Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде
— Но как же миссис Аллен?
— Да, да, я и её не теряю из виду. Но тут есть масса всякого рода деталей, о которых мы ничего не знаем. Непременно есть. И я бы совсем не удивился, если Бентли отказывался дать жене развод. В таком случае это равносильно тому, как если бы он сам напросился, чтобы его убили.
— Но ведь у него были амуры с Мэри Блауэр?
— А разве миссис Бентли об этом знала? Но все равно она не смогла бы развестись с ним без его согласия, а он бы его не дал из-за ее связи с Алленом.
— Но разве он знал об этом?
— Одному Богу известно! Как я уже сказал, мы бредем ощупью в темноте. Мы не знаем, что им было известно друг о друге и не знаем никаких подробностей о других взаимоотношениях в этой компании. Возьмем, к примеру, миссис Сондерсон. Откуда нам знать, не имела ли она какой-нибудь причины так яростно ненавидеть миссис Бентли? А она говорит о ней с явной ненавистью. Но что это, просто ли дурной, завистливый характер или же причина таится глубже? Мы не знаем также, с кем дружок Бентли водил амуры еще. Если мужчина забавляется со своей служанкой, ты наверняка можешь прозакладывать последний шестипенсовик, что до этого он уже прошел через десяток подобных интрижек. Понимаешь, наше несчастье в том, что мы здесь чужаки, посторонние. Мы не знаем близко этих людей, что возможно лишь при длительном личном знакомстве, как было в деле Лейтон-Корта. У нас нет никакого права раскапывать подробности их личной жизни и устраивать им перекрестный допрос, каким обладает, например, полиция. Для нас вся эта история — просто упражнение в дедукции, когда идешь от факта к выводу. И у пас практически нет никаких психологических данных.
— Тем больше вам чести и почета, мистер Шерингэм, если вы доберетесь до истины. — сказал Алек и стал усердно тереть лицо губкой.
— Это верно, Александр. Именно поэтому я так и стараюсь.
Алек поднял голову из раковины и зарылся лицом в полотенце.
— Знаешь, — сказал он, на мгновение высунувшись наружу, — если вернуться к разговору о мотивах, то непонятно, зачем миссис Бентли или Аллену было прибегать к таким крайним мерам, чтобы отделаться от этого типа, когда у них за спинами все равно маячит миссис Аллен? Ведь им в таком случае пришлось бы и ее сплавить?
— Ни в коем случае, Александр Грирсон, — возразил Роджер? — Во-первых, потому, что, может, миссис Аллен сама была бы не прочь развестись с супругом. И во-вторых, при такой ситуации положение жены очень отличается от положения мужа. Муж может сложить вещички, уйти от жены и при этом нисколько не поступиться своим состоянием. А жена не может упаковать чемодан и покинуть мужа, не пожертвовав материальным благополучием.
— Однако миссис Бентли дважды едва не ушла именно таким образом, возразил Алек.
— Да, она упаковала чемодан, но хотела ли она действительно уйти? В любом случае, она была тогда во гневе, но могла вскорости и передумать. И, наконец, последнее: если же она и в самом деле собиралась упорхнуть в Париж, то это, возможно, самый сильный довод в пользу ее невиновности. Итак, сейчас я отправляюсь завтракать. Поторопись. Мы должны выйти пораньше, потому что я хочу изловить эту леди прежде, чем она отправится в город за утренними покупками. Провинциальные дамы все своп утренние часы, сломя голову и скаля зубы, бегают по магазинам.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с гобои?
— Разумеется, хочу. У тебя такой глуповато-честный вид. Я сегодня утром фигурирую как специальный корреспондент "Курьер", а ты мой газетный фотограф.
— Но у меня пег аппарата, — возразил практичный человек.
— Алек, — сурово ответствовал Роджер, — ты прост невозможен. Для сыщика у тебя не больше мозгов, чем у уэльского кролика. Если у человека нет аппарата, то что он делает с, целью его заиметь?
— Да ладно уж, — усмехнулся Алек, — поделом мне.
— Вот именно, — ласково подтвердил Роджер, закрывая дверь, — и ты еще не раз это мне скажешь.
Пунктуально в половине одиннадцатого новоиспеченный корреспондент "Курьер" в сопровождении фотографа позвонил в дверь особняка "Уинслес Лодж" на Сент-Реджинальд-роуд и потребовал свидания с миссис Аллен.
— Вы репортер, сэр? — немедленно поинтересовалась горничная.
— Разумеется, нет, — с достоинством ответил Роджер. — Я специальный корреспондент "Дейли курьер".
— Извините, сэр, но миссис Аллен больше не принимает репортеров, сказала горничная и проворно закрыла дверь.
— Не в бровь, а в глаз! — задумчиво произнес Роджер. — Поэтому мы увольняем специального корреспондента и пригласим на помощь мистера Роджера Шерингэма. — И он снова нажал на кнопку звонка.
Увидев тех же двоих посетителей, служанка хотела без дальнейших слов захлопнуть дверь перед их носом, но Роджер ловко просунул ногу между дверью и косяком.
— Не будете ли вы гак добры передать миссис Аллен вот эту карточку, сказал он с важным видом. — Наверное, я ввел вас в заблуждение. Миссис Аллен мое имя известно.
Он не прибавил, что миссис Аллен с ним не знакома, но, по счастью, горничная не входила в такие тонкости.
— Если вы минуту подождете, я доложу о вас миссис Аллен, — сказала она и скрылась.
— Да, добропорядочному человеку нельзя отказать, заметил Роджер фотографу. — Если миссис Аллен и сейчас откажется видеть меня, я переоденусь Санта-Клаусом и спущусь прямо в ее гостиную по каминной трубе.
По счастью, этого пути удалось избежать. Через минуту горничная вернулась и сказала, что миссис Аллен примет их и не угодно ли им проследовать за ней. Они проследовали и вошли в большую, полную воздуха гостиную, обставленную со вкусом и строго выдержанную в серо-лиловой гамме. В камине весело потрескивал огонь.
Роджер с интересом оглянулся по сторонам.
— Если эту комнату обставляла по своему желанию хозяйка, — заметил он, а не наемный дизайнер из мебельного магазина, го о встрече с этой леди пожалеть не придется. И я совсем не удивлюсь, Александр, если разница между миссис Аллен и черным бельем в чересчур натопленном будуаре такая же, как между грубыми башмаками, попирающими вересковую пустошь, и шелестом шелкового платья на паркете бального зала.
В эту минуту леди вошла в гостиную, и, обернувшись, Роджер поздравил себя с безошибочностью своего прогноза. На мгновение он так возликовал, что не сразу разразился привычно многословной и самоуверенной речью. Миссис Аллен было на вид от тридцати пяти до сорока. Высокая, гибкая, она держалась с таким полным изящества достоинством, что даже простое черное платье не могло пригасить ее очарования. У нее были классически правильные черты лица. Удивительно синие глаза смотрели на Роджера несколько озабоченно.
