Калеб Карр - Итальянский секретарь
– Эй! Роб, Вилл! Подите сюда, тут вам еще голубчики, хотят наполнить ваши кармашки!
Двое молодых людей, которых я заметил вначале, быстро поднялись с мест. Вилл-Верняк покрыл разделявшее нас расстояние несколькими шагами длинных мускулистых ног; его брат последовал за ним, но медленно и неохотно; я не ошибся, определив их рост; с виду же они были неожиданно сильны, и меня это слегка встревожило. Однако брат, шагавший впереди, двинулся к нам так охотно, что я сделал два вывода: во-первых, парочка приняла наше желание за чистую монету, и во-вторых, этот паб для них был абсолютно безопасной территорией; последнее наводило на мысль, которую прежде я гнал от себя, - что в заведении должны быть еще какие-то их сторонники, - а теперь вынужден был признать пугающе верной. Но я сказал себе, что бо?льшая часть солдат скорее всего понятия не имеет, чем занимаются их штатские собутыльники в Холируд-Хаусе, и продолжил игру. Холмс пока что хранил молчание, и этот факт тоже доставлял мне немалое удовлетворение.
Штаб-сержант представил нас друг другу, и братья, подтвердив свою репутацию, с первого слова оказались обаятельнейшими людьми. Очевидно, они принадлежали к редкому типу мужчин, которые умеют очаровывать других мужчин не хуже, чем женщин. Но при более близком знакомстве, когда стало ясно, что егерь по уши замешан в дворцовое мошенничество, уже можно было почувствовать, что его жизнерадостность - какая-то деланная. Быть может, это след недавних событий во дворце? Надеюсь, что так, потому что мисс Маккензи была права: Роберт Сэдлер действительно производил впечатление славного парня, который просчитался лишь в том, что позволил более энергичному брату втянуть себя в незаконные дела; такое случается, но для Роберта эта ошибка стала роковой, ибо решительность Вилла-Верняка Сэдлера обернулась жестокостью, а презрение к законам увенчалось убийством. Я сказал себе, что мы должны отнестись к этим двоим со всей суровостью, каковой заслуживают виденные нами ужасные преступления; и не следует допускать, чтобы эта суровость смягчалась сочувствием, мягкодушием или иными соображениями. Если это действительно те, кого мы ищем, то каждая секунда, проведенная нами в пабе, жизненно важна: во-первых, мы не должны ни на дюйм отклониться от принятых нами на себя ролей, а во-вторых, следует установить достаточно дружеские отношения с этими людьми, чтобы Холмс мог довести до конца созревший у него план, каким бы тот ни был.
Когда братья объяснили, каким образом вхожи во дворец, я заявил:
– Признаюсь честно, меня всегда завораживало то старинное убийство в Холируд-Хаусе, - верно, Уокер? - Холмс едва успел кивнуть, и я продолжал: - Да, сколько раз в дозоре я всю ночь напролет изводил моего друга рассказами о мельчайших подробностях этого дела. - Тут я бросил на своего друга многозначительный взгляд. - Но должен сознаться, что впервые узнал про этот легендарный призрак из вашей брошюры, и уж конечно, даже не мечтал, что смогу своими глазами увидеть доказательства такого явления!
– Мы простые люди, работники, сэр, и не любим огласки, - сказал Вилл-Верняк Сэдлер с напускной угодливостью - должен сказать, у него это получилось очень убедительно. - Мы не можем водить во дворец много народу, и всем рассказывать про этот секрет. Но если мы ограничимся только джентльменами вроде вас - образованными, с подлинным интересом к подобным феноменам, - мы надеемся, что сможем и далее действовать в том же духе, делясь знаниями об этом удивительном феномене. - Последняя фраза прозвучала довольно странно, будто он заучил ее наизусть по писаному. - Надеюсь, вы понимаете, что мы с братом - верные королевские слуги, особенно Роб - он всем сердцем предан королеве, и она любит его не меньше. Мы никак не желали бы доставить королеве новые неудобства. Но, по правде сказать, сэр, есть вещи, которые принадлежат всей нации, вот что я вам скажу, и это как раз одна из них.
– Да, джентльмены; но Вилл правильно говорит, мы верные слуги королевы, - сказал Роберт Сэдлер, так настойчиво, что мне показалось - это не было притворством. - Если бы то, что мы делимся секретом с джентльменами, как-то угрожало королеве, или вызвало такое же возмущение публики, как недавние два убийства, мы бы сразу перестали.
– Отлично сказано, отлично, - отозвался я. - Ставлю вам за это еще по стопке. И не будем больше об этом - потому что дело очень уж мрачное, а я уж настроился весело провести время с друзьями! - Все хором закивали, зазвенели стаканы, сдвинутые в знак согласия, и я небрежно добавил: - Вы, должно быть, не знали этих бедняг, которых убили?
И опять замер на секунду: не перестарался ли? Но пока что мы играли свою роль безукоризненно, и ни один из братьев не выказал ни малейшего замешательства, уверяя, что совершенно не осведомлены ни о каких подробностях преступлений.
– Мы их видали иногда, а как же, - ответил Вилл Сэдлер. - Роб чаще, я реже.
– Лучших сынов Шотландия не рождала, - объявил Роберт. - Сэр Алистер был истинный джентльмен, такой снисходительный, и обращался с нами по-дружески. А Денни Маккей - ну, что вам сказать, для уроженца Глазго он был просто отличный парень. Скверное дело…
Мы с Холмсом обменялись быстрыми взглядами: возможно ли, что этот молодой человек, а не Вилл-Верняк - главный обманщик в семье? Глядя на его скорбь, трудно было поверить, что он притворяется.
– И довольно об этом, - сказал Холмс, видимо, решив не отклоняться от темы. - Вечная им память, и будем надеяться, что виновных настигнет правосудие; а теперь давайте вернемся к нашему делу, как подобает живым.
Братья кивнули, сдвинули стаканы и воскликнули:
– Вечная память и правосудие! - окончательно доказав, решил я, что они бесчестные обманщики, потому что сэру Алистеру и Маккею не потребовались бы ни вечная память, ни правосудие, не столкнись они с этими двумя демонами.
Холмс перешел к делу и начал выспрашивать, когда мы сможем отправиться на нашу потустороннюю прогулку. Вилл Сэдлер спросил, удобна ли нам будущая ночь, и Холмс ответил, что мы вернемся в «Роксбург» и без труда продлим свое пребывание на сутки. Мы также сможем получить в отеле деньги для уплаты за прогулку - названную нам солидную сумму в пятьдесят гиней. Что до места встречи, сказал Холмс, то, он полагает, братья не захотят встречаться с нами в вестибюле отеля, на виду у всех. Это предположение оказалось верным, и мы договорились, что встретимся в одиннадцать часов вечера у ближайших ко дворцу парковых ворот и оттуда проследуем внутрь.
Нам пришлось еще несколько раз проставить всем выпивку, чтобы вырваться из паба; но когда мы уже выходили через окованную железом дощатую дверь, Вилл Сэдлер остановил нас последним вопросом:
