Адриан Дойл - Неизвестные приключения Шерлока Холмса
Некоторое время Холмс молчал. Он замер, глядя на древнюю башню Лавингтон-Корта, и казался таким исхудавшим и одиноким…
— Разумеется, это было очевидно с самого начала, — наконец заговорил он, — что никто просто не мог убить полковника Дэлси — я говорю о человеческом существе — и что во всей представшей перед нами картине было что-то неправильное, ведь так?
— Вы это вывели из направления удара?
— И это тоже, да. Но были и другие факты.
— Но я не вижу этих фактов!
— Царапины на столе, Уотсон! И брызги вина — на столе и на полу.
— Умоляю, объясните же толком!
— Ногти полковника Дэлси, — сказал Холмс, — во время агонии поцарапали поверхность стола, а вино разлилось. Вы заметили это? Хорошо! Примем за рабочую гипотезу предположение, что полковник убит лезвием, скрывавшимся в чаше. Чаша нанесла удар. А потом?..
— Потом чаша упала бы, расплескав вино. Это само собой разумеется.
— Но возможно ли, чтобы чаша упала прямо на стол… туда, где мы нашли ее? Это слишком неправдоподобно. И далее факты подтвердили мои сомнения. Если вы припоминаете — я поднял чашу, когда впервые осматривал ее. И под ней, именно под ней, вы увидели?..
— Царапины! — вскричал я. — Царапины и пятна вина!
— Совершенно верно. Дэлси, конечно, умер быстро, но все же не мгновенно. И если чаша выпала из его рук, то получается, что мы должны вообразить следующую картину: чаша висит в воздухе, а потом падает, накрывая царапины и пролившееся вино! Нет, Уотсон. Вы верно указали — там нет никакого возвратного механизма. После смерти Дэлси чья-то живая рука подняла чашу с пола. Чья-то живая рука вернула лезвие на место и положила чашу на стол.
С уныло темнеющего неба внезапно хлынул дождь, однако мой друг не шевельнулся.
— Холмс, — сказал я, — но если верить дворецкому…
— Если верить дворецкому? Да?..
— Сэр Реджинальд Лавингтон пил вместе с полковником. Ну, по крайней мере упоминалось, что Дэлси говорил…
— А, да, он кое-что сказал, — согласился Холмс. — Потом рассмеялся так странно, что Гиллингз не мог забыть этот смех. Возможно, в этом смехе был скрытый смысл, а, Уотсон? Но будет лучше, если я не скажу больше ни слова, иначе я сделаю вас таким же сообщником, каким стал сам.
— Я не намерен осуждать вас, Холмс, если вы сделаете меня сообщником в добром деле!
— На мой взгляд, — сказал Холмс, — это одно из самых замечательных дел.
— В таком случае вы можете положиться на мою скромность.
— Хорошо, Уотсон. Обдумайте как следует поведение сэра Реджинальда Лавингтона. Разве оно не было странным для невиновного человека?
— Вы имеете в виду, что сэр Реджинальд…
— Прошу вас, не перебивайте. Хотя у него были свидетели того, что он отсутствовал в доме, сэр Реджинальд не стал упоминать о них. Он предпочел, чтобы его арестовали. И… с чего бы полковнику Дэлси, так не похожему на сэра Реджинальда, приезжать так часто с визитами? Что делал полковник в этом доме? Попытайтесь объяснить слова Лавингтона: «Теперь-то я знаю, кем он был». И ответы на все вопросы нашлись… По мне, так это означает грязнейшее из всех преступлений — шантаж!
— Так все-таки, — воскликнул я, — сэр Реджинальд виновен! Я ведь говорил, что он опасный человек…
— Да, опасный, — согласился Холмс. — Но вы же видели, каков его характер. Он может убить. Но он не мог бы убить и скрыть это.
— Скрыть что?
— Подумайте еще раз, Уотсон. Конечно, мы знаем, что сэра Реджинальда не было с полковником Дэлси в банкетном зале; но ведь он мог вернуться с реки как раз вовремя, чтобы обнаружить убитого. И он тут же бы вернул лезвие в чашу, скрыв орудие убийства. Но — виновен? Нет. Его поведение, его готовность оказаться арестованным можно понять лишь в том случае, если он хотел кого-то защитить.
Я проследил за взглядом моего друга — Холмс упорно смотрел на Лавингтон-Корт.
— Но, Холмс, — воскликнул я, — кто же в таком случае настроил этот дьявольский механизм?!
— Подумайте, Уотсон! Кто был тем единственным человеком, который произнес важное слово — «ревность»? Предположим, что некая женщина ошиблась однажды, задолго до замужества, но, вступив в брак, вела себя безупречно. Более того, предположим, что она уверена: ее муж, человек старого воспитания, не сможет понять ее. И она зависит от милости жесточайшего из паразитов, светского шантажиста. Она была там, когда шантажист поднял чашу… он выбрал сам — «Удачу Лавингтонов». Но, в то время как леди выскользнула из зала, мерзавец расхохотался — и умер, в тот самый момент, когда входил дворецкий. Ни слова больше, Уотсон. Пусть прошлое умрет.
— Как пожелаете. Я молчу.
— Самая серьезная ошибка, мой дорогой друг, — рассуждать, не имея фактов. Но уже тогда, когда мы впервые вошли в Лавингтон-Корт, вчера вечером, я увидел проблеск истины.
— Но что именно вы увидели?
Холмс повернулся и зашагал к нашей гостинице, к уютному огню… и на ходу, пожав плечами, сказал:
— Я увидел бледную, прекрасную женщину, спускающуюся по лестнице… и она была точно такой, какой я однажды видел ее на сцене. Вы разве забыли другое старинное поместье и его владелицу — леди Макбет?..
Тайна запертой комнаты[11]
Жена моя подхватила легкую простуду, и, согласно записи в ежедневнике, нам в тот день, 12 апреля 1888 года, неожиданно пришлось стать участниками весьма драматической истории и создать тем самым очередную нешуточную проблему для нашего друга, мистера Шерлока Холмса.
Я, кажется, уже где-то упоминал, что занимался медицинской практикой в районе Паддингтона. Будучи человеком молодым и энергичным, я привык вставать рано и вот в восемь утра был уже внизу и, к неудовольствию служанки, разводил в камине огонь, как вдруг в дверь позвонили.
Очевидно, у пациента были веские причины обратиться к врачу в столь ранний час. Я отворил дверь, в прихожую ворвались яркие лучи апрельского солнца, и я увидел на пороге моего скромного жилища девушку. Я был поражен не только ее молодостью и красотой, но и страшной бледностью. Лицо ее выражало необычайное волнение.
— Доктор Уотсон? — спросила она, приподнимая вуаль.
— К вашим услугам, мадам.
— Пожалуйста, простите за столь раннее вторжение. Я пришла… я пришла…
— Может, лучше пройти в приемную? — Я помог юной леди подняться по ступенькам, продолжая разглядывать ее. На пациентов всегда производит сильное впечатление, когда врач дедуктивным способом определяет симптомы, а следовательно, и недуг еще до того, как больной открыл рот. — Довольно теплая погода для этого времени года, — заметил я, когда мы подошли к дверям приемной. — Однако всегда есть шанс подхватить простуду, особенно если комната не защищена от сквозняков и…
