Рекс Стаут - Снова убивать
В следующем помещении, где были каттлеи, лелии, гибриды и всякая мелочь, стоял в углу Теодор Хорстман и раствором удобрений поливал цимбидиумы, которые растут в земле, и Роуклифф на него лишь взглянул, но ничего не сказал. Коп, который шел за ним, тем временем остановился и сунул нос в лиловую чашечку крупного гибрида, и я сказал ему:
– Не пахнет. Если тут есть приятный запах, это от меня.
Мы прошли насквозь отделение тропических растений, где были сняты решетчатые щиты и сияло солнце, и перешли в горшечную. В горшечной было больше места, где можно было спокойно двигаться, и тут кое-кто находился. Там, прислонившись спиной к металлическому стеллажу, стоял по-прежнему безупречно чистый, без единого пятнышка Френсис Хоррокс и что-то говорил Вульфу, проверявшему пневматический ороситель. На длинном низком ящике с приготовленным для орхидей грунтом, сверху были положены две доски, на которых стояло горшков тридцать пять или сорок с Laeliocattleya Lustre. Вульф поливал их из оросителя и успел полить заодно все вокруг. Хоррокс тем временем говорил:
– Со стороны все это выглядит дьявольски сложно. Разве нет? Результат, разумеется, тоже виден…
Роуклифф огляделся. Вокруг стояли стойки с горшками и ящики, где были сфагнум, песок, древесный уголь, битые черепки для дренажа. Роуклифф подошел поближе, и Вульф выключил ороситель и повернулся.
Я встрял между ними:
– Знакомьтесь: мистер Ниро Вульф, лейтенант Роуклифф.
Вульф наклонил голову примерно на дюйм.
– Здравствуйте, – сказал он и повернулся к двери, где стоял коп. – Это ваш помощник?
Он произнес это холодно, и правильно сделал. А Роуклифф ответил:
– Да, это мой человек. Мы здесь по делу.
– Понимаю. Тем не менее, если вы ничего не име-ете против, представьте его. Я люблю знать, кто входит в мой дом.
– Неужели? Его фамилия Лейденкранц.
– Надо же. – Вульф снова посмотрел на копа и снова наклонил на дюйм голову. – Здравствуйте, сэр.
– Здрасьте, – ответил коп, не шелохнувшись.
Вульф повернулся к Роуклиффу:
– А вы, значит, лейтенант. Повышение получили за беспорочную службу? Невероятно. – Тут голос его набрал темп и глубину. – Не могли бы вы передать мое мнение мистеру Кремеру? Сделайте одолжение, скажите ему, что он главный болван и потрясающий осел.
Он включил ороситель, направил на орхидеи и снова повернулся к Хорроксу:
– Сэр, вся жизнь полна сложностей. Нам остается лишь занять позицию, которая позволяет выбирать варианты.
Я сказал Роуклиффу:
– Сбоку есть еще комната садовника. Хотите осмотреть?
Он пошел следом за мной, вошел, и нужно отдать ему должное, ему хватило присутствия духа заглянуть под кровать и проверить стенной шкаф. Когда он вышел, он сломался. Но, идя к выходу, спросил:
– Как попасть на крышу?
– Никак. Никак, и все. Вы же и за крышей следили. Или нет? Только не говорите, что упустили это из виду.
Мы уходили тем же путем, что и пришли, и я снова шел за ним. Роуклифф не ответил. Мистер Лейденкранц продолжал нюхать орхидеи. Мне хотелось расхохотаться, но я терпел и уговаривал себя подождать. Мы вышли из оранжереи и спустились на лестничную площадку третьего этажа, Роуклифф сказал двоим, которых оставил там:
– Валим отсюда.
Один из них начал было:
– Мне показалось, там был какой-то шум…
– Заткнись.
Я спустился за ними следом на этаж, потом еще на один. После всей той клоунады, какой я их развлекал, было бы странным вдруг онеметь, так что на лестнице я выдавил из себя еще пару шуточек. Внизу, прежде чем открыть дверь, я развернулся и сказал Роуклиффу:
– Знаете что. Язык у меня резкий, но грех было не порезвиться. Не берите в голову, лейтенант, это просто бла-бла. Я прекрасно понимаю, что это не ваш прокол.
Но лейтенант не был бы лейтенантом, если бы не остался суров и непреклонен.
– Не мели ерунды. Открывай.
Я послушно открыл, и они свалили. На улице к ним присоединились их братья по службе, которых оставили там. Я захлопнул дверь, услышав, как щелкнул замок, и закрыл ее на цепочку. Повернулся и пошел в кабинет. Я редко пью днем, но тут мне захотелось налить себе глоток бурбона, так что я подошел к шкафчику и не стесняясь угостился. Виски приятно согрело мне грудь. На мой скромный взгляд, шансов за то, что Роуклиффу хватит духа вернуться, практически не было, но я все же вышел в прихожую, отодвинул занавеску и не меньше минуты смотрел на улицу. И не увидел ни единого человека, кто хотя бы отдаленно напоминал сотрудников городской полиции. Тогда я поднялся по лестнице, прошел насквозь оранжерею и явился в горшечную. Вульф и Хоррокс по-прежнему стояли там, и Вульф вопросительно на меня посмотрел.
Я махнул рукой:
– Ушли. Всё.
Вульф повесил на крючок трубку оросителя и позвал:
– Теодор!
Прибежал Хорстман. С ним вдвоем мы переставили на лавку горшки с лелиокаттлеями, которые поливал Вульф. Потом сняли с ящика доски. Одну убрал Хоррокс. Вульф сказал:
– Мисс Фокс, все в порядке.
Зеленый мох, полный воды, вдруг взлетел над ящиком, забрызгав всем нам брюки. И мы принялись снимать его налипшие комья с насквозь мокрого платья Клары Фокс, а она откинула волосы и сказала:
– Слава богу, что я не русалка!
Хоррокс коснулся пальцами рукава ее платья:
– Абсолютно насквозь, да? В самом деле…
Возможно, он никого и не привел, но он сам не должен был приходить. Я его перебил:
– По-моему, вам пора. О мисс Фокс позаботится Фриц. Надеюсь, вы не возражаете?
Глава двенадцатая
На следующий день в двенадцать часов мы с Вульфом сидели в кабинете. А Фред Даркин в кухне доедал свиные отбивные и тыквенный пирог. Он явился минут до того примерно за двадцать, приволок с собой отбивные, чтобы Фриц их ему поджарил, и рассказал, как его ни за что посадили. После часовой беседы с Кремером, когда Фреда снова отправили в камеру, в Главное управление разбираться с его грехами приехал один из помощников Барбера. Он недолго убеждал полицейских, и Фреда отпустили на все четыре стороны, то есть обратно на Тридцать пятую улицу. Вульф даже не подумал с ним встречаться.
Наверху в тропической части оранжереи на веревке сохли платье и другие предметы одежды Клары Фокс, а сама мисс Фокс, спустившись в южную комнату, отдыхала в моем халате, который Вульф подарил мне на Рождество четыре года назад. Я ее в таком облачении не видел, но пришел Фриц и унес мой халат. Похоже, пора побыстрее заканчивать это дело, иначе скоро мне нечего будет надеть.
Хоррокс отбыл, приняв мой намек без малейших возражений. Никто ничего ему так и не объяснил. Вульф даже Кларе Фокс не все объяснил, хотя по его манере, с какой он с ней говорил, я понял, что он уже записал ее число тех редчайших женщин, которых он мог бы признать разумными существами. Мне он рассказал, как она, с Хорроксом за руку, вбежала в оранжерею и молча, немедленно забралась в ящик, заранее подготовленный Теодором, и как, уже стоя в ящике, посмотрела строго на Хоррокса и велела: «Без вопросов. Делайте то, что скажет мистер Вульф. Вы меня поняли». Хоррокс, рот разинув, смотрел, как она легла в ящик и Хорстман прикрыл ее трехдюймовым слоем мшистого грунта, а Вульф схватился за ороситель. Но, впрочем, быстро пришел в себя и помог укладывать доски и расставлять горшки.
