Агата Кристи - Часы
– Во всем виноваты многочисленные триллеры, которые вы перепечатывали, – сказал я. – А что вы думаете об Эдне? У вас есть какая-нибудь идея насчет того, что ей пришло в голову? Почему она пришла к вам домой, хотя каждый день могла спокойно побеседовать с вами в бюро?
– Понятия не имею. Не может быть, чтобы она думала, будто я как-то связана с убийством.
– Возможно, она что-то случайно подслушала и сделала ошибочный вывод?
– Уверяю вас, подслушивать было нечего.
Но я даже теперь не мог до конца поверить Шейле.
– У вас есть какие-то личные враги? Отвергнутые молодые люди или завистливые девушки, затаившие против вас злобу?
Я сам понимал, что мой вопрос звучит весьма неубедительно.
– Конечно нет, – ответила Шейла.
Я все еще не разобрался в фантастической истории с часами. Что означает число «413»? Почему его написали на открытке вместе со словом «Помни!», если это не имеет отношения к адресату?
Вздохнув, я оплатил счет и поднялся.
– Не беспокойтесь, – сказал я, понимая, что эти слова – самые бессмысленные на всех языках мира. – Частное сыскное агентство Колина Лэма идет по следу. Все кончится хорошо, мы поженимся и будем жить долго и счастливо практически без гроша в кармане. Между прочим, – спросил я, хотя знал: лучше было закончить речь на этой романтической ноте, но частное сыскное агентство Колина Лэма не давало мне покоя, – между прочим, что вы сделали с этими часами? Спрятали их в ящик для чулок?
После небольшой паузы Шейла ответила:
– Я выбросила их в мусорный ящик соседнего дома.
Я был удовлетворен. Просто и эффективно. Возможно, я недооценивал Шейлу.
Глава 24
Рассказывает Колин Лэм
Когда Шейла ушла, я вернулся в «Кларендон», упаковал свой чемодан и оставил его у портье. В таких отелях всегда стараются, чтобы вы освободили номер до полудня.
Затем я снова вышел на улицу. Мой маршрут проходил мимо полицейского участка, куда я вошел после минутного колебания. Я застал Хардкасла в тот момент, когда он, нахмурившись, разглядывал какое-то письмо.
– Сегодня вечером я снова уезжаю, Дик, – сообщил я. – Возвращаюсь в Лондон.
Он задумчиво посмотрел на меня:
– Хочешь, я дам тебе совет?
– Нет, – поспешно ответил я.
Но Хардкасл не обратил на это никакого внимания. Когда люди хотят давать советы, они не принимают в расчет возражений.
– На твоем месте я бы уехал и больше не возвращался. Так будет для тебя лучше всего.
– Никто не может знать, что для другого лучше всего.
– Сомневаюсь в этом.
– Я должен сказать тебе кое-что, Дик. Как только я выполню свое задание, я уйду с этой работы. По крайней мере, думаю, что уйду.
– Почему?
– Я похож на старомодного викторианского священника. У меня сомнения.
– Дай себе срок.
Я не совсем понял, что он имеет в виду, поэтому переменил тему, спросив Хардкасла, что он рассматривал с таким вниманием.
– Прочти это. – Дик протянул мне письмо, которое изучал.
«Дорогой сэр!
Я много думала о нашем разговоре. Вы спросили у меня, не было ли у моего мужа каких-нибудь особых примет, и я ответила, что нет. Но я была не права. На самом деле у него был маленький шрам под левым ухом. Гарри порезался бритвой, когда на него прыгнула собака, и ему пришлось наложить шов. Но шрам остался такой маленький и незаметный, что в тот день я о нем даже не вспомнила.
Искренне ваша
Мерлина Райвл».– У нее красивый размашистый почерк, – заметил я, – хотя я терпеть не могу красные чернила. А у покойника был шрам?
– Да, и на том же месте, что она упоминает.
– Она не заметила его, когда ей показали труп?
Хардкасл покачал головой:
– Чтобы увидеть шрам, нужно слегка отогнуть ухо.
– Тогда все в порядке. Только лишняя подтверждающая деталь. Не пойму, что тебя мучает.
– Черт бы побрал это дело! – мрачно произнес Дик. – Послушай, ты не собираешься заглянуть к твоему французскому или бельгийскому приятелю, когда будешь в Лондоне?
– Возможно. А в чем дело?
– Я говорил о нем главному констеблю, и он сказал, что хорошо помнит его в связи с убийством девочки из скаутского отряда. Мне было велено оказать ему самое радушное гостеприимство, если он решит наведаться сюда.
– Можешь на это не рассчитывать, – отозвался я. – В последние дни Пуаро не двигается с места.
2Было четверть первого, когда я позвонил в дверь дома 62 по улице Уилбрэхем-Крезент. Мне открыла миссис Рэмзи.
– Что вам угодно? – спросила она, почти не поднимая на меня глаз.
– Могу я с вами поговорить? Возможно, вы не помните, но я был здесь дней десять назад.
Женщина внимательно посмотрела на меня и слегка нахмурилась:
– Вы приходили с полицейским инспектором, не так ли?
– Совершенно верно, миссис Рэмзи. Вы позволите мне войти?
– Разумеется. Разве можно не впустить полицейского?
Миссис Рэмзи проводила меня в гостиную, указала на стул и села напротив. Несмотря на резкие нотки в голосе, в ее поведении ощущалась какая-то апатия, которую я не замечал ранее.
– Сегодня у вас спокойно, – сказал я. – Наверное, мальчики уже в школе?
– Да, поэтому в доме так тихо. Полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов по поводу очередного убийства? Девушки, задушенной в телефонной будке?
– Не совсем так. Видите ли, я вообще-то не связан с полицией.
Миссис Рэмзи казалась слегка удивленной:
– Но я думала, что вы сержант… э-э… Лэм, не так ли?
– Моя фамилия действительно Лэм, но я работаю в несколько иной области.
Безразличие женщины как рукой сняло. Она бросила на меня быстрый тревожный взгляд:
– Я вас слушаю.
– Ваш муж все еще за границей?
– Да.
– Он уехал уже давно и очень далеко, верно, миссис Рэмзи?
– Что вы об этом знаете?
– Короче говоря, ваш муж находится за железным занавесом?
Несколько секунд она молчала, потом ответила спокойно и равнодушно:
– Да, вы абсолютно правы.
– Вы знали, что он едет туда?
– Более-менее. – Помолчав, она добавила: – Он хотел, чтобы я приехала к нему.
– Он уже давно обдумывал этот план?
– Полагаю, что да. До последнего времени муж ничего мне не говорил.
– Но вы не разделяете его взгляды?
– Когда-то разделяла. Хотя вы, должно быть, сами все знаете. В таких случаях вы ведь всегда все тщательно проверяете – копаетесь в прошлом, выясняете, кто был членом партии, кто сочувствующим и так далее.
– Вы могли бы сообщить нам полезные сведения, – заметил я.
Миссис Рэмзи покачала головой:
– Я не могу этого сделать. Именно не могу, а не не хочу. Видите ли, муж никогда не говорил мне ничего определенного, да я и сама не хотела ничего знать. Я устала от такой жизни! Когда Майкл сказал, что хочет покинуть Англию и обосноваться в Москве, это меня не удивило. Но я должна была решить, что мне делать.
– И вы решили остаться здесь, потому что не вполне сочувствуете целям вашего мужа?
– Нет, дело не в том. Мое решение было вызвано сугубо личными мотивами. Я уверена, что ими руководствуются женщины во всем мире, если только они не фанатички. Да, я знаю, что женщина может быть очень фанатичной, но я не из таких. Мои взгляды никогда не выходили за пределы умеренно левых.
– Ваш муж был замешан в деле Ларкина?
– Не знаю. Может, и был. Он никогда мне об этом не рассказывал. – Внезапно миссис Рэмзи заговорила быстро и взволнованно: – Объяснимся начистоту, мистер Лэм, кто бы вы ни были на самом деле – пусть даже волк в овечьей шкуре. Я любила своего мужа – любила достаточно сильно, даже чтобы уехать с ним в Москву, независимо от того, разделяю я его политические убеждения или нет. Но он хотел, чтобы я взяла с собой мальчиков, и я отказалась. Я решила остаться с ними здесь. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь Майкла. Он выбрал свою дорогу, а мне пришлось выбирать свою. Но одну вещь я знаю твердо. Я хочу, чтобы мои сыновья росли в своей стране. Они англичане и пусть воспитываются как обычные английские мальчики.
– Понятно.
– Думаю, мне больше нечего вам сообщить. – Миссис Рэмзи поднялась.
– Наверное, это был трудный выбор, – мягко сказал я. – Мне вас очень жаль.
Почувствовав симпатию в моем голосе, женщина печально улыбнулась:
– Возможно, вы в самом деле меня жалеете… Я понимаю – на вашей работе волей-неволей приходится действовать людям на нервы, стараясь узнать, что они чувствуют или думают. Конечно, для меня это был тяжелый удар, но худшее уже позади… Теперь надо решить, что делать, куда идти, оставаться в этом городе или нет… Я хочу устроиться на работу. Мне приходилось работать секретарем. Может, я начну ходить на курсы повышения квалификации в машинописи и стенографии.
– Только не идите в бюро «Кэвендиш», – предупредил я.
– Почему?
– С девушками, которые там работают, происходят серьезные неприятности.
– Если вы думаете, что я что-то об этом знаю, то вы ошибаетесь.
