Агата Кристи - Убийство по алфавиту
Стоя перед спящим, вытянувшим ноги в проходе, какой-то раздраженный зритель повторял:
— Позвольте же пройти, сэр!
Мистер Ледбеттер оказался у выхода. Он обернулся.
В зале царила суета. Билетер.., кучка зрителей… Вероятно, тот человек вовсе не спал, а был мертвецки пьян…
Поколебавшись, мистер Ледбеттер вышел и тем самым прозевал сенсацию, пожалуй, даже большую, чем сообщение о том, что Ветерок пришел первым, при ставках восемьдесят пять к одному.
Билетер между тем говорил:
— Вы, видимо, правы, сэр… Он болен… Как!.. В чем дело, сэр!
Какой-то джентльмен, вскрикнув, поднял руку и теперь рассматривал алое пятно, расплывшееся у него на ладони.
— Кровь!
Билетер издал сдавленный возглас. Краем глаза он заметил желтую книгу, торчащую из-под сиденья.
— Боже милостивый! — прошептал он. — Да это справочник “Эй-би-си”!
Глава 25
(Не от лица капитана Гастингса)
Мистер Сист вышел из кинотеатра “Регаль” и залюбовался небом.
Прекрасный вечер… Вечер на славу…
Ему вспомнилась строчка из Браунинга[77]: “Бог в небесах и покой на земле”.
Он всегда любил эту строчку.
Увы, слишком часто он сознавал, что это не так…
Улыбаясь, мистер Сист двинулся вдоль по улице и так дошел до “Черного Лебедя”, где он остановился.
По лестнице он поднялся наверх, в свой номер — душную комнатку на третьем этаже, с видом на мощеный внутренний двор и гараж.
Он вошел в комнату, и в тот же миг улыбка сползла с его лица. На рукаве, у самой манжеты, он увидел пятно. Он нерешительно дотронулся до пятна.., влажное, алое.., кровь…
Он сунул руку в карман и извлек из него длинный нож с узким лезвием. На лезвии тоже засохла кровь. Мистер Сист сел и сидел не двигаясь.
Изредка он оглядывал комнату, словно затравленное животное.
Потом он облизнул сухие горячие губы…
— Я не виноват, — сказал мистер Сист так, словно кому-то возражал, словно школьник, оправдывающийся перед учителем.
Он снова облизнул губы…
Снова нерешительно потрогал рукав.
Взгляд его упал на рукомойник.
Минуту спустя он уже наливал воду из старомодного кувшина в таз. Сняв пальто, он отстирал рукав и хорошенько его выжал…
Теперь вода стала красной…
В дверь постучали.
Мистер Сист застыл на месте.
Дверь отворилась. Вошла молодая толстушка с кувшином в руке.
— Ой, извините, сэр. Ваша горячая вода, сэр.
Он справился с собой и заговорил:
— Спасибо… Я уже умылся холодной… Зачем он это сказал?
Она сразу же посмотрела на таз.
Словно в лихорадке, он произнес:
— Я.., я порезал палец.
Наступило молчание, затянувшееся молчание. Потом женщина кивнула:
— Да, сэр.
Она вышла, закрыв за собой дверь. Мистер Сист словно окаменел.
Вот и пришла беда…
Он прислушался.
Не слышно ли голосов.., восклицаний.., шагов на лестнице?
Нет, он слышал только, как колотится его собственное сердце.
Из окоченения он вдруг перешел в состояние активности.
Он накинул пальто, подошел на цыпочках к двери и открыл ее. Никаких звуков, кроме привычного шума в баре. Мистер Сист прокрался вниз по лестнице.
По-прежнему никого. Повезло. Спустившись, он остановился. Куда теперь?
Он принял решение, быстро проскользнул по коридору и выскочил через заднюю дверь во двор. Двое шоферов возились у машин и обсуждали результаты скачек.
Мистер Сист торопливо пересек двор и вышел на улицу.
Первый поворот направо.., потом налево.., потом снова направо…
Идти на станцию? Рискованно? Там толпы народу, дополнительные поезда.., если ему повезет, все будет в порядке. Если только ему повезет…
Глава 26
(Не от лица капитана Гастингса)
Инспектор Кроум внимал взволнованному повествованию мистера Ледбеттера:
— Уверяю вас, инспектор, у меня сердце так и замирает, стоит об этом подумать. Он же сидел рядом со мной весь сеанс!
Инспектор Кроум, совершенно безразличный к сердцебиению мистера Ледбеттера, сказал:
— Давайте внесем ясность. Этот человек пошел к выходу, когда кончалась картина…
— “На волосок от смерти” с Катрин Ройал, — автоматически пробормотал мистер Ледбеттер.
— Он прошел мимо вас и в это время споткнулся…
— Он притворился, что споткнулся. Теперь-то я понимаю. Потом он перегнулся через спинку кресла, чтобы поднять шляпу из-под сиденья передо мной. Тут-то он заколол беднягу.
— Вы ничего не слышали? Никаких криков или стонов?
Мистер Ледбеттер не слышал ничего, кроме хриплого, звучного голоса Катрин Ройал, однако его живое воображение подсказало ему, что он слышал стон.
Инспектор Кроум принял стон к сведению и попросил свидетеля продолжать.
— А потом он вышел…
— Вы можете его описать?
— Он был очень высокий. Не меньше шести футов. Великан.
— Блондин или брюнет?
— Я.., э.., я не уверен. По-моему, он был лысый. Зловещий субъект.
— А он случайно не хромал? — спросил инспектор Кроум.
— Да-да, вы вот спросили, и я вспомнил, что он, кажется, хромал. А еще он был очень смуглый. Наверное, наполовину индус.
— Он сидел рядом с вами, когда свет еще не погасили?
— Нет. Он пришел, когда картина уже началась. Инспектор Кроум кивнул, дал мистеру Ледбеттеру подписать протокол допроса и отпустил его.
— Свидетель — хуже некуда, — печально констатировал он. — Подтвердит все, о чем ни спросишь. Совершенно очевидно, что он понятия не имеет, как выглядит убийца. Зовите сюда билетера.
Билетер вошел, щеголяя военной выправкой, и стал по стойке “смирно”. Глазами он пожирал полковника Андерсона.
— Ну, Джеймсон, расскажите-ка, что вы видели. Джеймсон отдал честь.
— Есть, сэр. После сеанса, сэр, мне сказали, что зрителю дурно, сэр. Зритель сидел на двухшиллинговом месте и вроде как развалился на сиденье. Вокруг стояли другие джентльмены. Не понравился мне этот зритель, сэр. Один из джентльменов, стоявших рядом, коснулся рукой пальто того джентльмена, которому стало дурно, и обратил мое внимание на кровь, сэр. Стало ясно, что тот джентльмен мертв.., что его зарезали, сэр. Мое внимание было обращено на справочник “Эй-би-си”. Справочник лежал под сиденьем, сэр. Как положено, я ничего трогать не стал и немедленно сообщил о происшедшем несчастье в полицию.
— Хорошо, Джеймсон, вы поступили правильно.
— Благодарю вас, сэр.
— Вы не заметили мужчину, тоже сидевшего на двухшиллинговых местах, который ушел минут за пять до конца сеанса?
— Таких было несколько, сэр.
— Можете вы их описать?
— К сожалению, нет, сэр. Из них я запомнил мистера Джоффри Парнелла. Другой был молодой человек, Сэм Бейкер. С девушкой. А больше я никого не приметил.
