
На этом наш разговор окончился. Я подумал, стоит ли включать радио, и решил, что нет. С Сорок первой я свернул направо, проехал мимо высоток и через мост на набережную Берд и двинулся по Сент-Арманд-серкл. Здесь было полным-полно туристических машин. Я сделал крутой вираж, чтобы не врезаться в запряженную лошадью коляску с туристами, и поехал к набережной Лонгбоут, еще через один мост и по Галф-оф-Мехико-драйв, единственной дороге на острове длиной в одиннадцать миль.
Набережная Лонгбоут ― это деньги. Слева от нас тянулись пляжи и высотные многоквартирные дома, справа ― частные коттеджи. Зимой здесь жили богатые немцы и французы. Кинозвезды строили здесь многомиллионные виллы, а Джон Пираннес и ему подобные спокойно торговали попавшими в беду людьми, сомнительными участками земли и еще более сомнительными планами обогащения.
Я подъехал к охраняемым воротам курортного комплекса Бич-Тайдс, опустил окно и вежливо улыбнулся.
― Мистер Пираннес ждет нас, ― сказал я.
Охранник был старый, но неглупый человек. Он поглядел на Эймса, который смотрел прямо перед собой, вернулся в свою будку, набрал телефонный номер и через полминуты вышел.
― Никто не отвечает, ― сказал он. ― Извините.
― Я только...
― Извините, пожалуйста, ― повторил он так, как будто ему в самом деле было неудобно.
Я дал задний ход, развернулся и снова покатил к Галф-оф-Мехико-драйв, где сделал то, что должен был сделать сначала: подъехал к небольшому торговому центру в четверти мили от дома Пираннеса и припарковал машину. Немногие магазины были открыты, но стоянка не пустовала. Мы с Эймсом вернулись к Бич-Тайдс в надежде, что полицейский не остановит нас и не станет расспрашивать. Пройдя под деревьями, мы обнаружили проход в кустах. Охрана здесь была строга у ворот, но почти ни один из прибрежных комплексов не был окружен сплошной стеной.
Я подумал, что ночью охрана, возможно, строже, но видеокамер на деревьях не заметил. Бич-Тайдс определенно нуждался в консультанте по охране.
Мы прошли мимо круглого пруда с дремавшей возле него цаплей, мимо площадки для барбекю и вышли на пляж. Я снял рубашку и забросил ее на плечо.
― Ты ― кинозвезда на пенсии, ― сказал я, помахав троим малышам, строившим замок из песка. ― Ковбой, как Джон Уэйн.
― Если тебе все равно, ― ответил он, ― я буду Баком Джонсом.
Дети перестали копошиться и уставились на Эймса. Мимо нас пробежал босой человек в красных плавках и белой футболке с портретом Бетти Буп, оставляя следы на песке. Он посмотрел на нас; я расхохотался, будто Эймс сказал что-то очень смешное, но тот продолжал смотреть прямо перед собой. Я подумал, что поступил не самым разумным образом, взяв его с собой, а может быть и придя сюда. Но я не мог думать ни о чем, кроме четырнадцатилетней девочки, чья фотография лежала у меня в бумажнике, ее погибшей матери, ее отце, который продал ее, и Джоне Пираннесе, который ее купил.
Зайдя за здания Бич-Тайдс, мы прошли вдоль небольшого бассейна. Плескавшийся в нем одинокий старик кивнул нам как старым знакомым.
Мы заглянули в три дома, читая списки имен на внутренних дверях и избегая охранников, которые разъезжали на маленьких картах. В третьем здании мы наконец увидели надпись: «Дж. Пираннес», и я нажал кнопку.
Ответа не последовало.
Я нажал снова. На этот раз послышался женский голос:
― Алло.
― Джона Пираннеса, пожалуйста, ― попросил я.
― Он не может подойти, ― сказала девушка.
― Почему?
― Кажется, он умер, ― сказала она.
― Адель?
― Да.
― Адель, нажми, пожалуйста, кнопку и впусти меня, ― сказал я.
― Кнопку?
― На домофоне, возле двери, где-то там.
― А кто вы? Полиция?
― Сообразительная девочка, ― сказал я. ― Открой дверь.
