Голи Смарт - Фотографическая карточка
— Ничего такого, уверяю вас. Я могу говорить и здесь, если мисс Хайд не возражает.
— Я провожу вас, — торопливо пролепетала Бесси. — Только сбегаю за шляпкой.
Филипп простился с миссис Фосдайк и через минуту уже шел по дорожке вместе с мисс Хайд. Бесси выглядела очаровательно в своем черном платье.
— Не изменили ли вы своего решения не говорить мне о том, что стоит между нами? Вам прекрасно известно, что бедный мистер Фосдайк хотел обо всем мне рассказать. Будьте великодушны, Бесси; я так предан вам, что имею право сам судить, действительно ли препятствие, о котором вы говорите, непреодолимо.
— Теперь больше прежнего, Филипп, — ответила девушка, отвернувшись.
— Вы хотите сказать, что после смерти Джона Фосдайка пропасть между нами увеличилась?
— Да, Филипп, вы должны перестать думать обо мне. Я пошла с вами, чтобы сказать вам об этом. Хоть вы и завладели моим сердцем, я не могу стать вашей женой.
— Не хотите ли позволить миссис Фосдайк судить об этом?
— Как можно? Ей в первую очередь не должна быть известна моя история…
— Тогда пусть нас рассудит доктор Ингльби!..
— Нет, Филипп, нам нужно расстаться…
И Бесси поспешно направилась к дому.
XIX. Поцелуи и утешение
По окончании следствия Герберт Морант наспех перекусил и вернулся в Лондон на одном поезде вместе с Сайласом Ашером. Он видел его в «Веточке хмеля», потом на платформе, но не знал, кто этот человек. Никто из знакомых Герберта не был знаком с сыщиком, за исключением доктора Ингльби. Но последний решил не обнаруживать своего знакомства с Сайласом Ашером, благодаря чему возвысился в глазах сыщика.
По приезде в Лондон мистер Морант взял Элен под свое покровительство. Он посадил ее в кеб, и они вместе направились к Тэптен-коттеджу. Миссис Фоксборо сама отворила дверь и держалась очень твердо, лишь легкий трепет губ и порывистость в обращении обнаруживали ее беспокойство. Она была женщиной гордой, с невероятным самообладанием, которое всегда присуще таким особам, но, когда опасность минует, они дают волю своим истинным чувствам.
— Ступайте перекусить, Элен. Уверена, что для вас, как, впрочем, и для нас, это был тяжелый день. Нет-нет, не надо слез и уверений, я прекрасно знаю, что вы и слова против нас не сказали, идите.
— Однако меня заставили признаться, — проговорила девушка, рыдая, — что я прежде видела этот ножик… Право, меня вынудили!
Миссис Фоксборо вздрогнула, но сделала над собой усилие и спокойно произнесла:
— Конечно, я все понимаю, вы были обязаны сказать правду, Элен. Я завтра же выслушаю вас. Ступайте ужинать, а потом ложитесь спать, если, конечно, вас так сразу отпустят.
Миссис Фоксборо знала, что ее горничная и кухарка захотят удовлетворить свое любопытство и замучают Элен расспросами.
— А вы, мистер Морант, пожалуйте в гостиную и расскажите нам все. Я говорю «нам», потому что Нид непременно хочет знать, что происходило на заседании. Дочь говорит, что нет ничего мучительнее неизвестности, и она, я думаю, права; во всяком случае бессмысленно держать ее в неведении. Бедняжка желает разделить со мной это великое горе, а так как я не могу избавить ее от него, то чувствую, что не имею права отказать. Поэтому, мистер Морант, говорите при ней без стеснения.
Когда они вошли в гостиную, Нид вскочила с кресла и воскликнула:
— О, Герберт! Какие новости вы нам привезли? Мама не пустила меня отворить дверь, но я должна слышать все, все!
— Я предупредила об этом мистера Моранта, милая. Сядь и постарайся мужественно перенести все, что услышишь, — проговорила миссис Фоксборо.
— К сожалению, я привез недобрые вести… Будьте спокойны, я расскажу вам всю правду — нет смысла об этом умалчивать, потому что завтра во всех газетах появится подробный отчет с этого заседания. Мистеру Фоксборо предъявили обвинение, но заметьте, что доказательств его вины практически нет, за исключением нескольких улик…
Миссис Фоксборо вздрогнула, но не опустила головы — она смотрела Моранту прямо в глаза. Нид затаилась в кресле, щеки ее пылали, на глаза навернулись слезы.
— Мистер Фоксборо таинственно исчез… до этого он пригласил мистера Фосдайка отужинать с ним, и тот спрашивал о нем в гостинице, назвав его по имени… и…
Тут Герберт запнулся: он не мог совладать с собой, глядя на пораженных горем женщин.
— Говорите же скорее! — потребовала миссис Фоксборо.
— Кинжал, которым убили Фосдайка, — продолжал Герберт, — оказался тем самым, что принадлежал вашему мужу… Я часто вертел его в руках, когда бывал здесь. Это единственная серьезная улика против мистера Фоксборо.
— Восточный кинжал, который он использовал как разрезной нож? Если его нет здесь, то он должен быть в кабинете Джеймса, — воскликнула миссис Фоксборо, тревожно осматривая столы. — Скорее, Нид, зажги свечу, мы его отыщем!
— Постойте! — остановил ее мистер Морант. — Элен пришлось признать, что она не видела этот кинжал уже две недели. Девушка не говорила, что его хватились, но так же, как я, узнала его. Миссис Фоксборо, дорогая, у вас был тяжелый день. Послушайте моего совета, отдохните, а завтра поищете этот кинжал.
— Отдохнуть? — переспросила женщина почти презрительно. — Неужели вы думаете, что я имела хоть минуту отдыха, с тех пор как моего мужа впервые обвинили в этом страшном преступлении?
Только тут молодой человек заметил, как миссис Фосдайк постарела за эти несколько дней.
— Неужели вы думаете, что я смогу заснуть, пока не обыщу весь дом и не найду этот проклятый нож? Если я не сделаю все возможное, чтобы помочь ему, это будет предательством с моей стороны!.. А теперь прощайте, мистер Морант! Вы не бросаете нас в беде и остаетесь нашим верным другом.
— Прощайте! — ответил Герберт, горячо пожимая руку миссис Фоксборо; затем он повернулся к Нид, которая встала проститься с ним, обнял ее и поцеловал. — Я и в радости, и в горе предъявляю на нее права, — объяснился молодой человек. — Пусть говорят что хотят — я никогда не поверю, что мистер Фоксборо мог умышленно совершить такое…
— Благодарю вас за эти благородные слова, мистер Морант, — воскликнула миссис Фоксборо, покраснев от волнения. — Ваша преданность делает вам честь.
Вновь пожав руки хозяйки дома и получив воздушный поцелуй от Нид, молодой человек удалился. По дороге домой он долго размышлял об этом непонятном убийстве. Его вера в совершенную невиновность Фоксборо в некоторой степени пошатнулась. Разрезной нож был для мистера Моранта неопровержимой уликой, он хорошо знал эту вещицу. Но разве она не могла очутиться в чужих руках?
