Мики Спиллейн - Поцелуй меня, дьявол
Я схватил трубку на середине звонка и услышал голос Пэта:
— Ты, Майк?
— Я.
— Зачем эти фокусы, малыш?
— Не тяни, Пэт, что случилось?
— Ничего, если не считать, что двое моих ребят попали в переделку. Мист был уже в постели, один. Он впустил полицейских, разрешил им осмотреть квартиру, а потом душу из них вытряс за незаконный обыск да еще позвонил куда надо. Я до сих пор не могу расхлебаться…
Не дослушав до конца, я положил трубку и тупо уставился на нее. Телефон снова зазвонил. После четырех звонков он умолк.
На улице пошел дождь. Он стучал в окна и стекал торопливыми» ручейками, прокладывая дорожки в густом слое пыли. Я вытащил из кармана пачку «Лаки страйк», закурил и долго смотрел, как дым плывет в спертом воздухе и лениво тянется к потолку.
Я думал о вещах, которые меня пугали.
Мои часы отсчитывали секунды, и каждая секунда все громче требовала, чтобы ее не теряли.
Я подошел к окну, развернул чертежи, отложил в сторону два верхних и прочитал надписи на девяти остальных. Там стояло название корабля. Он назывался «Седрик».
Теперь кое-что стало проясняться. Теперь, когда было слишком поздно.
Они пока что не станут ее убивать, подумал я. Что другое, а убивать не станут, пока у них самих не будет полной ясности. Они могут позволить себе такой риск.
Потом, когда у них будет полная ясность, они ее убьют.
Глава десятая
Я проспал весь день под усыпляющий шум дождя. В обрывочном сне мелькали образы, рожденные тревожными мыслями, и, когда они слились в страшной концовке, я проснулся. Было почти шесть вечера, но я чувствовал себя лучше. Если я хотел наверстать упущенное время, надо было торопиться.
В холодильнике нашлась пачка замороженных креветок. Пока они жарились, я сумел с третьей попытки дозвониться до Рэя Дикера. Голос у него был таким же тощим, как лицо.
— Хорошо, что ты позвонил, Майк, — сказал он. — Я сам хотел тебе звякнуть.
— Нашел что-нибудь?
— Возможно. Я выяснил насчет Кавольского. В бюро, где он работал, подняли документы, и я узнал подробности. Ему было поручено охранять эту крошку Торн. Она жаловалась, что ее кто-то преследует, и была здорово напугана. Она уплатила наличными, и Ли был приставлен к ней в качестве постоянного телохранителя. Утром он забирал ее из дома и вечером привозил обратно.
— Ты мне это уже говорил, Рэй.
— Знаю. Но я не сказал главного. Через неделю Ли Кавольский перестал являться в бюро для личного отчета. Он просто стал звонить по телефону. В бюро заподозрили неладное и поручили своему человеку понаблюдать за квартирой Берги. Выяснилось, что Ли добровольно несет круглосуточное дежурство. Он оставался с этой женщиной и ночью.
— В бюро были недовольны?
— С чего бы? Это было его личное дело, если она сама того пожелала. Деньги она вносила исправно.
— Так все и продолжалось?
— А что им было делать? Судя по отчету, который был представлен по результатам наблюдения, Ли относился к своим служебным обязанностям вполне добросовестно. Ему уже пришлось участвовать в двух возникших из-за нее потасовках, и ей понравилось, как он действовал.
Это было еще одно звено в цепочке, которая становилась все длиннее и крепче.
— Ты слушаешь? — спросил Рэй.
— Да.
— Что тебя еще интересует?
— Водитель грузовика, который сбил Ли. Тебе он тоже известен?
— Конечно. Харви Уоллес. Он живет на Канэл-стрит в том доме где бар Паскаля. Ты наверняка знаешь это место.
— Знаю.
— Возможно, у меня есть кое-что и на Ника Реймонда.
— Что именно?
— Он вел розничную торговлю табаком, поступавшим по импорту через итальянскую фирму. Изменил свою фамилию с Раймондо на Реймонд еще до войны. По нескольку раз в год ездил в Европу. Один из его старых клиентов сказал мне, что с виду он ничем не блистал, но каждую зиму проводил на побережье Флориды и проигрывал там большие деньги. Кроме того, он питал слабость к женскому полу.
— Хорошо, Рэй, большое тебе спасибо.
— Материал готов?
— Пока еще нет. Я скажу тебе, как только будет готов.
Я положил трубку и перевернул креветки на сковороде. Когда они были готовы, я поел, выпил кофе и оделся.
Я уже выходил, когда раздался звонок в дверь. На площадке стоял консьерж, всем своим видом выражая крайнюю озабоченность.
— Вам надо бы спуститься вниз, мистер Хаммер.
Больше он ничего не сказал, а я не стал спрашивать, просто пошел следом за ним. Войдя к себе в квартиру, он ткнул большим пальцем в сторону гостиной и сказал:
— Там.
Она сидела на диване, невообразимо грязная, в разорванной и перепачканной одежде, и консьержка вытирала ей слезы.
Я сказал:
— Лили! — и она взглянула на меня покрасневшими глазами как загнанный кролик.
— Вы ее знаете, мистер Хаммер?
— Еще бы! — Я присел на диван рядом с ней и погладил ее по волосам, заляпанным грязью. — Что случилось, детка?
Глаза у нее наполнились слезами, дыхание прервалось короткими всхлипами.
— Пусть немного побудет одна, мистер Хаммер. Она скоро придет в себя.
— Где вы ее нашли?
— В погребе. Она залезла в ларь. Я бы никогда ее не увидела, если бы не молочные бутылки. Жильцы первого этажа жаловались, что кто-то крадет молоко. Я увидела пару пустых бутылок и заглянула в ларь. Она просила позвать вас.
Я взял ее за руку.
— У тебя все в порядке? Ты не больна?
Она облизнула губы, всхлипнула и медленно покачала головой.
— Она просто испугана, — сказала консьержка. — Первым делом ее надо вымыть и переодеть. У нее была с собой сумка.
— Нет, нет… со мной все в порядке, — встрепенулась Лили. — Оставьте меня, прошу вас, оставьте меня! — Лицо у нее напряглось, вокруг покрасневших глаз проступила белизна, во взгляде появилась какая-то ожесточенность. — Майк… забери меня отсюда, пожалуйста. Забери меня отсюда.
— Она попала в беду, мистер Хаммер? — спросил консьерж.
Я строго посмотрел на него.
— Это совсем не то, что вы думаете.
Он что-то быстро сказал жене на своем языке, и ее мудрые маленькие глазки ответили согласием.
— Давайте отведем ее наверх. — Консьерж взял ее сумку, помог встать на ноги. Мы поднялись ко мне на этаж в грузовом лифте, чтобы ни с кем не столкнуться, и вошли в квартиру.
— Если понадобится моя помощь, дайте мне знать, — сказал он.
— Хорошо. И прошу вас — никому ни слова. Скажите то же самое своей жене.
— Не беспокойтесь, мистер Хаммер.
— И еще вот что. Поставьте мне на дверь засов, но только по-настоящему крепкий.
