Ольга Бэйс - Слишком острая пицца (сборник)
– Я надеялась, что вы мне в этом поможете, – усмехнулась я.
– А вы уже задали все свои вопросы?
– Вы знаете, где сейчас ваша подзащитная?
– Нет. Странно, не правда ли?
– Вам ни о чем не говорит имя Шарлоты Браун? – неожиданно спросила я.
– Почему же. Это первая дочь господина Нормана. Он рассказал мне эту печальную историю.
– Вот как? Но…
– Поскольку он не брал с меня слова, что я буду хранить это в тайне, а вас ко мне он направил сам, я готова все объяснить, если, конечно, это вам нужно, – Кортни вопросительно посмотрела на меня.
– Я пока не уверена, что это еще больше не запутает дело, но все равно, расскажите, – попросила я.
– Шарлота на два года старше Бригитты. Она родилась, а ее мать умерла. Господин Норман очень любил свою жену, когда случилось несчастье, он не захотел даже видеть свою новорожденную дочь. К сожалению, такое бывает. Его пытались убедить, но он не стал разговаривать с психологом. Через полгода он пришел в себя, но девочку уже удочерили. Это была бездетная и очень симпатичная пара супругов Браун. Они убедили господина Норманна, что расти в их семье девочке будет гораздо лучше. Но Брауны не запрещали отцу навещать дочь. В общем, все прошло мирно и решилось наилучшим образом и для ребенка, и для взрослых. Когда Шарлоте было почти два года, Норман удочерил Бригитту.
– Значит, Бригитта…
– Дочь сестры господина Нормана.
– Ее мать тоже умерла?
– Нет, она родила ее вне брака и не захотела взять, ну это еще одна не слишком приятная и не слишком оригинальная история.
– Значит, Бригитта и Шарлотта – сестры, по сути. Они, разумеется, знакомы?
– Понятное дело.
– Дело, как раз не очень понятное, – невесело усмехнулась я, – спасибо, Кортни.
* * *Адвоката Томаса Фирса я неплохо знала. Еще бы! Именно у него я проходила первую адвокатскую практику. Я даже знала, где находится его контора, и надеялась, что адрес ее не изменился.
Томи узнал меня, мне показалось, что даже обрадовался встрече со мной.
– И что привело тебя ко мне? – спросил он после обмена приветствиями и комплиментами.
– Меня интересует один контракт, который был составлен тобой, я говорю о контракте, который был заключен между Чарльзом Дентом и Шарлотой Браун.
– И что именно тебя интересует в этом контракте?
– Во-первых, как получилось, что ты заверил контракт, в котором содержались пункты, противоречащие конституции страны? – произнесла я с таким пафосом, что мой собеседник не смог сдержать улыбки.
– Ну, и риторика у тебя! Это, какие же пункты? – спросил он.
– Например, пункт о том, что актриса обязуется в течение десяти лет не выходить замуж, не приобретать собственность в виде квартиры, или дома…
– Откуда ты взяла эту чушь? Ничего подобного и близко нет в этом контракте!
– Нет? Ты уверен?
– Я могу тебе показать копию этого документа.
– Покажи.
Я понимала, что прав Фирс, но смириться с тем, что меня так надули, было вовсе не просто.
Возвращение к началу
Итак, я теперь опять оказалась перед вопросом: а есть ли у меня хотя бы пара-тройка фактов, в которых я могла бы не сомневаться? Самое неприятное и непривычное состояло в том, что мне даже посоветоваться было не с кем. Я не понимала, что происходит, я боялась навредить людям, которые, возможно, и так попали в беду. И я даже толком не понимала, на кого я работаю, и что я, в конце концов, знаю.
Я приехала домой, заварила крепкий кофе, приготовила апельсиновый сок со льдом, включила диск Россини, обожаю итальянскую оперу, и приступила к тому, с чего следовало начать. Я стала мысленно перебирать все факты и проверять их на истинность, используя свой здравый смысл и законы логики, насколько мне это было доступно. С чего же все началось?
Пожалуй, с того, что пропала Дженни Перлин. Теперь попробуем понять, как и почему она пропала. Начнем с вопроса «Как?». В пропасть она, судя по всему, не свалилась. Однако, версию о том, что она сбежала от кабальных условий контракта, тоже рассматривать бессмысленно. Контракт между нею и ее продюсером был абсолютно стандартный. Что заставило девушку поступить именно так? И кто-то ей, очевидно, помогал. Ну, не пешком же она ушла с того места, где осталась ее машина. Скорее всего, ей помогали отец и сестра. Стоп! Кто и кому помогал? Какой-то информации мне тут явно не достает!
Теперь перейдем к вопросу о медальоне. Он был потерян, или эта ситуация была создана искусственно? Нет, слишком много там было замешано посторонних людей. Итак, что же тут правда, а что… Ну, конечно! Какая же я дура!
Мне нужно самой поехать в выставочный комплекс «Экстроподиума» и выяснить, как там на самом деле все произошло, и каким образом это реально можно было устроить. И необходимо поговорить с режиссером Шерманом. Это обязательно!
Кое-что в этот момент я уже поняла, но никак не могла ответить на самый существенный вопрос – зачем?
Итак, мое расследование мне предстояло фактически начать с самого начала. Поскольку на этом этапе я не собиралась выдавать те чужие секреты, которые мне все равно ничего не давали, почему бы не попросить моего друга, составить мне компанию, да и в Гринвер Д лучше бы съездить на его машине, а не на автобусе.
– Привет Дэвид, ты очень занят сейчас в редакции? – дипломатично начала я нашу беседу по телефону.
– Как обычно, а что есть предложения или пожелания? – сразу понял мой друг, к чему я клоню.
– Это связано с похитителями медальона Дженни Перлин, – привела я самый убедительный из аргументов, – мне нужно съездить в Гринвер Д.
– Ну, наконец, хоть какие-то понятные действия! – воскликнул Дэвид, – когда едем?
– Завтра утром часов в восемь, сможешь?
– Без проблем.
Я вдруг подумала опять о медальоне. Не люблю я совпадения! Что-то тут не так! Тут мне мог бы подкинуть, если не факты, то повод к размышлению, комиссар Катлер. Было неудобно, но я ему все равно позвонила.
– Как продвигается ваше расследование? – спросил Эрик Катлер после привычного обмена приветствиями.
– Похвастаться пока нечем, хотя мысли начали с трудом пробиваться в мои затуманенные мозги, – призналась я.
– У вас есть ко мне вопросы, – догадался комиссар.
– Да, нельзя ли мне посмотреть запись, которую сделали на том месте, где была обнаружена машина Дженни Перлин?
– Я думаю, что можно. Ее ведь не раз прокручивали в новостях, не полностью, конечно, но все же. Давайте завтра ближе к вечеру, устроит?
– Более чем! Я вам буду очень признательна, комиссар. Вы будете первым, кому я все расскажу, – я сама удивилась, но в моем голосе прозвучала уверенность, а это был хороший признак.
Продумав план действий на следующий день, я почувствовала себя значительно спокойнее. До завтра можно было просто отдохнуть, послушать Россини и почитать какую-нибудь прекрасную историю о страстной и чистой любви.
