Голи Смарт - Фотографическая карточка
— Вот что бывает, когда пытаешься утопить свое раздражение в ликере или водке… Он, похоже, перебрал, — пробормотал сыщик вполголоса. — Все это вздор, мистер Марлинсон, — добавил он уже громче. — К несчастью, у вас в доме убили человека, но все самое страшное уже позади. Вас больше не будут беспокоить, придется только дать показания в суде. И вы прекрасно знаете, что ни вас, ни ваших слуг ни в чем не подозревают.
— Меня замучили! С постояльцами просто беда! Стоит им предложить обычную комнату, как они тут же начинают думать, что убийство произошло именно в ней. Убедить их в обратном совершенно невозможно, а если вдруг и получается, то они просят показать им ту самую комнату. Я до того дошел, сержант, что готов им сказать: «Сегодня в обеденной карте у нас убийства нет, но я не знаю, что придется подать к ужину». Я был знаком с бедным мистером Фосдайком, он не раз у меня обедал, но если память мне не изменяет, ночевал он тут в первый и последний раз. Я не пойду на поправку, мистер Ашер, пока это дело не закончится. Я ни сна, ни отдыха не знаю, а пью больше, чем когда-либо…
С этими словами Марлинсон сел, опустив голову на руку; он казался олицетворением уныния.
— Послушайте, мистер Марлинсон, — сказал сыщик, похлопав старика по плечу, желая хоть как-то подбодрить беднягу; на хозяина «Веточки хмеля» это, правда, произвело обратный эффект: он вытянул обе руки, думая, что на него наденут кандалы. — Не валяйте дурака! Я вовсе не собираюсь арестовывать вас, — продолжал Сайлас Ашер. — Я человек прямой и откровенный и не прочь сообщить вам, что нашлось очень важное письмо. Я не говорю вам больше, чтобы избавить вас от лишних хлопот. К вечеру эту новость узнает весь Бомборо, а утром о ней услышат и в Лондоне. Любопытные нагрянут в гостиницу, думая, что вам все должно быть известно. А вы можете смело говорить следующее: «Да, сержант Ашер обо всем мне рассказал, но по секрету, так что на мои уста наложена печать». Теперь, мистер Марлинсон, я думаю, между нами не осталось недомолвок. Прощайте и пришлите мне счет.
Марлинсон, смягчившись, пришел в свое любимое место — буфетную. Его грела мысль о том, что он единственный поверенный знаменитого сыщика и что только ему одному известно о последнем открытии, относящемся к бенберийскому убийству. После отъезда Сайласа Ашера прошло немало времени, прежде чем старик Марлинсон понял, что тот, в сущности, ничего ему не сказал.
Сыщик по дороге в Лондон думал о письме. Он еще не извлек из него ничего полезного, но по-прежнему был твердо уверен в том, что ключ к разгадке, правда, зашифрованный, лежит в его нагрудном кармане. Еще несколько недель, и он, Сайлас Ашер, укажет на того, кто совершил это преступление и зачем. Сыщик не сомневался в том, что это лишь вопрос времени. Больше всего его, однако, волновало исчезновение Фоксборо — он будто сквозь землю провалился.
Чтобы привлечь публику в нынешнее время, газетчикам приходится изрядно постараться. Все любят читать новости, приправленные чем-то остреньким, так что заголовки пестрели сообщениями о загадочном исчезновении Фоксборо. Писали о его будто бы неминуемом аресте, о его прошлой жизни, но сведения были крайне противоречивыми. Стали даже появляться объявления о награде в двести фунтов за поимку Джеймса Фоксборо.
Чем больше Сайлас Ашер думал о письме, тем сильнее он укреплялся в своем намерении никому о нем пока не сообщать. Он был убежден, что, кроме него и Фоксборо, ни одна живая душа не знает о содержании письма. Прежде всего, предстояло сличить почерк. Сначала Сайлас Ашер не знал, к кому за этим обратиться. Но через два дня он отправился в «Сирингу», к миссис Фоксборо. Разумеется, сыщик понимал, что жена не станет свидетельствовать против мужа, поэтому не очень-то рассчитывал на помощь хозяйки театральной залы. К тому же Сайлас Ашер не был жестоким — безжалостный к закоренелым преступникам, он всегда старался щадить чувства их родных и близких. Благодаря наблюдению за Тэптен-коттеджем он составил некоторое представление о привычках миссис Фоксборо. Он знал, когда она бывает в «Сиринге», знал, что теперь ее там нет, и все-таки спросил ее. Получив отрицательный ответ, сержант сказал, что тогда ему нужно видеть мистера Сланта, режиссера. Ему ответили, что мистер Слант занят и никого не принимает.
— Передайте ему вот это, — сухо распорядился сыщик, подавая свою карточку, на которой было написано: «Сержант Сайлас Ашер, уголовный отдел Скотленд-Ярда», — и у него непременно появится желание со мной встретиться.
Мистер Слант прекрасно понимал, что с законом шутки плохи, к тому же он сгорал от любопытства, желая узнать какие-нибудь подробности относительно бенберийского убийства.
— Сейчас же пригласите ко мне этого господина, — распорядился режиссер.
Мистер Слант дружелюбно и вежливо принял Сайласа Ашера и предложил ему сесть. Всем увеселительным заведениям важно ладить с полицией.
— Вы, мистер Ашер, должно быть, пожаловали к нам из-за того страшного убийства в Бенбери? К несчастью, в нем оказался замешан наш хозяин, добрейшей души человек. Я никогда не поверю, что он мог пойти на такое, хотя мы мало видели его здесь. Миссис Фоксборо, эта милейшая женщина, страшно расстроена… Однако, что же вам угодно?
— Вам знакома подпись Джеймса Фоксборо? — коротко спросил сыщик.
— Конечно, я много раз ее видел, хотя чеки чаще подписывает миссис Фоксборо. Деньги они держат в Вестминстерском банке, в Лондоне.
— Очень хорошо, — сказал мистер Ашер, вынимая из нагрудного кармана конверт, а из конверта — сложенную бумажку, — это подпись Джеймса Фоксборо?
Сержант держал письмо так, что видна была только подпись. Мистер Слант взглянул и ответил:
— Нет.
— Вы уверены? — спросил сыщик.
— Да, — ответил режиссер. — Джеймс Фоксборо расписывался иначе. Если не верите мне, то покажите ее в Вестминстерском банке. Это важный документ?
— Что вы, вовсе нет! — ответил мистер Ашер. — Это не имеет никакого отношения к делу; могло бы, конечно, иметь, если бы документ оказался подлинным. Прощайте, мистер Слант, надеюсь, что это ужасное дело не навредило «Сиринге».
— Мне грустно это говорить, сержант, но у нас никогда раньше не было таких сборов! Убийство стало для нас успешной рекламой. Какого черта они все идут сюда, не знаю! Ведь не может же Фоксборо, за поимку которого обещают двести фунтов, выйти на сцену, да и жена его, конечно, не показывается, а ведь лезут к нам, мистер Ашер, будто у нас каждый вечер кого-то убивают.
— Мне это не кажется удивительным, — заметил Сайлас Ашер. — Когда разбирают нашумевшие уголовные дела, в зале суда любое место можно продать за две гинеи. Да, мы запретили петушиные бои, но сами при этом ничуть не изменились. Жажда зрелищ утоляется теперь иными способами… Прощайте!
